Читать книгу "Виндзорский узел - Си Джей Беннет"

— Говорите.

— Ну ладно… не подумайте, что я сплетница, но я решила, что она стала эскортницей. Да, знаю, глупо. Анита была не из таких. Вообще о своих мужчинах она особо не рассказывала. Но у нее была куча модных шмоток, а ведь певица она не лучшая. Хорошая, но… наверное, просто везучая.

Может, и везучая. Несомненно, талантливая. Анита училась с этой девушкой в университете: у нее был диплом по вокалу. Маклахлен выстраивал образ Аниты по разговорам с ее давними друзьями. Одним представлялся бывшим учителем, которого ее смерть задела за живое, и он решил разузнать, чем она жила после школы. Другим — репортером, который пишет статью о самоубийцах. Не исключено, что полиция решит отработать эту версию, и им совершенно незачем знать, кто их опередил. Через пару часов, когда он наконец доберется до Вудбриджа, назовется старым другом семьи, который собирает воспоминания об Аните, чтобы передать ее родителям в Гонконг.

Насколько ему удалось выяснить, Анита была невероятно целеустремленной. После частной школы-пансиона в Гемпшире поступила в лондонскую Школу востоковедения и африканистики — изучала музыкальные традиции народов Африки, Азии и Ближнего Востока. Затем получила диплом в Королевском колледже музыки, где заработала репутацию хорошей, если не блестящей, вокалистки.

На последнем курсе Школы востоковедения друзья стали замечать, что Анита явно разбогатела. Нет, она по-прежнему снимала квартирку в убогом районе, как и они сами, но чаще ездила отдыхать, лучше одевалась, купила машину, ярко-розовый “фиат 500”: все это подтверждали гламурные фоточки в инстаграме.

Все, кроме подруги-учительницы, считали, что Анита зарабатывает бешеные деньги на круизах и частных заграничных вечеринках. На некоторых снимках из жарких стран Анита позировала в шикарных отелях — с фонтанами во внутреннем дворе, с “макларенами” под пальмами у входа. В свете роскошных люстр Анита в бальном платье выглядела на удивление естественно. Потом она взяла в ипотеку симпатичную квартирку в Гринвиче, окнами на реку, неподалеку от О2[38].

Какая девушка в двадцать с небольшим может купить квартиру в Лондоне? Часть друзей решила, будто деньги ей дали родители, но те, кто близко знал Аниту, уверяли, что родители ее живут скромно — да, у них действительно своя языковая школа в Гонконге, но на обучение дочери в частной школе они наскребали с трудом.

Итак… Кто же оплатил Аните квартиру, кто покупал ей дизайнерские сумки? Может, у нее был спонсор? Школьная подруга Аниты сказала, что та продолжала тесно общаться с преподавателем, который вел у нее уроки музыки в старших классах. Может, ей нравились мужчины в возрасте? Этот учитель уже вышел на пенсию и поселился в Саффолке; он согласился встретиться с Билли. Маклахлен перебирал в уме возможные варианты. Не исключено, что мистер де Векей любил ее… по-отечески. А может, не видел Аниту лет десять и ничем ему не поможет.

Но по телефону Маклахлену так не показалось. В дрожащем голосе учителя сквозили неуверенность и испуг. Ему явно будет о чем рассказать.

Маклахлен ехал через Эссекс по магистрали А12 в сторону побережья, гадая, что именно услышит.

Глава 23

После чая королева отправилась в личную часовню. После пожара 1992 года на месте старой сделали Светлое фойе, в котором встречали гостей. Именно в часовне начался пожар, и здесь слова молитвы не шли ей на ум.

Она понимала, что время это исправит. Время лечит практически любые раны. И все-таки не жалела о принятом решении.

В новой часовне — перестроенном коридоре — был величественный псевдоготический потолок из дуба, выкрашенный в небесно-голубой цвет. Над проектом часовни работала вся семья: их личный вклад в сооружение дворца. Чарльз заседал в архитектурной комиссии, Дэвид Линли спроектировал алтарь (скромный и простой, как она любит), а Филип с мастером придумали витраж, мимо которого она сейчас прошла.

Витраж получился шедевром, с ним была связана масса воспоминаний. Вверху над мирными серо-зелеными парковыми просторами парила Троица. Бог с любовью взирал на них с высоты, окружая весь королевский двор своей заботой. На триптихе внизу был изображен день пожара. Посередине святой Георгий попирал красноглазого дракона, слева смельчак спасал из пламени портрет, справа боролись с огнем пожарные, за которыми точно факел пылала башня Брансуик. Филип предлагал вместо пожарных изобразить на витраже феникса, восстающего из пепла; ей понравилось предложение, но окончательный вариант получился лучше. Замок восстанавливался не сам собою: это сделала дружная команда великолепных специалистов — после того как пожарные обуздали стихию.

Все они для нее были близкими людьми, и она числила себя их должницей (да и кто бы на ее месте думал иначе?). И хотя девяносто второй остался в ее памяти как annus horribtlis[39], она каждый раз с благодарностью вспоминала о том, что было дальше. “Не бойся, ибо Я с тобою”[40]. “Я твой щит”[41]. В детстве ей говорили, что человек усердный рано или поздно одержит победу. Во время войны она защищала Виндзор. Порой победы приходится подождать, но она все равно настанет.

Она уселась на привычное место — в малиновое кресло у алтаря. Вернувшись мыслями к настоящему, помолилась за русского, за девушку из Сити, за певицу, чья роль в случившемся еще до конца не ясна. Королева молилась за свою семью, ближний и дальний круг, благодарила Бога за потомков, которые так славно вступили в жизнь. Еще бы Гарри встретил хорошую девушку, вот было бы замечательно. Она молилась, чтобы Господь помог ей постичь происходящее и дал силы с помощью уже известных фактов пролить свет в сгустившейся тьме, пока та не востребовала новые юные жизни.

Ее так и подмывало попросить ниспослать ей озарение, кто победит завтра на скачках в Уинкэнтоне, в заезде в четверть четвертого, но Господь глух к молитвам о тотализаторе. Для выигрыша на скачках нужны удача и трезвый расчет, основанный на многолетнем опыте, — впрочем, как и в жизни.

Примерно в это же время возвращавшийся из Восточной Англии Маклахлен, выезжая с А13 на Северную кольцевую, заметил следующий через три машины от него “БМВ М6 купе”. По дороге в Саффолк он видел точно такой же. Он запомнил его, поскольку и сам не отказался бы (конечно, если бы ему удвоили пенсию) от такой машины — шикарной, быстрой. А поскольку он в принципе отличался наблюдательностью, то заметил и дипломатические номера. Он мягко притормозил, перестроился в левый ряд. Несколько мгновений спустя мимо промчался “М6”. Те же номера, что утром. Водитель даже повернул голову и посмотрел на него.

Вот придурок, подумал Билли. Раз уж взялся шпионить, так хоть выбери менее приметную тачку.

Однако сердце у него все равно заколотилось, он поддал газу.