Читать книгу "Здесь вам не равнина... - Алим Тыналин"

я сидел, прслонившись к стене, потом почувствовал, что отдохнул и потащил наверх рюкзак и остальное снаряжение. Смотрел, как мой груз покачивается в воздухе и ползет вверх по стене и надеялся, что он не улетит вниз. Это бы меня окончательно добило.

Но спасательная операция по извлечению рюкзака и остальных припасов прошла благополучно и я вытащил их на свою полку. Поставил рядом и подумал о том, что мне не мешало бы подкрепиться.

Чашка кофе и плитка шоколада были бы в самый раз. Я уже и так давно ничего не ел. Я подумал чуток, потом решительно полез в рюкзак за примусом. Мне надо пролезть наверх еще почти такое же расстояние, что я прошел до этого, так что силенок мне определенно нужно гораздо больше.

И поэтому я со всеми удобствами разложил на мостике и полке свои продовольственные припасы и разжег примус. Черт с ним, с обрушением мостика. Хотя бы наемся и подкреплю себя.

После того, как я наскоро перекусил, настроение и в самом деле улучшилось. Какие же мы, люди, рабы желудка! От еды зависит масса вещей в нашей жизни.

Повеселевший, я снова запихал пожитки в рюкзак, упаковал его, снова взял ледоруб и крюк и полез дальше. После отдыха дело пошло гораздо лучше.

Через час подъема до края трещины мне осталось совсем немного. Я продолжал ползти вперед, невзирая на усталость и ноющие от боли конечности. Когда цель была так близко, я хотел двигаться вверх еще более большими шагами, но заставлял себя не торопиться. Сейчас можно сделать неверный шаг в любую секунду и опять улететь вниз.

А затем все так и случилось. Обе «кошки» на моих ногах сорвались со стены. Крюком я тогда только хотел зацепиться. Вся нагрузка пришлась на ледоруб, воткнутый в лед. Я думал, что сейчас он отвалится. Если бы не одно обстоятельство, все бы так и произошло.

Глава 17. Путешествие продолжается

Единственная надежда, что осталась у меня, так это упование на верный и непоколебимый ледоруб. Стальной слуга, которого невозможно смутить пустяками вроде соскользнувших зубьев «кошки» или осыпающегося льда.

К счастью, он оправдал мои надежды. Остался висеть в скале, как прибитый и даже не думал пошевелиться. Если мне удастся вернуться в недосягаемый ныне Ошхамахо у подножий Безенги, я покрою ледоруб алмазной крошкой и позолочу рукоятку. Даю священную клятву.

Вот о чем я думал в панике, когда моя незадачливая тушка висела над ледяной пропастью, так и не хотевшей отпускать меня из своего плена. Но благодаря непреклонному ледорубу я удержался на стене, а потом уже пустил в дело цепкие когти «кошек» и хищно изогнутый якорь крюка. Эти мои инструменты быстро заработали на стене и позволили мне удержаться на ней. И не только удержаться, но еще и подняться наконец выше.

Я добрался до края трещины, прикрытой лежалым снегом и вытащил туловище наполовину из отверстия. Да, вот он, заснеженный склон и гребень перевала, до которого мне осталось так мало, когда я провалился в трещину. Уже почти вечер, солнца не видно, скоро стемнеет. Я вонзил ледоруб и крюк в снег, снова подтянулся на руках и выкарабкался наконец из трещины полностью.

Это было как новое рождение. Я уже и так не совсем легально появился в этом мире, заняв чужое тело, а теперь и вовсе переродился. Надо же, как мне повезло.

Хотелось петь и кричать от восторга. Что я, впрочем, не преминул сделать.

— Я сделал это! — завопил я истошно, сидя на коленях и обращаясь непосредственно к горам. — Вы слышите, я сделал это!

Властелины этих мест молча слушали мои хвалебные отзывы и наверняка мысленно качали головами. При желании они могли раздавить меня за пару секунд. Но пока что по доброте душевной так и не сделали этого.

Я знаю, о чем говорю, ведь я сумел выбраться из проклятой трещины, а сколько моих товарищей остались в них навсегда. И я тоже мог бы валяться там с проломленным черепом, но повезло, мне дьявольски повезло.

Закончив издавать крики и победные песни, я занялся подъемом рюкзака и других моих припасов. Чтобы опять не свалиться в трещину, я вклолотил ледобуры в снег неподалеку и подстраховал себя веревкой. Теперь я был готов к любому повороту событий. Быстро поднял рюкзак и вытащил ледобуры.

Посидел на месте, наслаждаясь небывалой свободой и заставилтсебя подняться. Пошел к гребню перевала, разыскивать место для ночлега. На эту гребаную трещину у меня ушел весь световой день, и так короткий здесь, в горах.

Двигался я медленно и устало, высматривая себе место для ночлега. Так, как же теперь быть. У меня имелось два варианта дальнейших действий.

Можно было бы найти здесь, на гребне, место для ночевки и устроиться отдыхать и спать. Целый день таким образом, пропал бы зря. Хотя теперь, вылезя из трещины, я себя чувствовал вполне приемлемо.

А когда я вышел на гребень и увидел внизу спуск на плато, то подумал и о другом варианте. Почему бы и не попробовать спуститься ниже? Склон передо мной получился довольно пологий, местами покрытый снегом, местами каменистый.

Можно двигаться потихоньку и вон там, рядом с теми скалами у подножия ледопада устроиться на ночлег. Так я пройду хотя бы половину своего пути, намеченного на сегодня. Я посмотрел на неприветливое плечо гребня, покрытого снегом и льдом и почти наверняка склонился ко второму варианту.

Кроме того, как только я увидел издали открытый зев пещеры, из которой только недавно вылез, как мне тут же захотелось быть как можно дальше отсюда.

Идти с перевала на плато я буду аккуратно, то и дело проверяя снег перед собой на наличие трещин. Не хватало еще мне снова провалиться в эти трещины. Решено, несмотря на усталость и довольно позднее время, я пойду вниз. Думаю, что успею дойти до места ночевки еще до наступления темноты.

Я так и сделал. От замысла до его реализации я обычно оставлял себе очень мало времени. Так и теперь, перевалив через гребень, я пошел дальше, постепенно спускаясь по склону. Идти я старался по каменистым осыпям, благо, что их здесь было достаточно.

Правда, поскольку с перевала дул сильный ветер, на моем пути тут же возникли другие проблемы. Оказалось, что в местах, где лежали камни, сейчас под воздействием ветра они имели обыкновение падать. Причем норовили сделать это именно там, где я шел.

В таких случаях, даже несмотря на каску,