Читать книгу "Любовь и предрассудки - Эмилия Остен"

– О, теперь, я думаю, наша Анна не произнесет ни слова, – засмеялся лорд Райт. – Ее рот накрепко зашит суровыми нитками.

Анна приложила ко рту ладонь.

– И сверху залеплен сургучной печатью, – перевел лорд Райт. – Что ж, догадаться нетрудно. Бланш, вероятно, заикнулась о месте гувернантки? А ты прекрасно знаешь о существовании младшей дочери мистера Вуда и трудностях с ее воспитанием?

– Вуд? Это не тот ли ваш знакомый по Калькутте? – вскричала Луиза. – Он сейчас в Лондоне, да? И мы можем ему написать? Нет, отправимся туда сами. Немедленно.

– У меня были другие планы, я собирался… – пробормотал лорд Райт, но, увидев молящие глаза Лузы, прервался. – Но не отпускать же тебя одну. Снова увязнешь в недоговоренностях и чужих тайнах.

* * *

– Глэдис, а сделай-ка мне грогу, – произнес, заходя в дом, мистер Филлис. Отдавая распоряжение, он почти не повысил голоса: он знал, что ни одно его слово не будет пропущено преданной служанкой и грог будет нужной температуры и крепости, чтобы согреться в промозглый ноябрьский вечер.

Кинув плащ и шляпу на стул, поверенный прошел в гостиную к камину и с наслаждением вытянул руки к огню. Осень выдалась в этом году на редкость холодная, да и зима была уже не за горами. Еще каких-то несколько недель – и Рождество.

«Эх, жаль, вряд ли успею преподнести Джону сюрприз в сочельник, – пробормотал Филлис, – а как было бы прекрасно…»

Не оборачиваясь на тихие шаги служанки, он протянул руку за стаканом и отпил горячего грога.

«Но ничего, ничего… уже недолго осталось».

Филлис опустился в массивное дубовое кресло. Глэдис пододвинула к ногам хозяина скамеечку, чтобы тот мог удобнее устроиться у огня. Жестом отпустив служанку, он устремил взгляд на огонь. Перед его мысленным взором одна за другой всплывали картины далекого прошлого.

Вот ему десять лет, и в третьем классе мужского Сент-Джеймсского колледжа он самый мелкий и слабый. И Джон Бернс, тогда еще не рыхлый толстяк, а плотный, довольно высокий для своего возраста пацан, отталкивает мальчишек, желающих использовать маленького Арчи как боксерскую грушу.

Вот Арчи потихоньку вытирает разбитый в драке нос и прикладывает к синяку на скуле медяк, а флегматичный Джон втолковывает ему, что зачастую куда проще откупиться, чем лезть в драку, особенно если драться не умеешь. А еще лучше – пойти под покровительство к тому, кто знает, что такое бокс, не понаслышке. И кого не зацепить насмешками о недостаточной знатности происхождения – семью Бернс-то в Эдинбурге знает каждая кошка. Да-да, и стоить покровительство будет всего ничего, каких-то пару шиллингов в неделю. Арчи, Арчи, ты же все равно не прыгнешь выше головы, так проще будет, проще…

«Это мой друг». Многозначительно брошенная Джоном фраза словно зависает в пространстве мужской спальни. Мальчишки переглядываются. Арчи незаметно вжимает голову в узкие плечи: быть другом Бернса безопасно, престижно даже, но так непривычно… И если бы еще не думать, какой ценой куплена эта «дружба»! Подумаешь, шиллинги. Подумаешь, заправить чужую койку или вычистить чужие ботинки. Подумаешь, уступить в одном, другом, третьем… Зато – друг семьи Бернс.

И вот ему уже двадцать, и он – молодой, но перспективный юрист, и Бернсы поддерживают его и помогают открыть собственную контору в центре города. И даже постепенно передают дела семьи в его руки.

