Читать книгу "Ветрогон - Сергей Александрович Плотников"

подтверждается существованием моего «зебродила»; это я в конец, в выводы отчета заглянул, хотя сам отчет пока не прочитал) — но не могут прорваться в миры, где Грань относительно целая. Просто энергии не хватает. Зато тварей с полным превращением (личинка-куколка-имаго) занесено в каталоги множество, и не факт, что выявлены все.

Теперь остается вопрос, что с этим-то коконом все-таки делать…

— Он как-то отвечает на атаки? — спросил я Агриппину.

Она помотала головой.

— И ударов не отражает?

— Ну, он довольно упругий, твоя глефа может отскочить. Так что ты поосторожнее.

Я внял ее предостережению и ударил Ветрогоном, не вкладывая всю силу. И для начала издалека.

Ноль эффекта.

Тогда я подошел ближе к розовато-сиреневому боку. Вблизи тоже не было заметно никакого движения или игры теней внутри кокона — камень и камень. Теперь размахнуться и долбануть со всей дури, одновременно включив «циркулярную пилу»…

«Циркулярной пилой» я называл одну из атак моей глефы, особенно хорошо подходящую для вскрытия всякого рода панцирей и тому подобного: очень узкий поток воздуха под большим напором тек вдоль лезвия, словно зубчатая цепь. Камни разрезает на раз-два.

Однако в этот раз никакого эффекта не было. Мне даже показалось, что ни лезвие, ни воздушные потоки смогли коснуться гладкого, словно отполированного бока… Или не показалось?

— Вот, я же говорю, — сказала Агриппина. — Отскакивает.

Я долбанул еще раз, на сей раз всей мощью, с размахом, без всяких затей, просто вкладывая всю силу и злость! Добился только того, что взвихрил и разнес в стороны снег у подножия кокона.

Блин, если бы не эта штуковина, Ветрогон с его мощью уже вырыл бы настоящий кратер в склоне горы, а ей хоть бы хны!

Но я не просто так долбил в одну точку, надеясь на иной результат, — это известный всем, даже попсовый маркер глупости, а я предпочитаю тупить в другом ключе. (Например, нарушать давно продуманные планы под влиянием гнева и обиды, да-да-да.) Я пробовал разные углы атаки — буквально. И по результатам кое-что заметил.

— Это не отскакивает, — сказал я, тяжело дыша, после серии атак. — Смотри, заметить сложно, но если приглядеться, все-таки видно. Особенно если вот так направить оружие, — и я снова приложил Ветрогона в режиме «циркулярной пилы», на сей раз почти плашмя, как будто хотел срезать с поверхности кокона ломоть сформировавшей его субстанции. — Видишь, зазор остается? Не больше волоска, но есть.

— Погоди, мне ничего не видно… Ну-ка, еще раз!

Мне пришлось ударить раз пять, прежде чем Агриппина согласилась, что я ничего не придумал, и зазор в самом деле существует.

— Похоже, тут какое-то силовое поле, почти вплотную к поверхности кокона. Оно просто не дает нам его коснуться!

— Офигеть, — сказала лидер Девочек-Лошадок. — И что делать?

— Проламывать, — немного тяжело дыша после этого махача, ответил я. — Что я тебе говорил насчет эм ве квадрат пополам? Вряд ли у этого силового поля бесконечный ресурс на ударное воздействие!

…Дальнейшее походило на какое-то уродское упражнение на физкультуре. Например, то, что в моем первом мире называлось «суицидами» — калька с английского, и означает беганье от точки к точке со все раздвигающимся диаметром. Непонятно? Ну вот бежишь от разметки в метр к стене зала, касаешься его рукой, бежишь назад к метке в два метр, бежишь обратно к стене зала, потом обратно к метке три метра, и так пока не коснешься противоположной стены. Потом с начала уже от той стены. Повторять, пока не свихнешься или пока ноги не отвалятся. Думаете, зря что ли такое название?

Вот мы так с Агриппиной и бегали — то есть летали — все увеличивая дистанцию, насколько шило в жопе позволяло, чтобы побольше набрать скорость, и бахали по кокону со всей дури. Дури было больше у меня, шило в жопе длиннее у Агриппины — в смысле, она далеко превосходила меня в скорости, а я ее в силе атаки. И в результате кое-что получилось! В том смысле, что Агриппина, отлетев чуть ли не на пару километров, таки выжала максимум из своих ракетных качеств, пронеслась мимо меня вихрем и так резко долбанула по кокону обеими ногами, что пробила силовое поле! Ну… Как пробила. Ей удалось коснуться поверхности кокона, если я хорошо все рассмотрел, но Лошадку тут же отбросило назад, как отбрасывает упругий мячик от стены. Агриппина повалилась на землю и застонала, потирая ушибленные стопы.

— Что такое? — я бросился к ней. Нормальный человеческий рефлекс, хотя я мало что мог для нее сделать.

— Что-что… Если меня Проклятье сразу не стерло, не помру! — прошипела она сквозь зубы. — До свадьбы заживет!

Да уж, заживет… Ноги у нее до колена представляли один сплошной синяк, а хорошенькие туфельки на каблучке нам с ней пришлось срезать совместными усилиями, настолько распухли отбитые стопы. Но в одном она была права: Проклятье позволяет таким травмам регенерировать в течение часа-двух. С костями все сложнее. Их что-то защищает, может, такое же силовое поле, как на коконе. Но если уж умудрился заполучить перелом со смещением — нужно искать того, кто сможет обломки правильно сложить. Иначе за те же три часа кость срастется неправильно и придется ломать её заново. Что будет адски больно!

Но Агриппины это все в любом случае не касалось: у нее, судя по всему, простой ушиб. Обычной девчонке прописали бы постельный режим на неделю или больше, а она меньше чем за час оклемается. Но если и был бы перелом — лошадки уже знают, что с этим делать. Как-то же справились после боя, запись которого я так «удачно» прокомментировал.

— Так, перерыв, — сказал я, присаживаясь рядом с временной союзницей на большой, выступающий из земли искривленный корень сосны, расчищенный от снега нашими стараниями. — Ясно, что подход многообещающий, но надо долбить дальше.

— Дальше⁈ Да ты с ума сошел!

— Это ты сошла, — не согласился я. — Я-то вообще за то, чтобы позвать орденцев. Давай, я хоть сейчас. Коммуникатор у меня в кармане лежит.

— О, у тебя есть коммуникатор? — оживилась она.

— Сегодня передали.

— Значит, ты тоже в Программе?

— Наверное… Что за Программа?

— Программа Службы по взаимодействию с детьми-волшебниками. У них агенты-информаторы во всех Убежищах есть. Ну и они пытаются как-то поддерживать всех ребят, кто соглашается с ними работать.

—