Читать книгу "Героям не место в застенках - Сергей Зверев"

…Привалюки жили в Прибалтике с конца XIX века и потому считали, что они коренные местные жители. События начала прошлого века, когда из западной провинции российской империи Литва попеременно становилась то советской республикой, то самостоятельным государством, то перед войной с фашистами опять стала союзной республикой в составе СССР, только подтверждали это убеждение, поскольку отца Федора Сергеевича никогда не объявляли «гражданином второй категории». Зато этой «чести» удостоились его потомки в 1990 году. Федор Привалюк, активный партизан в годы оккупации и не менее активный участник ликвидации бандитского подполья в послевоенной Литве, почетный контрразведчик, терпеть такого издевательства не захотел и, как большинство «тихих непримиренцев», уехал жить на отдаленный хутор.

Вскоре к нему присоединились оба сына и три внука с семьями, которые, так же как и он, не нашли себе применения в возрожденной независимой Литве. Достаточно быстро им удалось организовать некоторое подобие фермерского кооперативного хозяйства, которое прекрасно кормило своих создателей. Жизнь на затерянном среди лесов и болот Жмуди хуторе была спокойной и однообразной. К Привалюкам редко заглядывали посторонние, еще реже их навещали государственные чиновники. Федора Сергеевича это вполне устраивало. Спокойствие закончилось лет десять назад с появлением в округе национал-патриотов из Литвы и отчасти из соседней Латвии. Называли они себя громко и пафосно, но вели с местными жителями как немецкие оккупанты, а чаще как обыкновенные бандиты. Разве что не убивали «нелитовцев», как их предшественники из вермахта, хотя стычки с «наци» случались не раз. Желая оградить себя от непрошеных гостей, Привалюк-старший устроил на немногочисленных дорогах, ведущих к хутору, завалы и засеки. Для связи с близлежащим городком Линкува, в котором на местном рынке хуторяне сбывали сельхозпродукцию, он оставил только одну небольшую лесную просеку. Весть о том, что к хутору идет какой-то неизвестный в немецкой форме и с оружием, врасплох старого партизана не застала. На этот случай у него были свои «маяки». Кроме того, несмотря на возраст, он не чурался никаких технических новшеств, которые могли пригодиться в хозяйстве.

– А вот меня ты прозевал, Федька, – довольно проговорил Бузько. Его просто распирало от гордости за то, что он сумел обойти «маячки». Правда, рассказывать, как ему это удалось, Макар Капитонович не собирался, потому что в этом случае пришлось бы сознаться, что произошло это по чистой случайности. Видя, что Локис бредет, практически ничего не замечая вокруг и никак не реагируя на его стариковское ворчание, Бузько шмыгнул по нужде в придорожные кусты. А когда, справив свои дела, он опять выбрался на просеку, то увидел своего спутника с поднятыми руками. Вот после этого-то он и начал совершать «обходные маневры», которые ему на первом этапе удались. Но, увлекшись переговорами, старик не заметил, что в тылу у него появился один из молодых Привалюков…

– Я так понимаю, Макар Капитоныч, ты из тюрьмы сбежал? – неожиданно спросил Федор Сергеевич, кладя на стол большие натруженные ладони. – И что теперь думаешь делать? – не дождавшись ответа, продолжал допрашивать Макара Капитоновича бывший сослуживец. – В Литве долго не побегаешь – сам знаешь, размах не тот; а чтобы за границу эмигрировать, большие деньги нужны. А у тебя-то, насколько я знаю, как у латыша – хрен да душа…

– А ты за меня не больно-то переживай, – задиристо дернув подбородком, заявил Бузько. – Я и без твоей помощи не пропаду…

– А я за тебя и не переживаю, – пожал плечами Привалюк.

– И за себя можешь не волноваться, – быстро вставил Бузько. – Накормил, напоил, приютил, обогрел, на том и спасибо… Утречком и уйдем. А можем и прямо сейчас, коли тебе невтерпеж…

Бузько сделал движение, собираясь подняться со стула.

– Сколько тебя знаю, Макар, а не перестаю удивляться, – покачал хозяин хутора головой. – Вечно ты со всеми в контрах. Чуть что не по-твоему, сразу же в драку-собаку кидаешься… Да неужель ты серьезно думаешь, что я своего старого друга отдам на съедение этим… – Привалюк на секунду замолчал, подбирая подходящее слово, но, видимо, так и не найдя, махнул рукой. – Ты бы, чем на меня гавкать, рассказал, что вы задумали, глядишь, и я бы что дельное посоветовал…

Неожиданно на столе завибрировал мобильный телефон. Федор Сергеевич схватил его и, взглянув мельком на дисплей, тут же нажал кнопку ответа.

– Что у тебя, Васятка? – спросил он в трубку. – Так… Понял… Сколько их? Ага, вот как! Это хорошо… Даже очень хорошо… Ты их пока поводи за нос, попугай немного, только не очень громко; ну, а потом милости просим в гости… Все понял?

– Чего там случилось? – нервно спросил Бузько, который во время разговора тревожно смотрел на бывшего сослуживца.

– Хорошего мало. – Привалюк задумчиво посмотрел на быстро сгущавшуюся темноту за окном. – Полиция к нам в гости едет. Не иначе, как по ваши душеньки. Так что извини, Макар, а только уходить вам надо. Настроены они серьезно, так что перероют здесь все…

Бузько понимающе закивал головой, а Федор Сергеевич продолжал деловитым тоном:

– Снохи мои вам провизию соберут, оружие у вас, я вижу, есть. Пойдете через болото, по Липковской гати, Аркаша вас до нее проводит… Слеги сами себе вырубите. Места там глухие, да и про тропку эту мало кто помнит. Сразу за гатью перелесок будет чахлый, пройдете по нему – все время держитесь правой руки. Километрах в семи, может, и более, проходит заброшенный грейдер, возле него, примерно в километре, увидите старый дуб. Узнаете его сразу, он приметный, под ним есть схрон. Там и заночуете…

Привалюк легко поднялся с табурета и подошел к резному буфету. Бузько и Локис внимательно следили за каждым его движением. Хозяин выдвинул один из ящичков, порылся в нем, что-то ища, потом повернулся к «гостям». В правой руке у него были зажаты какие-то цветные бумажки.

– Денег у вас нет, как я понимаю, – почему-то смущаясь, проговорил он. – Я, конечно, не миллионщик, но кое-что в кубышке имеется.

Привалюк аккуратно положил на стол пять зеленовато-желтых купюр с портретом какого-то одетого в старомодный сюртук худощавого мужчины с грустным лицом, большой залысиной и с цифрой «сто» с левой стороны от портрета.

«Симтас литу», – прочитал Володя.

– Пятисот фантиков вам хватит, чтобы одежку поменять… – сказал Федор Сергеевич, кивнув на грязную немецкую форму, которая была одета на Локисе и Бузько. – И на билеты должно остаться…

– Спасибо тебе, Федя… – Бузько смахнул мутную стариковскую слезу. – И, если что, не поминай лихом…

Старики неловко обнялись. Привалюк тоже подозрительно часто моргал глазами…

Через сорок минут Локис и Бузько в сопровождении Аркаши, такого же коренастого мужчины, как и его отец, вышли через задние ворота усадьбы и растворились в темноте. И как будто только этого и ждали, во двор хутора въехали полицейские. С переднего сиденья «Мерседеса» с недовольным выражением лица выбрался Киславускас…