Читать книгу "Холодное послание - Дарья Сергеевна Литвинова"

еще и здравый смысл. Дело оперов – не схватить первого попавшегося гражданина и навешать на него статей, как белье на просушку: во-первых, и следователи не дураки, и прокурорское око не дремлет, готовое коршуном налететь на обнаруженные в первоначальном материале огрехи, да и в суде сидят квалифицированные юристы, а не культработники. Направленное в суд уголовное дело должно как минимум основываться на реальных фактах; профессия следователя – это работа в том числе и творческая, но творчество обязано иметь под собой истинную подоплеку, иначе это уже не уголовное дело, а роман, который в суде с удовольствием прочитают и вернут на дополнительное следствие или разгромное частное определение вынесут. А это для отдела беда.

Поэтому оперативники и ломали голову, что за птица Марго Ильясова: вроде бы и факты налицо, а что из доказательств у них есть, кроме передачи героина? Руки у нее чистые, денег не получила, хоть для сбыта возмездность и необязательна, сама – не наркоманка, говорит более чем искренне – видно, что сама ошарашена, – источник передачи наркотиков не найден, обыск следователь Зайцев вынесет только завтра. Чем крыть? Да еще и Вершин что-то стал задумчивым, а Калинин такое его состояние не любил, раздражался: если размышляешь по общему делу, размышляй вслух, не сиди надутый, как сыч на битом стекле.

Возвращаясь в отдел, капитан не выдержал и спросил товарища:

– Что у тебя на уме?

– Да видел я где-то эту Барцеву, – все так же задумчиво сказал Вершин. – Только где, не могу вспомнить. У нее административные приводы были?

– Я не смотрел. Судимость пробил, а административку не запрашивал.

– Давай в отдел приедем и запросим. Точно, видел я ее.

Играла музыка на «Ретро-FM», за закрытыми окнами грохотал город. Шумела неисправная печка. Ильясова сидела на заднем сиденье и слышать тихий разговор не могла.

– Она красотка, – сказал Калинин, поворачивая на Гастелло. – Может, в баре где встречались?

– С моей по барам походишь…

Жанна была уже третьей женой Вершина и ревновала мужа до безобразия.

– Вряд ли эта дива могла хулиганить или пить на улицах, чтобы получить административку, да и уровень это не наш, – покачал головой Калинин, осторожно ведя машину по наледи. – Слушай, Сань, дороги вообще в городе чистят или нужно лопату впереди колес приделать? Мэр же сказал, что закупили грейдеров на шестьсот тысяч, где они?

– Тысячи или грейдеры?

– Последние.

– Чистят дорогу к даче мэра… у-уоу! – на дорогу выскочила мохнатая дворняжка с сосульками шерсти на животе, заметалась, заскользила. Вершин собак не любил, но не до такой степени, поэтому возгласом и активными жестами просигналил о препятствии. Арсений вывернул руль влево, потом, чтобы избежать заноса, вправо, и дворняга успела добраться до безопасного тротуара. Машину все-таки занесло, багажник нацелился было в левый бампер встречной «тойоты», но водитель иномарки тоже оказался не лыком шит и проскочил чуть правее, вздыбив снег шипованными колесами.

– Ну, брат, – только и сказал Калинин, возвращая служебную машину на свою полосу, – ты в следующий раз, когда будешь орать, ори хотя бы на тон ниже. Пса жалко, но «камри», о Цезарь, дороже.

– Слушай, я, кажется, вспомнил, где видел Барцеву.

– Потрясение помогло? И где же?

– Пробьем административку, скажу.

…Направив запрос в ИЦ ГУВД области и получив ответ, перед глазами Вершина мгновенно предстала Александра Барцева – образца июня 2007 года. Немного растрепанней, немного растерянней, немного неловчее и немного беднее одетой, без драгоценностей на точеной шее и руках, но уже тогда, в двадцать, с тяжелым змеиным взглядом и хорошей выдержкой, что не у всех мужиков найдешь. Она была второй проституткой в сауне «Золотые брызги», когда на «приемке» в сумке Дюкаревой обнаружили героин.

– И что вы прикажете делать?!

Начальник следствия Антонов вопил второй час. Сначала он вопил в кабинете Бараева, потом Бараеву надоел, и тот переправил его к и. о. начальника розыска, совершено отмороженному майору Линник, который в следующий вторник переходил в отдел зонального контроля и на Антонова чихать хотел. Не найдя поддержки в угро, Антонов сунулся было к Алексашенкову, но тот с порога огорошил его фразой: «Как вы могли допустить падение показателей в таблице, это вам что, неконтролируемые градовые осадки на пшеницу? Это вам что, свободный полет человека без парашюта?», после чего начальнику следствия оставалось только идти и есть мозг операм.

Антонова можно было понять. Но вот помочь Антонову было нереально, потому что он хотел, как та девочка с цветиком-семицветиком, и рыбку съесть, и костью не подавиться. Начальник следствия желал, чтобы Ильясова М. Р. сидела в клетке, но не собирался санкционировать задержание по ст. 91 УПК РФ; желал найди источник героина и отказывался поддерживать идею обыска у Барцевой. Обыск у Ильясова скрепя сердце он пообещал, но к Барцевой запретил приближаться ближе чем на метр: мол, у красотки такие связи, она в ГАИ свой человек. Более дипломатичный Калинин заметил, что испокон веков гаишники если розыску и помогали, то сами того не желая, и вообще, мент гаишнику не товарищ. Менее дипломатичный Вершин стал орать, что скоро связи в обслуживающем райотдел ЖЭКе будут веской причиной увода от уголовной ответственности. Консенсуса не достигли.

– Я точно помню, что еще тогда у меня возникли подозрения, – кипятился Вершин, когда Антоненко, дымя ноздрями, помчался ябедничать в штаб. – Мне она не понравилась на опросе – слишком уж демонстративная, честное слово. А теперь я вспомнил: она шлюхой была, элитной, только у нее заболевание, связано с психикой, вроде как реактивный психоз, что-то после аварии. Ее тогда еще хотели по 241-й закатать, под группу лиц, а она справкой помахала, и следак решил – лучше уж свидетелем пойдет, чем экспертизу ей проводить. А она действительно вовлекала, там была чистая третья часть… И героин, смотри, не «спайс», не опиаты. Ильясова мы прижучим, это четко, только даже обыск у него делать – сейчас смысла нет…

Вершин был полностью прав. У наркоторговцев нет пагубной привычки держать товар дома: мало ли, вдруг районный участковый с понятыми решит пройтись, а тут запашок ацетона из кухни; а может, оперуполномоченный с дружелюбным выражением лица станет расспрашивать о соседях, а сам холодными глазами на вены смотрит да воздух нюхает. А потом и вовсе обыск под другое уголовное дело выпишут – и гуляй, малыш, по два-два-восемь…

Вот и сейчас. Сунься к Ильясову домой – и что найдешь? Максимум кулинарный мак, есть такие остроумцы, у Калинина к ним личная неприязнь была, когда он, еще будучи молодым лейтенантиком, изъял два пакета мака и гордо принес экспертам. Надо было