Читать книгу "Отожги не по-детски! - Сергей Зверев"

– Кошелек в машине оставил. Ничего, сейчас принесу.

Схватив в охапку все покупки, он зашагал к машине. Бабке это не показалось подозрительным. Забросив покупки на заднее сиденье, Иннокентий сел за руль, завел двигатель и дал по газам, крикнув на прощание:

– Ариведерчи, старая дура!

Только через километр Иннокентий перестал счастливо хохотать и обратился к телохранителю:

– Видал, как я ее уделал! Ну и дебилки! Будут знать в следующий раз! – И, заметив, что оппонент не разделяет его чувств, он недовольно спросил: – А чего это ты на меня так смотришь?

– Да вот, поражаюсь твоему уму и сообразительности, – ледяным голосом ответил Пригожин, – не всякий сможет так бабку кинуть, тут нужен врожденный талант. Смотрю на тебя – прямо преступный гений.

– Хватит издеваться, – окрысился в ответ Иннокентий, – давай за руль, а я поем. – Сказав это, он решительно свернул к обочине.

– Ты меня, конечно, хрен послушаешь, но я бы не советовал есть продукты, купленные на обочине, – без надежды на успех проговорил Пригожин. – Это молоко там целый день на жаре простояло.

– Тебя не спросил, – буркнул Иннокентий.

– А ты знаешь, что разведчики перед важным заданием всегда едят только ту еду, к которой они привыкли? – попытался еще раз Пригожин образумить подопечного.

– А мы не в разведке, – ухмыльнулся Иннокентий. – Давай вылазь, поменяемся местами.

Оказавшись на пассажирском сиденье, Иннокентий стал потрошить принесенные пакеты со снедью. Сначала отпил прямо из банки молока, потом попробовал сметану, отхлебнул сливок. Из творога со сливками и сметаной, выудив из сумки одноразовую тарелку, Иннокентий соорудил нечто наподобие творожной массы, заправил все это вареньем и принялся чавкать.

– Кошмар, – проворчал Пригожин, глянув на эту трапезу.

– Попробуй, очень вкусно, – промычал довольный Иннокентий.

– Отвали!

– Как знаешь.

Наевшись, Иннокентий посмотрел на пакет с плюшками. Пахло из него чрезвычайно соблазнительно. Он попробовал одну и не остановился, пока не съел целых четыре штуки, превозмогая боль в распухших деснах. Живот натянулся как барабан. Чувствуя, что сейчас лопнет, Иннокентий сообщил, что готов сесть за руль. Они поменялись местами. И Пригожин завалился спать. Только спать ему долго не пришлось. «ЗИС» резко тряхнуло, и послышались странные звуки. Пригожин подскочил, машинально передернул затвор на своем пистолете. Взгляд метался по сторонам в поисках противника, но единственное, что он увидел, – так это зад Иннокентия, свесившегося в окно и громко блюющего. Пригожин вылез из машины, обошел ее кругом, молча вытащил своего подопечного из автомобиля и отволок его на заднее сиденье. Когда он его заталкивал в салон, Иннокентий поднял зеленоватое, покрытое потом лицо с черными кругами под глазами и с ненавистью спросил:

– Что, рад, падла?

– Безмерно, – проворчал телохранитель.

Остальной путь через Тверскую область напоминал фильм ужасов «Кошмар в инфекционном отделении городской больницы». Иннокентий через каждые десять минут просил остановиться и уносился в кусты на обочине. Ходил он шатаясь, точно пьяный, и Пригожин понимал, что оставшийся путь сидеть за рулем ему. В аптечке Иннокентий нашел какие-то антибиотики и выпил их сразу целую горсть.

– Ну, ты еще этим дерьмом отравись! – рявкнул Пригожин.

В ответ он узнал о себе много нового. Иннокентий орал во всю глотку срывающимся визгливым голосом, и можно было только удивляться тому, что у него есть на это силы.

– А я-то думал, что ты умираешь, – улыбнулся Пригожин, выслушав поток ругательств.

– Да чтоб ты сдох, гад, – выдохнул Иннокентий с гримасой муки на лице и без сил повалился на сиденье, – и эта бабка пусть умрет страшной смертью! Она точно что-то в молоко подмешала. Недаром просто так отдала. На обратном пути я по ихнему базарчику-то проедусь! Они еще пожалеют, что повыползали из своих нор.

– Да ты просто объелся, – бросил Пригожин сухо.

– Заткнись, заткнись урод! Накаркал! – всхлипнул Иннокентий, хватаясь за живот.

Затем ливанул дождь, и дела пошли еще хуже. С очередной «прогулки» по кустам Иннокентий вернулся промокшим до нитки и злым как черт. Прожигая телохранителя взглядом, он хрипло прошептал:

– Я тебя ненавижу. Сволочь ты.

– Я-то чем виноват? – хмуро поинтересовался Пригожин.

– Ты должен был меня остановить, ты ведь все знал, – скрипя зубами, проговорил Иннокентий. – Чего встал, гони!

Пригожин пожал печами:

– Да пожалуйста!