Его приглашают в лучшие дома города, перед ним открываются все двери – и бесконечная цепочка мелких унижений детства понемногу забывается, выветривается из памяти, и кажется – всегда было только хорошее. И еще… без Джона Бернса и влияния его семьи он никогда и близко не решился бы подойти к ней… Мисс Элис МакМэд, единственная наследница древнего шотландского рода, хорошенькая, как майский день, юная и наивная, благосклонно принимающая осторожные ухаживания бесчисленных кавалеров и не отдающая предпочтения никому.

Арчибальд не мог решиться даже пригласить ее на танец на балу; он знал, что не пара ей, что никогда МакМэды не отдадут дочь за юриста из незнатной семьи, человека, зарабатывающего на жизнь своей профессией… Он просто любовался ослепительной красотой девушки, пока сердце его не пронзила острая боль при виде беззастенчивого соблазнителя Джона. Девушки, одна за другой становившиеся жертвами фамильного бернсовского обаяния, ничуть не трогали сердца Арчибальда до тех пор, пока одной из них не стала мисс МакМэд. Видеть, как Джон, за спиной которого десятки разбитых девичьих сердец, неприкрыто ухаживает за Элис, а потом слушать, как он в пабе насмешливо рассказывает, как восхитительно краснеет юная мисс от более чем откровенных комплиментов, как вспыхивает от будто бы случайных прикосновений к ее талии или груди, как закрывает огромные синие глаза во время поцелуя, а каштановая коса падает и рассыпается по плечам, как ждет не дождется предложения руки и сердца…

И ведь нет, не дождется. Таких Элис в одном Эдинбурге десятки, а Джон по осени собирается в Лондон… Что? Жениться? Да что ты, мой друг, зачем бы? Для продолжения рода старшему братцу Джеймсу уже давно нашли невесту – к слову, эта Дженни, кажется, малость не в себе, но ничего, хорошенькая и с богатым приданым, – вот и пусть родят наследников, а мне-то женитьба на что? Зачем связывать себя, если вокруг так много прекрасных девушек? Кстати, а не махнуть ли нам в Лондон вместе? Нет?

И синие глаза Элис, широко распахнутые и медленно наполняющиеся слезами, пока Арчибальд рассказывает мисс МакМэд, что его друг Джон Бернс в столице, да, на всю зиму, да, неизвестно, когда вернется в Шотландию, но не раньше следующего лета…

И рыдающая леди МакМэд, и угрюмый лорд МакМэд, и сплетни за их спинами – разговоров на весь Эдинбург на целую зиму – об ушедшей внезапно в монастырь дочери на выданье, прерванный род – и синие-синие глаза Элис, которых Арчибальд не забудет до конца своих дней.

* * *

Хмурый и короткий декабрьский день подходил к концу, когда коляска с гербом Грэммхерстов на дверцах въехала в столицу. Лондон встретил Луизу и лорда Райта промозглой сыростью, и девушка ежилась и нервно теребила бахрому на занавесках коляски – надежда вскоре увидеть пропавшую подругу сменялась тревогой: а вдруг они опять ошиблись в своих предположениях и Бланш вовсе не окажется у Вудов? В последнем полученном девушкой от Арнольда письме тот кратко и сухо констатировал, что проверены все возможные ниточки, и ни одна из них так никуда и не привела, а между строк читалось, что юноша в отчаянии и совершенно не представляет, что теперь делать и как жить дальше. Если и сейчас мимо…

Луиза в сотый раз огромными, потемневшими от пролитых за все эти месяцы бессчетных слез глазами посмотрела на крестного.

– Не нервничай, дорогая, – с олимпийским спокойствием ответил тот на невысказанную мольбу. – Вот увидишь, еще полчаса – и будешь обнимать свою ненаглядную подругу.

– А вдруг… а вдруг они уехали? – внезапно обеспокоилась от только что пришедшей в голову мысли Луиза. – Рождество ведь уже совсем скоро, они не могли?..