Читать книгу "Семь лепестков зла - Галина Владимировна Романова"

Иванцов нетерпеливо поглядывал на помалкивающий мобильник, он ждал звонка, важного звонка.

– Не видели, не созванивались, – призналась Альбина, обхватывая плечи руками. – Мне стыдно звонить! Он не звонит, потому что обижен. Я ведь тогда удрала в отпуск, подписав рапорт поверх его головы и…

– Да знаю я все, – кивнул Сергей. – Только это не повод, чтобы забывать старика. Извини за упрек, но он так много для тебя сделал.

– Я помню. – Она выпрямила спину, глянула на него с неудовольствием. – Не такая я уж и неблагодарная, как ты думаешь. Просто… Просто мне жутко стыдно, вот я и…

– А хочешь, я ему позвоню?

– Ты? И что скажешь? – Она заволновалась, затеребила прядь, все время выскакивающую из за уха.

– А так, ничего. Просто скажу, что сидим в вашем кафе, обедаем, говорим о нем. Старику будет приятно.

Мобильник вдруг дернулся, табло вспыхнуло, и под крохотной телефонной трубкой высветился нужный номер.

Наконец то!

– Извини, я сейчас!

Иванцов выскочил из за стола и помчался на улицу. Не потому, что вдруг решил секретничать. А потому, что не хотел излишне обнадеживать. Вдруг пустышка?

– Да, да, дружище, теперь могу говорить.

Он встал у входа, вдохнул полной грудью уличной прохлады, посмотрел себе за спину в витражное стекло. Альбина по прежнему сидела на месте, понуро опустив голову.

– Ну, ты, брат, даешь… – хихикнул его собеседник. – Ты чего эту тачку вдруг решил пробить? Попадалово какое, нет?

– Да нет, просто надо сверить кое что. И?

– Так, зачитываю, – последовала пауза с хорошо слышимым шуршанием страниц. – Тачка принадлежит Смирнову Владлену Егоровичу.

Ага! Все же таки Владлен и все же таки Егорович!

– Шестидесяти восьми лет от роду, холостому ныне. И очень, очень, очень влиятельному, богатому и серьезному мужику. Так что если ты чего то там задумал, лучше осади.

– Ничего личного, брат, спасибо тебе.

Сергей отключился, убрал телефон в карман, задумался. Фамилия была на слуху, это точно. Он городскую прессу если не читал, то просматривал. И видел там эту фамилию в списках меценатов, крупных промышленников и вообще удачливых людей.

Но каким боком этот дядя был связан с журналистом? Какого черта делал в его квартире? И вообще, зачем поехал на аварию, если, конечно же, он был там?

«Тоже надо будет уточнить», – сделал он пометку в голове и потянул на себя дверь кафешки. Альбина уже начала проявлять первые признаки неудовольствия: вытягивала шею в сторону выхода, без конца посматривала на часы.

«Говорить ей, нет про Смирнова? Или постараться самому побольше выведать о нем, а потом уже эдаким нереальным сюрпризом информацию к ее ногам, а?»

– С кем разговаривал? – Она вцепилась в него глазищами, стоило ему войти и сесть за стол.

– Да так, с приятелем. – Он улыбнулся и вдруг поймал себя на том, что ему не очень то приятно врать ей. Коробит как то.

– Ага. И возле дома Влада тоже с приятелем говорил?

– Ага.

– Надо же! Сразу, как узнал номера машины, так сразу приятель тебе и позвонил! И ты с ним оживленно разговаривал, и тут вдруг снова приятель. Короче, Иванцов… – Альбина потянулась к нему через стол, ухватилась за рукав, слегка дернула. – Колись, что за тачка? Кому принадлежит? Ты ведь пробил уже, так?

Ну что с ней будешь делать! Это не девчонка с мебельной фабрики, которой можно лапши до коленок самых накидать, она ничего не заподозрит. Это его коллега, с ней не прокатит.

– Машина принадлежит местному нуворишу. Смирнов Владлен Егорович. Слышала о таком?

Альбина наморщила лоб, попыталась вспомнить. Потом неуверенно качнула головой.

– Что то крутится в голове, а поймать не могу. Что то знакомое… Черт! Где же я слышала эту фамилию?! – Она нервно затеребила нижнюю губку зубами. – Где же?!

– Может, он и правда дядька твоего журналиста? – брякнул, не подумав, Иванцов и тут же осекся под ее ледяным взглядом. – Извини.

– Для тех, кто в танке, повторюсь: у Влада Сиротина не было дяди!

– Может, дальний какой и…

– Ни родного, ни двоюродного, ни троюродного! Просто не было, понятно? – Она непозволительно повысила голос, и на них стали оборачиваться. – Вот что, идем отсюда. И это… Давай возьмем с собой во он тех пирожных с черникой.

– Не наелась? – Он примирительно улыбался.

– Нет, Михаил Иванович их очень уважает. Поехали к нему.

– Решилась все же. – Он кивнул. – Одобряю!

Помог ей одеться, застегнул на себе куртку. Повел девушку к выходу.

– Поехали на твоей машине, а мою заберем на обратном пути, как считаешь?

Он снова согласно кивнул. Идея замечательная. Он сможет посматривать в ее сторону всю дорогу. Сможет разговаривать и даже время от времени трогать ее. Несерьезно, без натиска.

Поговорить не получилось. Сразу, как отъехали, Альбина принялась клевать носом, а потом и вовсе задремала. Трогать ее сонную тоже было как то неловко. Вор он, что ли, в самом деле? И Иванцову пришлось довольствоваться тем, что он просто смотрел на нее в момент дорожных заторов. К дому Сучкова подъехали через полчаса долгих плутаний по дачным дорожкам. Альбина почти забыла адрес, спросонья приказала поворачивать не туда. Потом, возвращаясь, они перепутали проулок и заблудились. Хорошо, догадались уточнить в булочной, иначе до вечера бы катались.

Хорошенький добротный домик под старинной черепичной крышей утопал в сочной охре осиновой листвы. Деревьев было много, росли они тесно, и домик походил на жилище егеря.

Они приткнули машину к забору. Вошли в незапертую калитку. Убедились, что свирепой саблезубой собаки у Сучковых так и не появилось, и пошли к крыльцу. Возле домика под плотной золотистой кроной на дощатом столе, накрытом цветастой клеенкой, стояло ведро опят. Рядом со столом, чуть левее скамейки, в железном мангале дымились угли.

– Красота то тут какая! – Иванцов мечтательно улыбнулся Альбине. – Может, тоже себе такой вот домик приобретем?

– Ага, и что в нем делать станем? Мышей будем разводить и под явку с повинной их подводить? – проворчала она. – Мы же с тобой больше ничего не умеем, Иванцов!

Ей было неуютно от предстоящей встречи с Сучковым. Она совсем не знала, что говорить, как себя вести. Простил ли он ее, нет? Будет приветливым или колючим и надменным, каким он бывал при допросах? Зря она затеяла это, зря. Надо было хотя бы позвонить, подготовить его. Он бы пережевал, осмыслил, взял себя в руки и повел бы себя с ней хотя бы вежливо.

Каким он вообще стал за эти несколько недель? Превратился в скучающего пожилого человека? Раздраженного, брюзгливого, не знающего, куда применять свои знания и опыт? Или наоборот, стал спокойным, великодушным?