Читать книгу "Диету не предлагать - Надежда Мамаева"

Продюсер неистовствовал, но Макс был непреклонен: он тоже имеет право на личную жизнь. И точка.

Правда публичная версия нашего знакомства была слегка отредактированной: после истории, раздутой прессой почти год назад, Макс обратил внимание на некую Нику Белоус. Мы даже встретились, и он принес извинения за те неудобства, которые я испытала из-за пристального ко мне внимания.

А потом, спустя полгода, мы столкнулись уже на профессиональной стезе: я снимала промоматериалы для нового альбома группы (к слову, абсолютная правда). Макс увидел меня, решил, что раз судьба свела нас вместе еще раз, значит, в этом что-то есть, и… Больше всего официальная версия понравилась Ланских, меньше всего – фанаткам. Но, как ни странно, такой агрессии, как год назад, уже не было. Может оттого, что к тому времени Ника Белоус была хоть и молодым, но уже вполне известным фотографом, причем потомственным.

Мама же, видя, что мы сблизились с отцом, стала, как ни странно, иногда выбираться из своей лаборатории. И хотя наша семья все равно не стала нормальной, но даже то, что раз в месяц мы вчетвером собирались за одним столом, – уже многое значило.

Весной, наперекор всем приметам, у нас случилась свадьба. Оная запомнилась мне двумя событиями.

Пока Макс куда-то отошел, меня крупным планом начал снимать нанятый фотограф. Отец же, видя работу веддинг-мастера, ревниво оттеснил, его со словами:

– Салага, объективчик-то фиксовый прикрути, куда с телевиком портрет снимать лезешь?

Уязвленный профессионал возразил, причем в той же манере. Я в этот момент стояла на высоченной шпильке, затянутая до состояния «вдох через раз, выдох через два» в невероятно красивое платье-годе, и такой чертой, как смирение, не обладала.

– Если вы двое сейчас поссоритесь, то я отниму у обоих камеры и запихну вас в свои туфли и втисну в корсет. Вместе! В один! – пообещала я.

Оба прониклись. А я с сожалением рассталась с мыслью снять сию же минуту свой наряд. Нет, не спорю, он был прекрасен, а когда я покупала его – еще и удобен. Платье облегало мою изрядно постройневшую фигуру, расширяясь от колена, образуя пышный шлейф из воланов и чем-то напоминая юбку танцовщиц фламенко. Образ дополняла фата-мантилья, подколотая невысоким гребнем.

А второе яркое событие торжества – высказывание Дэна, за которое Соня заехала ему в нос от души и с оттяжкой. Ударник выдал шуточку на грани фола, а подружка невесты решила, что это не комильфо. Соне даже пришлось везти шутника в травматологию, из которой спустя час они вернулись все так же вместе, весело о чем-то цапаясь между собой.

Попеременно ссориться и мириться они продолжали постоянно. Макс наивно надеялся, что это «милые бранятся», но оказалась права я, утверждая, что это «враги перед боем разминаются». Любви между этими двумя не случилось, зато была своеобразная дружба на долгие годы.

Родители Макса, приехавшие только на свадьбу, заставили меня слегка поволноваться. Особенно суровый подполковник. Свёкр внимательно посмотрел на меня и с облегчением выдохнул:

– Девушка.

Как выяснилось, отец Макса, весьма негативно относившийся к занятию сына, до последнего считал, что музыканты – все слегка Чайковские и Фредди Меркьюри, а потому прекрасным полом не интересуются. К тому же лоботрясы и лодыри. И даже миллионные контракты не могли убедить его в обратном.

А вот со свекровью, милой и спокойной женщиной, мы на удивление быстро нашли общий язык.

Уже вечером, в шикарном номере для молодоженов, засыпая на плече Макса, я подумала, что в мою жизнь год назад ворвалось неожиданное чудо, за которым я нечаянно забыла закрыть дверь. И все. Один за другим остальные «сородичи» этого первопроходца устремились на огонек, перевернув все вокруг, подарив мне удивительную любовь и себя. Новую себя.

* * *

– Ника, – поцелуй Макса заставил меня оторвать взгляд от ежедневника, в который я заносила даты съемок.

Это четыре года назад Ника Белоус была новичком, выигравшим свой первый международный приз. Сегодня меня саму приглашали в жюри того самого конкурса. Но я ответила отказом. Нет, не зазналась. Просто помня об ошибках отца, я старалась, чтобы работа не отнимала у меня семью.

Между выездом на очередные съемки и концертом мужа я часто выбирала второе. Макс же в свою очередь сделал все, чтобы гастролей у него было как можно меньше. Зато у мужа прибавилось съемок на телевидении, и поступило несколько предложений ролей для полного метра.

– Да? – я вопросительно изогнула бровь, зная, что если супруг обращается с такой интонацией, значит ему от меня что-то нужно.

– Как у тебя с графиком съемок?

– Не слишком плотно… – обтекаемо ответила я. – А ты с какой целью интересуешься?

– Не только я. Ты снимаешь одни из лучших промофото для альбомов…

– Ланских подослал? – догадалась я.

Продюсер, который поначалу меня невзлюбил, сейчас просто опасался, что я пошлю его витиеватым маршрутом, если с просьбой о съемках обратится он сам. А заполучить обложку, которая будет не просто продавать, а продавать влет новый альбом ему очень хотелось.

Я же за эти годы научилась говорить «нет» и вежливо отшивать не только журналистов, но и всех, кто пытался сунуть нос в мою жизнь. К слову, фанаток Макса среди них не было. Не знаю почему.

Может причина в том, что мы стали «парой равных»: оба – профессионалы в своем деле, оба – добились успеха.

Может в том, что мою внешность сочли подходящей для девушки кумира. Еще бы! Фотограф знает правильный ракурс, а уж если сидит на диете из любви и счастья – тем более способен заткнуть за пояс и топ-моделей.

А может, потому что Нику Белоус считали еще и стервой, умеющей отвечать с сарказмом на самые откровенные вопросы в интервью и ставить на место даже зарвавшихся от неожиданно ударившей в голову славы нью-стар.

Или причина в том, что Макс оказался на удивление образцовым супругом…

– Скорее, проел всю плешь, – между тем признался муж.

– Ну-ка, наклонись.

Макс послушно склонил голову.

– Да нет, лысины нету… – резюмировала я. – Так что продюсер твой ничего у тебя не проел… – и, выдержав паузу, уточнила: – когда будем снимать?

Договорились на пятницу. Вот только когда наступил день съемок, то в очередной раз убедилась, что мой муж – тот еще ревнивец. Я всего-то поправила на загримированном Дэне футболку, правда выразительно так поправила, дразня ворчливого по причине ранней побудки Макса. И тут же удостоилась такого красноречивого взгляда…

Зато вечером, на концерте, который я тоже снимала, этот ревнивец был прямо-таки в ударе. А потом, уставший, вернулся в гримерку.

– Ника, – только и выдохнул он, падая в кресло.

Я же посчитала, что это лучший момент для того, чтобы сказать мужу о новости. А что? Он уставший, выдохшийся, значит, считай, пойманный и припертый к стенке.