Он вдавил педаль акселератора в пол. Стрелка спидометра послушно поползла и достигла сначала ста десяти, затем ста двадцати километров в час. На ста сорока Пригожин почувствовал, что машина стала практически неуправляемой. В голове мелькнула мысль, что ему-то совершенно незачем гробиться из-за какого-то сопляка, и тут же из-за пелены дождя вынырнул указатель крутого поворота. Он резко отпустил педаль газа. И практически сразу в свете фар появился поворот. Машина заскользила боком к внешней стороне поворота и вылетела на встречку. Иннокентий заорал благим матом, закрывая лицо. В последние мгновения Пригожин смог овладеть собой и сразу после поворота колес легко надавил на педаль газа, создавая так называемую «нулевую тягу». Только пауза между поворотом колес и тягой оказалась слишком велика, и «ЗИС» вышел из поворота, двигаясь по встречке. Салон осветил слепящий свет фар машины, идущей по левой стороне. Пригожин вывернул руль, уходя от столкновения. Колеса, не реагируя на педаль тормоза, поплыли по мокрому асфальту, и автомобиль начал вращаться. Встречная машина успела проскользнуть до того, как их вновь вытащило на встречную полосу. Пригожин вывернул руль в сторону разворота, одновременно нажимая на педаль сцепления, и когда их развернуло на сто восемьдесят градусов, он резко рванул руль в обратную сторону и отпустил сцепление, выполнив «полицейский разворот». Машина развернулась и остановилась на своей полосе.

– Я думал, мы умрем, – прохныкал Иннокентий, но тут же заткнулся, потому что Пригожин, выхватив пистолет, сунул его под нос Иннокентию и проревел дурным голосом:

– Слушай сюда, дерьмо собачье! Я не буду тебя больше слушать! Я не хочу сдохнуть! Поэтому поведу машину, как считаю нужным. Если ты не согласен с чем-то, говори прямо сейчас. – И он щелчком снял пистолет с предохранителя.

– Нет, меня все устраивает, – пропищал Иннокентий, косясь на пистолет.

– Так-то лучше. – Пригожин сунул пистолет в кобуру под жилеткой и завел заглохший двигатель.

– А можно мне в туалет? – жалобно спросил Иннокентий, поднимая дрожащую руку движением.

– Можно, но недолго, – строго ответил Пригожин и сунул в рот сигарету. Иннокентий выскочил из машины и скрылся в высокой траве.

Глава 37

Боб Гришем с детства отличался упорством и последовательностью. Едва покинув замок Вольфштайнов, он снял номер в деревенской гостинице, плотно пообедал и стал думать, как проникнуть в замок. Толстые крепостные стены, ров… Не нанимать же ему отряд спецназа, чтобы штурмовать эту крепость. Для начала надо было раздобыть план замка. Арендовав у хозяина гостиницы компьютер, он с трудом, но разыскал-таки нужную информацию. Через знакомого историка в Берлине он раскопал план крепости, датированный 1945 годом. В нем, в отличие от современных вариантов архитектурного плана, был обозначен подземный ход, который вел от ручья к замку. Конечно, его давно могли завалить, или он сам мог обрушиться, однако попробовать его найти стоило. В сумерках вооруженный фонариком Гришем лазил по ручью, разыскивая вход в подземелье. Надежда на успех таяла с каждой минутой. Когда он уже собирался уходить, фонарик высветил на крутом берегу в корнях дерева какую-то нору. Гришем заглянул в нее и рассмотрел внутри металлическую решетку. Его аж подкинуло. Вернувшись к машине за лопатой, он взялся за раскопки и через два часа, вспотевший и измученный, стоял перед входом в подземный коридор. Он был перегорожен толстой ржавой решеткой, запертой на такой же ржавый замок. Внутри было полно земли и песка. Оставалась лишь узкая щель, в которую с трудом мог протиснуться взрослый мужчина. В замкáх Гришем слабо разбирался. С досады он ударил по нему лопатой, и решетка неожиданно обрушилась. Боб отпрыгнул в сторону в последнюю секунду. Одно препятствие было устранено. Воодушевленный Гришем полез внутрь, пробуя копать. Дыру удалось значительно расширить. Он пролез в образовавшийся лаз и очутился непосредственно в подземном ходе, выложенном тесаным камнем. В нем можно было идти, правда, приходилось немного пригибаться. Освещая себе дорогу фонариком, он тронулся в путь. Шаги отдавались гулким эхом в этом узком каменном горле. Пахло плесенью. Под ногами местами плескалась вода. В двух местах подземный ход обрушился, однако Бобу удалось пробраться через завалы. В конце хода, перед дверью из каменного блока, был какой-то диковинный механизм. Гришем осторожно потянул за единственную ручку, которая на нем была, но ничего не произошло. Он потянул сильнее, уперевшись обеими ногами в основание. В ответ раздался жалобный скрип. Блок пополз в сторону, а затем Гришем свалился на каменный пол с оторванным рычагом в руках. Выругавшись, он вскочил и, взглянув на потайную дверь, увидел, что каменный блок сдвинулся ровно настолько, чтобы можно было протиснуться. Что Гришем немедленно и сделал. Он находился внутри замка. Перед ним было три прохода. Один представлял собой широкую каменную лестницу. Она вела наверх в зал для приемов и в спальни хозяев. Другой – тоже лестница, но поуже – уходил вниз в подвалы замка. И был еще выход в коридор первого этажа. Из него можно было попасть к центральному входу и в мастерские, расположенные в правом крыле. На цыпочках Гришем двинулся по коридору. Только теперь до него дошло, что в своей погоне за «Паккардом» он заигрался. Если он не обнаружит доказательств того, что украденный автомобиль находится в мастерских, то его могут поймать и посадить в тюрьму, как банального воришку. Что он скажет на суде – что вошел в раж и не смог остановиться?