Читать книгу "Боец 3. Лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров"

мочить везде по всему Ростову, где застанут. Дома, на улице, в гостях, в сортире, на бабе верхом… ну вот как-то так.

И Демид обвел взором присутствующих.

Один из них, совсем не быковатого вида парень, а вполне такой неприметно-скромный, встретишь такого на улице и подумаешь: ну, работяга работягой, или инженер, или техник… так вот, этот парень спросил негромко:

— Интересно, а как они это собираются делать? Какими силами?

Другой грубо хохотнул:

— Ха! Да пусть попробуют. Мы их в такие вилы примем, что кишки из жопы вылезут!

Демид мстительно прищурился:

— Ну, допустим, пехоту они где-то наскребут, и даже немало. Но если сунутся, это верно, что мы им рога поотшибаем. Это ты правду говоришь. Но…

Он умолк на секунду.

— Но и нам не радостно придется.

Все переглянулись, понимая, что с этим не поспоришь.

— Слышь, Демид, — подал голос Заур. — А с Михалычем пробовали связаться?

— А как же.

— Он уже на месте?

Шеф едва заметно пожал плечами:

— По идее должен быть.

Я не сразу, но вспомнил, что Михалыч прибыл на встречу из мест отдаленных, под честное слово. И это слово сдержит при любых обстоятельствах, кроме смерти… Наверняка у него нет проблем с билетами на самолет, вип-персона! Пока мы ехали в Ростов, он летел, видимо, уже должен быть на месте…

Видимо, да, но Демид вдруг сказал:

— Но связи с ним нет.

— Как так? — удивился кто-то. — У нас же там на зоне вроде бы кто-то заряжен, разве нет?

Шеф зыркнул на него волком:

— Я не хуже тебя знаю! Кому надо, тому звоню. Темнят, суки! Пока неизвестно, нет сведений… — передразнил он кого-то, видать, работников колонии.

— Не могли их там перекупить? — предположил «техник». — Как вариант — Вариант? — неожиданно скламбурил он и чуть усмехнулся.

— Все может быть, — буркнул Демид. — Но гадать нечего. Некоструктивно. Короче, с Михалычем связи нет, а решать надо срочно.

— А че тут решать-то? — вновь высунулся тот, что обещал взять врагов «на вилы» — погоняло у него было, кажется, Планшет. — Не будем же мы ссаться со страху: ой, ой, сдаемся, разбегаемся по норам…

Демид посмотрел на него с сумрачным интересом:

— А если разбежимся, то что будет?

Планшет запнулся, вытаращился на босса. После паузы осторожно спросил:

— Ты… шутишь?

Демид обозначил кривую улыбку:

— А что, и пошутить нельзя?..

— Если сдадимся, они нас потом перебьют, — сказал «техник». — Поодиночке. Так не оставят.

— Все правильно, — кивнул Демид. — Умный Михалыч, конечно! Как он сказал, помните? Хочешь мира — готовься к войне! Это он там, в Сочи так сказал, — пояснил босс тем, кто там не был. А где война, там и военная хитрость.

Он ухмыльнулся.

Переспрашивать никто не решился, и Демид сам пояснил, что с Вариантом он «сыграл в поддавки»: не стал спорить, как бы нехотя согласился, что сила солому ломит… и сказал, что в течение суток группировка «кладбищенских» согласна самоликвидироваться.

—…так вот и сказал, — подтвердил он.

— А Вариант что? — спросил Заур.

— Сказал — валите, у вас ровно сутки. Счетчик пошел. И отключился. Похоже принял за чистую монету.

— Так, — Заур кивнул. — И какие планы?

— А ты как думаешь? — Демид посмотрел на него не без интереса.

— Я… — медленно произнес Заур. — Я думаю, что если драки не избежать, то бей первым.

Демид помолчал.

— Так оно и есть, — и вновь взглянул на часы. — Короче! У нас примерно час на сборы. — Поднимаем весь личный состав. Собираемся здесь, ставим задачу: одновременно всем атаковать все точки Яшки и Карена. Ну, тут скоординируемся… Главное — одновременно! Ну и внезапно, это ясно. Персонал не трогаем! Продавцов там всяких, менял… Крайний случай — в рыло, если кто рыпнется. Разогнать, и все. Понятно? Нам сейчас что главное? Этих уродов обессилить, Яшку, да Карена…

Тут Демид пустился в объяснения, что именно на группировки «вокзальных» и «кареновских», как на боевую силу, будут делать ставку москвичи, когда станут подминать под себя криминальный бизнес Ростова. Вот эту силу и надо устранить, пока бандиты обезглавлены, их лидеры еще находятся в СИЗО…

— А их не отпустили? Сидят? — спросил Заур.

