Читать книгу "Без Любви - Борис Седов"

Студеный его спровоцировал. Нализался, свинья, и выступать начал. Как понес! Как понес! Арцыбашев и так и эдак пытался пасть комбату заткнуть - бесполезно. Удивительно, что тупорылый Мамедов ничего не услышал, ор стоял - в Кабуле было слышно. Студеный будто целью задался довести Арцыбашева до греха.

Вот и довел.

Арцыбашев опомнился только после того, как выстрел уже прогремел. Будь возможность переиграть - стерпел бы все оскорбления. Пальцем бы комбата не тронул!

Чего уж теперь… Хорошо, что чисто все получилось. Много всяких сплетен ходило, но заподозрить Арцыбашева никто, кажется, не догадался. В конце концов разговоры утихли. Однако вполне возможно, гибель комбата инициировала ту проверку, за день до которой сгорели пакгаузы…

В дверь постучали. Арцыбашев спрятал фляжку и крикнул:

- Войдите!

Зашел Николай. В руке белел лист бумаги.

- Рапорт? - Арцыбашев понимающе кивнул. - Ну и правильно! Сам разорвешь или помочь?

На отрывном календаре чернела дата: 29 декабря 1988 года, четверг.

Глава третья

ТРИ КОЛЬЦА - ТРИ КОНЦА…

Лето 2002 года, Душанбе

Душанбе встретил нас высоким солнцем и нестерпимой жарой.

Еще на дальних рубежах, прокатываясь по непривычно безжизненным для глаза каменистым пространствам этого лунного пейзажа, поскрипывая колесами в плавных изгибах рельсового пути, вагон раскалился аж до самого "не могу терпеть".

Неряшливая, заспанная, задолбанная жизнью проводница открыла настежь обе двери тамбура. Держась за поручни, я высовывал лицо, подставляя его потоку набегавшего воздуха, но ветер был настолько горяч, что не холодил, а, наоборот, обжигал лоб и сушил гортань.

Курить даже и не хотелось.

Хотелось пить.

Бригадир поезда поймал на приемник какую-то местную таджикскую радиостанцию и на всю катушку запустил монотонные завывания на тарабарском языке под их народный "балалайка - два струна".

Это они специально так громко включают, чтобы всех пассажиров перед конечной станцией взбодрить и разбудить тех, кто еще не проснулся.

- Душанбе, Душанбе, подъезжаем, - кричала проводница, ковыляя по проходу вагона и стуча в двери тех купе, где пассажиры еще либо дремали с похмелья, либо занимались своей таджикской любовью, - белье сдаем, кто не сдавал, за чай рассчитываемся. Душанбе, Душанбе!

У нас с Настей багажа нет.

У нас из самого дорогого - только кольцо.

Кольцо у Насти на большом пальце правой руки, потому что оно мужского размера и на других Настиных пальцах не держится.

Прежде всего идем утолить жажду.

Ни сомов, ни тенге, ни даже украинских гривен у нас нет. Вот спасибо товарищу Ельцину - удружил, развалил Союз, теперь, чтобы от жажды не умереть, надо обменник искать!

В вокзальном буфете копчено-черный нацмен за пять долларов продал-таки мне бутылку пива и бутылочку пепси-колы.

Мы присели за грязный, весь в потеках от пролитого сладкого чая и кофе стол, по которому стремительно туда-сюда бегали проворные местные мухи.

Пиво тоже было местное.

Завод безалкогольных напитков имени Двадцати шести бакинских комиссаров…

- Ага! Значит, здесь еще не забыли, как по-русски писать, и это вроде как второй государственный язык…

Пиво было плохое. Кислое. Но пить хотелось, и я домучил бутылку до конца. Зато Насте пепси-кола явно понравилась.

- Куда теперь? - спросила она.

- Надо позвонить, - ответил я, сам точно еще не представляя, куда мы будем двигаться дальше.

У того же почти чернокожего буфетчика я обменял американскую десятку на местные деньги. Больше разменивать пока не стал - кто его знает, что это за национальная валюта такая? А доллар, он и в Африке - доллар. Попросил нацмена дать немного монетами, годными для телефона-автомата, а тот вдруг осклабился полным золотых зубов ртом и, хлопнув ладошами, едва не закричал:

- Вай, мы цивилизованный люди, понимаешь, покупай у меня телефонный карточка магнитный - в любой телефон-патефон засовывай и говори - хочешь с Москва говори, хочешь с Ташкент говори, хочешь с Америка говори!

Карточка обошлась нам еще в десять баксов. Но что поделаешь!

По номеру, что дал мне Санек, ответили по-русски, молодым женским голосом и даже без местного акцента.

- Слушаю, говорите…

- Я от Саши из Питера, - сказал я пароль и с замиранием сердца стал ждать ответа.

- От какого Саши, от Олиного мужа или от дяди-Мишиного племянника? - не задумываясь, автоматически бесстрастным голосом переспросила вторую часть пароля девушка на той стороне.

- От Саши, с которым дядя в отпуске отдыхал, - закончил я условную фразу…

- На ваше имя в гостинице "Звезда Востока" забронирован номер, - сказала девушка, и в трубке послышались гудки.

Из будки автомата я вышел приободренным.

Значит, думаю, не придется нам с Настей бомжевать на вокзале, а там, глядишь, и деньжонок шеф разведки подбросит, а значит, и ночная жизнь какая-то будет.

И с усмешкой отмечаю, что уже начинаю свыкаться с ролью агента спецслужбы и уже примеряю на себя маску этакого Джеймса Бонда, которого служба "Интеллиджент сервис" Ее Величества Королевы заслала аж в самый жаркий Среднеазиатский регион.

- В "Звезду Востока", - по-барски скомандовал я таксисту в тюбетейке, усаживаясь с Настей на заднее сиденье видавшего виды "мерседеса".

Шофер молча тронул машину, и мы поехали по широкой, разделенной зеленой полосой газона авеню, ведущей от вокзала прямо в центр столицы. В машине было прохладно. "Мерседесу" хоть и сто лет в обед, а кондиционер работал исправно.

Я обнял Настю одной рукой, и она сразу доверчиво прижалась ко мне.

Слева и справа проносились пейзажи, характерные для любого южного города. Широкие площади с обязательными фонтанами, белые фасады невысоких, из-за боязни землетрясения, домов с мозаикой орнаментов под национальную старину… Мечети с арабской вязью сур из Корана на бронзе и голубой глазури древних стен и обязательные огромные портреты вождя… С пожеланиями ему долгих лет вечной жизни. Мы ехали и любовались необычными картинками гремучей смеси новотаджикской роскоши и старосоветской нищеты…

Народу на улицах - мало. Из-за жары. Но та молодежь, которую мы заметили, была одета совсем не хуже, чем на Невском проспекте, если в Питере вдруг выдался жаркий день.

Да и "мерседесов" и "лексусов" здесь совсем не так уж мало. Только цвет машин по климатическим условиям - преимущественно белый, чтоб на солнце не так накалялись.

До гостиницы домчались в один момент.