Читать книгу "Желание убивать. Как мыслят и действуют самые жестокие люди - Энн Уолберт Бёрджесс"

Она была реальным человеком, индивидуальностью. Ей удалось установить контакт с Рисселлом, став символом эмоциональных потрясений, аналогичных тем, в которых коренилась его навязчивая потребность в контроле, вроде развода родителей, отсутствия отца, отказов женщин, болезни брата. Мир этой женщины был таким же несовершенным и неблагополучным, как и его собственный. Осознав это, он сразу испытал сочувствие к ней. Поэтому он велел женщине притормозить у обочины, выбросил ключ зажигания из окна, выскочил из машины и скрылся в лесу.

Записи интервью с Рисселлом предоставили мне редкостную возможность наблюдать за поэтапным процессом становления этого убийцы. Они показывали, что потребность вновь и вновь мысленно возвращаться к переживаниям прошлого и сверяться с ними подпитывала его навязчивые фантазии, сформировавшие образ мыслей, отличный от свойственного обычным людям. Они показывали, что именно способствовало его эволюции от гнева к мелкому воровству, изнасилованию и в конечном итоге к убийству. Но самое интересное было то, что Рисселл отлично понимал, что делает. Он видел, к чему это приводит. И, невзирая на это, продолжал.

— С виду я, наверное, такой же, как и все. Но глубоко внутри меня есть что-то, что, кажется, меня и погубило. Это неукротимость чувств и жестокость, которая мной овладевает время от времени, — сказал Рисселл.

— На самом деле ты преступил главный закон человеческого общества. Ты лишал людей жизни. Вот в этом и состоит твое отличие, — ответил ему Ресслер.

— Да, пожалуй.

* * *

Самым поразительным в Рисселле было то, что большинство своих преступлений он совершил, находясь под наблюдением психиатров. Это наглядно свидетельствовало о наличии определенных недостатков и упущений в обычных методах сбора психиатрического анамнеза. В первую очередь это относилось к практике самоотчетов. В основе этого метода было представление о том, что пациенты хотят выздороветь и что они — сознательные участники лечебного процесса. Поэтому они сообщают правдивую информацию о своем состоянии. Но это не относилось к преступникам, которые откровенно лгали своим психиатрам или искусно манипулировали ими, чтобы заставить поверить в несуществующие улучшения.

Рисселл признался, что его тоже удивило, когда он понял, что может безнаказанно совершать преступления, находясь под наблюдением психиатра. С ним ни разу не поговорили ни о его преступлениях, ни об отношениях с родителями, ни о пьянстве, ни о разрыве с подружкой. «Возвращаться ко всему этому было бы мучительным делом», — сказал Рисселл. В то же время он считал, что его психиатры ошибались, не задавая такие вопросы. В противном случае им, возможно, удалось бы установить причину его преступлений. «По большому счету, поговорить бывает полезно».

Продемонстрированная Рисселлом степень понимания самого себя и природы своих поступков встречается редко. Но он был не единственным. Схожим образом вел себя и Кемпер. С единственным отличием — на него это повлияло иначе.

Глава 11

Или фантазии, или реальность — совместить не получится

Однажды Дуглас так сказал о серийном убийце Эдмун- де Кемпере: «Было бы не слишком честно с моей стороны не признать, что мне понравился этот парень». И хотя это прозвучало довольно необычно, я сразу поняла, что он имел в виду. Кемпер был лишен типичного для других серийных убийц высокомерия. Это был спокойный и адекватный человек. Он любил пошутить и был дружелюбен, открыт и чуток. И при этом менее чем за десять лет он безжалостно убил троих членов своей семьи и семь беззащитных женщин. В отличие от Дугласа я не умела отделять преступника от его преступления. И видела в Кемпере источник ценных данных, только и всего. Для меня он был не более чем средством достижения цели.

Несмотря на целый ряд очевидных различий между Кемпером и Рисселлом, налицо были и важные основополагающие сходства. Так, оба были серийными убийцами и насильниками с девиантным[26] сексуальным поведением, свидетельствовавшим о полном пренебрежении ценностью отдельно взятой человеческой жизни. Оба предавались фантазиям о власти и господстве в самом абсолютном смысле. Оба видели в своих актах насилия своего рода средство коммуникации. Заметным различием был способ такой коммуникации с жертвой. Рисселл насиловал своих жертв и пытался коммуницировать с ними, пока они были живы. Кемпер же не считал это возможным. Он был твердо убежден, что подлинная, не омраченная опасениями сопротивления или отвержения коммуникация может быть только после смерти жертвы. Именно тогда он и насиловал их тела, чтобы ощутить наивысшую степень власти над ними.

Потребовалось некоторое усилие, чтобы выделить реального Кемпера из раздутого мифа, в который его превратили за минувшие годы. Казалось, что все газеты напечатали собственные приукрашенные версии истории Кемпера, а каждый психолог, исходя из слухов и домыслов, проанализировал его на свой лад. Вносил лепту в эти разночтения и сам Кемпер. Он имел обыкновение перекраивать повествование о своих преступлениях в соответствии с ожиданиями собеседников, проверять, что им известно о нем, и по возможности добавлять новые детали. Для него это была игра, позволяющая удовлетворять потребность в постоянном контроле над ситуацией. А для меня это означало, что над установлением истины придется хорошенько потрудиться.

Эдмунд Кемпер III появился на свет в калифорнийском городе Бербанк 18 декабря 1948 года. Он был средним ребенком супружеской четы Клэрнелл и Эдмунда Кемпер. Сестра Эллин была на пять лет старше его, а сестра Сьюзан — на два года младше. С первых секунд жизни Кемпер был на особом счету как единственный отпрыск мужского пола. В знак преемственности поколений его назвали в честь отца и деда. Несмотря на это, его детские годы прошли под знаком нестабильных и конфликтных отношений родителей. Брак все-таки распался, и мать с детьми переехала в Монтану. Кемпер был буквально убит горем. Вдобавок к этому ему казалось, что в отсутствие отца мать вымещает свою злость именно на нем. «У меня две сестры, а мать относилась ко мне, как будто я тоже ее дочь, и рассказывала, какой гад мой отец. И мать, и сестры считали, что я всегда на отцовской стороне, а это было не так. Эллин то и дело на мне отыгрывалась, несмотря на то, что я был на пять лет ее младше. А Сьюзан врала матери про нас обоих, чтобы нас наказали. Я чувствовал, что все меня третируют, как дохлую кошку».

Растущая неприязнь к близким проявлялась в странных ролевых играх, которым он часто предавался с сестрами. В беседе с нашими сотрудниками его младшая сестра привела пример одной из любимых забав брата. Сестра должна была завязать ему глаза, усадить на стул и нажать воображаемый рычаг. Кемпер сползал на пол и