Читать книгу "Голые - Меган Харт"

Я сощурилась, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице, оказавшемся так близко, что я могла пересчитать его ресницы. А во мне уже сотрясался член, заставляя двигаться в такт. Мой клитор пульсировал, но Алекс вдруг замер. Я инстинктивно вздрогнула, не в силах помешать своему телу в поисках пути к удовольствию.

Алекс прижался ко мне сильнее, еще глубже войдя в меня. И тут же медленно отодвинулся, всего на какой-то дюйм. Мне требовалось гораздо больше. Я приподняла бедра и вцепилась в его ягодицы, чтобы заставить двигаться в убыстренном темпе.

Алекс погрузился в меня, потом на мгновение вышел. Новый толчок. Наши зубы столкнулись в грубом поцелуе, но мне было плевать на возможные синяки. То, что происходило между нами, казалось таким восхитительным, что все остальное не имело значения, ушло куда-то, растворилось и исчезло. Мы трахались резко, быстро, и, когда меня накрыл оргазм, я закрыла глаза, перед которыми замелькали яркие и цветные вспышки фейерверка.

Алекс испытал экстаз спустя полминуты после меня. Он простонал мое имя, безмерно меня удивив. Мне это понравилось.

Еще минута прошла, прежде чем Алекс потянулся, чтобы поддержать презерватив и выйти из меня. Потом он откатился на спину с громким вздохом. Я лежала, уставившись в потолок, не в силах облечь мысли в слова, обмякшая и пресыщенная.

– Прости меня, – спустя некоторое время нарушил молчание Алекс.

Я еще тихо покачивалась на волнах удовольствия, не засыпая, просто впав в спокойное, счастливое блаженство. Но, услышав эти слова, я резко поднялась на локте и изумленно взглянула на него:

– За что?

Алекс тоже сел, потом быстро переместился к краю дивана, чтобы забрать отслуживший свое презерватив. И оглянулся на меня через плечо:

– За… ну, я ведь уже сказал, что забыл, как это делается.

Я думала, что Алекс шутит. В сущности, даже не сомневалась в этом, пока он не поднялся, чтобы направиться в ванную, и я не увидела его лицо. Озадаченная, я замерла среди груды подушек, разбросанных в порыве нашей страсти.

Нам явно требовалось объясниться, поэтому я встала и последовала за ним.

– Что ты имеешь в виду?

Алекс мыл руки над раковиной.

– Я имею в виду… это было… быстро. Только и всего.

– О… – Я задумчиво прикусила внутреннюю сторону щеки. Это была весьма деликатная причина. – Эй! Посмотри-ка на меня.

Алекс обернулся, на его лице застыло бесстрастное, ничего не означавшее выражение, к которому я уже успела привыкнуть. Я положила руку на бедро своего чересчур скромного любовника, притянув его к себе, близко-близко. Плоть к плоти.

– Это был лучший секс, который у меня был за долгое, долгое время.

Алекс явно боролся с собой, силясь не улыбнуться.

– А когда в последний раз у тебя был секс?

– Давно, очень давно, – призналась я, потянувшись на цыпочках, чтобы поцеловать его в губы. – Но это обстоятельство не делает то, что между нами произошло, менее фантастическим, менее офигительным!

Руки Алекса обвились вокруг меня. Он поцеловал меня в ответ. И тихо рассмеялся:

– В следующий раз…

Я прильнула к нему, чтобы сжать его восхитительную задницу.

– В следующий раз. О да…

Мы провели весь день голыми или почти голыми, смотря фильм за фильмом из обширной коллекции Алекса. Он почти не обзавелся мебелью, зато накупил достаточно DVD-дисков, чтобы заполнить все съемное жилище. Мы съели пиццу из морозилки Алекса, и он сделал мне «Маргариту», с пользой употребив текилу «Гран Патрон Платинум». При взгляде на ценник элитного напитка я закашлялась, зато сам коктейль без лишних усилий проскользнул в мое горло. А вот Алекс не пил ничего вообще, и это не укрылось от моего внимания.

– Уверена, что не хочешь куда-нибудь выйти? – На Алексе сейчас красовались широкие трусы-боксеры из красного шелка, мне он вручил одну из своих мягких, с пуговицами сверху донизу, основательно застиранных и потрепанных рубашек. Мы превратили плоский чемодан с твердыми краями в стол и уселись рядом на диванных подушках. – Мы могли бы съездить в ресторан «Корветт». Они там затевают что-то интересное. Думаю, будут легкие закуски и халявная выпивка.

Я и без того достаточно опьянела от «Маргариты», поэтому, слизнув соль с края стакана, покачала головой:

– Боже, нет… Я уже забита под завязку.

Алекс наклонился, чтобы схватить кусок пепперони, который я сбросила со своей пиццы, и отправил его в рот.

– Тебе стоило предупредить меня, Оливия. Я приготовил бы что-нибудь еще.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду.

– О… нет, все в порядке. Я не ем колбасу, но вовсе не потому, что… словом, это, наверное, потому, что я не привыкла к такой пище, мне не давали колбасу, пока я росла. Я не чувствую себя оскорбленной тем, что мне предложили еду из свинины.

Я и правда никогда не думала об этом: почему избегаю есть пепперони и креветки – два продукта, которые моя мать сейчас скорее изничтожила бы пестиком для колки льда, чем съела. Почему я ела бекон из индейки, а не обычный бекон, из свинины, или почему я ела окорок, который папа давал мне с собой, но никогда не готовила это блюдо сама. Вот и теперь я сбросила с пиццы круглые красные кусочки, которые оставили на кончике пальца следы оранжевого жира. Вместо того чтобы слизнуть жир, я вытерла палец куском бумажного полотенца, которое мы использовали вместо салфеток.

Алекс не спрашивал меня, но я все равно решила ему рассказать:

– Мои родители развелись, когда мне было пять. Мой отец – католик, моя мама – иудейка. Оба моих родителя вступили в новые браки. Папа всегда принимал довольно активное участие в жизни церкви, а вот мама лишь недавно, несколько лет назад, решила строго соблюдать предписания своей религии. Это означает, что она употребляет лишь кошерную пищу и соблюдает Шаббат.

Алекс доверху наполнил мой стакан новой порцией охлажденной «Маргариты» из блендера, старательно следя, чтобы не пролить коктейль, но не преминул усмехнуться:

– Я знаю, что это означает.

Я смущенно засмеялась:

– Это хорошо, потому что здешние люди главным образом не в курсе.

Он наклонился, чтобы поцеловать уголок моего рта.

– Ты забыла. Я ведь – заядлый путешественник.

Я приобняла шею Алекса, и теперь он уже не мог отстраниться. И прильнула к его губам: мой поцелуй, сначала поверхностный и легкий, постепенно превратился в глубокий, откровенный. Горячий. Алекс улыбнулся, когда я отпустила его.

– Французский поцелуй, – пробормотал он у моих губ перед тем, как откинуться назад. – А чуть позже я покажу тебе австралийский поцелуй.

Я мечтательно закатила глаза:

– Да, и что же это такое?