— Насколько я понял, да. Что будет — не знаю, а пока вроде так. Вот потому за эти сутки нам надо все решить. Хотите войну — ну вот вам и война. Как говорится, мы принимаем ваши правила игры. Такой вот план. Что скажете?

— Да вроде все сказали, хватит балаболить, — произнес Планшет.

— Тогда голосуем, — неожиданно для меня сказал Демид, как-то не ожидал я здесь таких элементов демократии.

Тем не менее действительно все проголосовали «за». Решено было действовать стремительно, жестко и по возможности, без жертв. Хотя…

Хотя все понимали, что быть может всякое.

Бригадиры начали обзвон своих подчиненных, Заур — своих спортсменов, включая Танка… Я поймал себя на том, что мне хочется повидать Лиду, но сейчас будить, трясти ее… нет, это какой-то запредельный эгоизм. Ладно! Загляну-ка в спортзал.

Даже не знаю, почему я так решил. Потому что, если есть спортивный дух, то он сильнее всего?.. Не знаю! Пошел, и все.

И наткнулся там на Степаныча, которому от души обрадовался. Он тоже, но в общем видно, что было ему невесело. Слово за слово — Степаныч совершенно искренне, зная, что я не передам, сказал, что грустно ему от такой жизни, он и представить себе не мог, во что превратятся спорт и спортсмены…

— Ну, — попробовал я утешить его, — ты же не этот… не Атлант, чтобы небо держать. Не мы такие, жизнь такая, — неожиданно вспомнил я, усмехнувшись. — Все перевернулось на этом свете, разве мы с тобой в этом виноваты?

Я не был уверен в правоте того, что говорю, но жалко мне стало старика.

— Да больно уж легко это, — он вздохнул, — все свалить на жизнь. А мы сами не жизнь?.. Нет, брат, тут все сложней. И знаешь, я вот теперь вижу на старости лет, что чего-то не понял в ней, в жизни этой, а чего не понял — тоже не понял… Ладно, брат, извини! Не буду нагонять тоску.

— Да нормально, Степаныч! А я вот думаю, что мы с тобой еще покажем этой самой жизни, где раки зимуют!

— Ну, дай-то Бог… Что там еще? Кажись, сюда идут.

Он не ошибся, Демид объявил общий сбор в спортзале, и минут через десять помещение наполнилось людьми. Прибыл и Танк, дружески улыбнулся мне:

— Здоров, брат!

— И тебе не хворать!..

— Чего у нас, боевая тревога?

— Точно. Сейчас узнаешь.

Собрали почти весь личный состав группировки, двух-трех не досчитались, то есть бригадиры не смогли до них дозвониться, дома не оказалось… это были терпимые потери, и Демид именно так к ним и отнесся. По данным переклички всего в зале оказалось сорок три человека.

— Слушай меня, братва! — громко объявил шеф.

Он кратко проинформировал всех о сложившейся ситуации, подчеркнув, что, разумеется, никому мы ничего не сливали, и кто вызвал ОМОН, пока неизвестно. Но как сложилось, так сложилось, мы сейчас на тропе войны, и только внезапная и решительная боевая операция выручит нас… Сказал и о потерях, о том, что никогда не забудем мы погибших братков, окончивших свой земной путь без нормального человеческого погребения…

Конечно, он так не говорил, но нечто похожее я прочел на иных лицах из числа тех, кто не был в Сочи, не участвовал в бою. Возможно, они уже знали о гибели парней, ибо земля быстро слухами полнится, а может, сейчас слышали впервые… но как бы там ни было, а на иных лицах я в самом деле видел нечто, что, наверное, впервые посетило головы: осознание того, что сумма жизни, смерти и судьбы это не какая-то херня для очкариков — дескать, пусть они об этом думают — а что-то такое, что само придет и не спросит, и проникнет в мысли, в душу, и хрен ты все это прогонишь…

А Демид, между тем, не тратя времени, начал расписывать роли:

— Планшет! Давай распредели своих. Работаем бригадами по пять-шесть человек на объект. Значит, смотрите…

План у Демида был не самом деле неглупый. Запас времени у нас был, текущие сутки и к полудню не добрались, следовательно, можно было действовать так: наши, назовем их, «штурмовые группы» подъезжают к разным объектам — иные из них, разумеется, подальше, иные поближе, но группы разъезжаются так, чтобы и к самому дальнему успеть подъехать, то есть тем, кому поближе, надо малость будет подождать. Вот как раз будет время осмотреться, оценить обстановку… Ну, а ровно в полдень, в двенадцать ноль-ноль