Читать книгу "Эхо между нами - Кэти Макгэрри"

– Люси это понравится, – говорю я, и это чистая правда.

Я хочу спросить Веронику, почему она это делает, но не буду, чтобы не испортить настроение. Сегодняшний вечер был одним из лучших в моей жизни за последние месяцы, и я не хочу это менять.

– А ты не хочешь пойти со мной? – спрашивает Вероника, когда я сворачиваю на нашу улицу. – На День благодарения. Он через неделю. Папа приготовит огромную индейку, а я приготовлю всякие другие блюда, вы обязаны попробовать наши десерты. Если хочешь, можешь взять с собой Люси и маму. Папа не будет возражать. На самом деле он, вероятно, хотел бы познакомиться со всеми вами, раз уж вы живете внизу.

Она надувает губы, и все мое внимание приковано к ней.

– Вообще-то было бы здорово, если бы ты пришел. Поскольку папа часто в командировках, он многое мне позволяет делать самостоятельно и доверяет мне, но он также ждет от меня честности: рассказов, что я делаю и с кем. Он захочет встретиться с тобой.

И она так смотрит на меня из-под длинных ресниц, что становится неважно: какой бы вопрос она ни задала, ответ будет один.

– Конечно. – Пауза. – Но мама вряд ли сможет прийти. Она постоянно в разъездах по работе, даже по субботам, но мы с Люси обязательно придем.

Она обезоруживающе улыбается.

– Отлично! Это будет так весело! Мы поиграем в игры, и у нас есть особая игра: вопрос за обеденным столом, на который каждый должен ответить, а еще там будет пирог! Так много пирога, что вы с Люси подумаете, что умерли и попали в рай.

Я подъезжаю к ее дому и чувствую одновременно грусть и волнение. Что-то незнакомое мне. Я еще не готов к тому, что эта ночь закончится. Но уже поздно, у меня комендантский час, и, несмотря на самую красивую улыбку, Вероника выглядит так, будто ей нужно проспать целую неделю: под ее глазами залегли темные круги, а кожа слишком бледная.

Выключаю двигатель, и мы молча сидим в машине. Интересно, значит ли что-нибудь то, что она еще не вышла из машины? Может быть, и ничего, но какая-то часть меня хочет, чтобы это что-то значило, потому что, как ни странно это признавать, Вероника мне нравится.

– Мне было очень весело.

– Прыгать со скалы было весело?

Я улыбаюсь, чтобы скрыть свою реакцию на правду.

– Это каждый мой вечер пятницы, субботы и воскресенья. Я стараюсь прыгать на неделе, когда могу, но школа часто мешает.

– Школа все портит.

– Да. – Теперь молчу я. – То, что я сказал раньше… Я искренне. Мне правда нравится тусоваться с тобой.

То, как взгляд ее голубых глаз смягчается, заставляет меня чувствовать себя потерянным, а затем найденным.

– Мне тоже нравится тусоваться с тобой.

Я почти забыл! Роюсь в кармане джинсов и достаю ее цветочную заколку.

– Когда ты в последний раз пыталась записать голоса призраков, я подошел посмотреть то место, где ты упала, и нашел это.

Ее губы округляются от удивления.

– Как ты ее нашел? Я искала везде.

Я пожимаю плечом, как будто говоря, что это не было большой проблемой, когда Вероника собирает свои волосы сзади, чтобы закрепить заколку.

– Она полетела вниз по скале. Не так далеко, как мы, чуть ниже от края.

– И ты пошел на это? – ее голос становится громче, как будто она думает, что я сошел с ума. Так и есть, но для нее это будет новостью.

– Ничего особенного. Как я уже сказал, она упала не так далеко, как мы.

Я не успеваю закончить фразу, и Вероника бросается на меня через приборную панель. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, а мягкое тело прижимается к моему, сладкий аромат волос и духов наполняет мой нос.

– Спасибо, – говорит она мне в шею. Ее горячее дыхание заставляет меня согреться, и воздух вокруг нас становится насыщенным электричеством. – Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. Как будто ты подарил мне целый мир.

Я колеблюсь, двигаясь очень медленно, потому что не хочу делать ничего такого, чего не хочет она, но я почти весь вечер сходил с ума от желания прикоснуться к ней. И, чувствуя, как ее руки обнимают меня, ее голова тесно прижимается к моему плечу, а дыхание касается моей шеи, я обвиваю ее руками и позволяю своим ладоням лежать на ее спине.

Затем она вздыхает, как будто счастлива, и еще больше расслабляется в моих руках. Я закрываю глаза и крепче прижимаюсь к ней. Никогда не думал, что объятия могут быть такими. Каждая клеточка моего тела гудит, и я отдал бы все, чтобы повернуть голову и поцеловать ее.

Вероника медленно отстраняется, но не полностью. Она держит руки на моих плечах и пристально смотрит на меня.

– Тебе не следовало этого делать. Земля могла снова осыпаться, и ты мог бы упасть в реку. Там была непроглядная тьма, и что если бы ты ударился о камень по пути вниз, потерял сознание, утонул и…

– Но этого не случилось, – отрезал я. Опускаю глаза и рассказываю ей больше, чем кому-либо еще: – Иногда хороший выброс адреналина заставляет меня чувствовать себя живым.

Смешинки в ее глазах говорят мне, что она думает: я шучу.

– Это просто безумие.

– Такой я.

Непослушный локон выбивается из заколки и подпрыгивает возле ее глаза. Я задерживаю дыхание, когда хватаю эту прядь и заправляю ей за ухо. Воздух вокруг нас трещит и шипит, когда мои пальцы едва касаются кожи ее щеки и шеи.

Ее глаза темнеют, и она облизывает губы. Она смотрит вниз на мой рот, как будто тоже чувствует этот жар. Как будто она тоже думала о том, чтобы прикоснуться и поцеловать меня.

Движение за ее плечом, снаружи машины, привлекает мой взгляд, и он резко фокусируется на фигурах на крыльце. Вероника поворачивает голову, чтобы посмотреть, и у нее перехватывает дыхание.

– Не может быть.

Щелчок дверной ручки, и она выскакивает из машины, а затем бросается через двор. Мой желудок скручивается, когда я смотрю, как Лео Уиллинг лениво спускается вниз по ступенькам крыльца. Он удовлетворенно ухмыляется и обнимает Веронику.

Он обнимает ее, она обнимает его, и ревность все портит. Неторопливо и методично, как черепаха, я выхожу из машины, иду по двору и устанавливаю прямой зрительный контакт с двумя другими парнями на крыльце. Один – Джесси Лахлин, другой – Назарет Кравиц. Джесси прислоняется к опорной балке, Назарет садится на верхнюю ступеньку. Никто не отворачивается. Мне повезло. Думаю, нам троим придется хорошенько поглазеть друг на друга, потому что я не сдамся.

– Что ты здесь делаешь? – говорит Вероника, отстраняясь от Уиллинга, и я ненавижу то, что она ведет себя так, словно сегодня Рождество.

Лахлин неодобрительно смотрит на Веронику, как и Кравиц. Это вызывает у меня любопытство. Из-за кого из нас они злятся? Из-за меня или из-за Уиллинга? А если из-за Уиллинга, то почему? Они вчетвером дружат почти столько же, сколько я живу в этом городе.