Читать книгу "Атомная крепость - Федор Березин"

Процессы в этом секторе Сферы Мира окончательно срываются с цепи. До сего момента на них действовала некая инерционность. Процессы растягивались, пружинки взводились. Ну а теперь они все одновременно и лопнули.

Вначале на миноносец все же накатывает ударная волна от ракетного запуска. Командный мостик недавно кое-как остеклили. Теперь вся эта импровизация со звоном лопается. Вахтенные и командиры инстинктивно сжимаются, стремясь увернуться от осколков. Никто из них не знает, что этот инстинкт, прикрывший глаза и лица, бережет их от куда более страшного.

Ответственный за пулеметные машинки лейтенант Казайя ведать не ведает своего счастья. Он кусает локти, чуть не плача от того, что его хозяйство расстреляло «молоко», хотя на самом деле зенитки попали. Просто, как уже сказано, процессы в мире несколько зависли. На секунду, не более. За это время там вверху, на упархивающей ракете, некие поврежденные цепи окончательно закоротило.

Все под Мировым Светом и вправду повторяется. Это так, да не так. Когда-то давно пулеметы подорвали ракетные баки и заставили схлестнуться окислитель и топливо. Ныне все куда хитрее. В стремящейся в оцинкованное небо «континенталке» повреждена боевая часть. Теперь все не по регламенту. Инициация!

Над морской акваторией ядерный взрыв!

Где-то далеко внизу, на глади моря, под ним два корабля. Один в небывалой вертикальной позиции. С точки зрения встречи ударных факторов — это лучшая позиция, но выпускной люк по центру корпуса все еще откупорен. Очень и очень не к месту.

32

Похоже, Бюрос-Ут ошибся в выборе людского потока. Нет, поначалу все было лучше некуда. Этот поток был как бы посвежей — более молодой, в смысле. Двигал он по дороге более живехонько. Через некоторое время Бюрос даже попрактиковался в разговорной речи. Поскольку этот поток беженцев двигал из города Безелье, по их словам, подвергнутого бомбардировке — благо, не атомной, — то вполне получалось прикинуться малость контуженным. Это сразу же оправдывало некую заторможенность речи, а порой не слишком ясное понимание быстро говорящего собеседника. Понятное дело, в прошлом потоке такую эволюцию по отношению к немоте осуществить бы не удалось.

Кроме того, ночью, когда все хоть как-то пытались вздремнуть под открытым небом, Бюрос умудрился хапнуть чью-то плохонько охраняемую сумку с вещичками. Теперь он сумел выбросить ветровочку, снятую когда-то с умершего, а также избавиться и от не слишком удобных штанов, прихваченных в той же забытой Мировым Светом деревне. Вообще радист-пулеметчик так расхрабрился, что средь бела дня свистнул из-под носа одного дедка вполне удобную и подходящую по размеру маскировочно-серенькую панаму. Словом, жизнь налаживалась. Не хватало, пожалуй, разве что документов. Впрочем, Бюрос-Ут не без оснований надеялся, что в одну из ночей как-нибудь получится затариться из чьего-то кармана и такими предметами. Страничку с фотографией можно будет оторвать, имитировать, что данные бумаги побывали в огне. Что тут такого, в самом деле, если он бредет из города, подвергнутого бомбардировке?

Правда, имелись и нехорошие признаки. Их появление бывший радист-шпион, а ныне просто шпион Бюрос-Ут обнаружил на второй день путешествия с новой колонной. По окраине дороги начали попадаться мертвые люди. Места с трупами можно было засечь издалека. На этом участке вся пешая кавалькада беженцев делала резкий крюк, порой даже сходя с дороги. Понятное дело, если мертвый лежал с правой стороны грунтовки, то толпа шарахалась влево, если слева, то наоборот. Ясен пень, неприятно наблюдать мертвое тело вблизи. Да и запах тоже… Но глядя на это шараханье, Бюрос почувствовал себя не очень. Массаракш-и-массаракш! Что, если это начало какой-нибудь эпидемии? Ну, скопище народу, недостаток воды, антисанитария… И кроме того…

Да не рухнет Сфера Мира сама на себя! Почти все окружающие вышли из подвергшегося бомбовому налету города. Причем ни одной атомной бомбы на Безелье не упало. Почему, собственно? Не следует ли заключить, что вместо атомной на город заодно с фугасками снизошло что-то вирусное? Почему, собственно, нет? Разве в составе Временного Оборонительного Союза все страны такие чистенькие, аккуратненькие, как Королевство Ноюи? Кто для них северные имперцы? Расплодившиеся без спросу и не в меру термиты, не более.

Короче, подумать и поволноваться Бюросу есть о чем. Не только о запланированном воровстве паспорта. Однако если бы этими думами все и ограничилось…

33

Цунами-коммандер Биндж долго командовал и людьми, и машинами. Он четко и по опыту знает — машина будет пыхтеть, пока не сломается. Более того, она будет пытаться работать, даже когда сломается. Прострели дизель навылет — станет вытекать масло, но масленый насос будет продолжать гонять по кругу жалкие остатки смазки, солярка по-прежнему будет воспламеняться, отдавать взрывную энергию поршням, и те не перестанут проворачивать коленвал. И он будет передавать энергию в коробку передач, пока окончательно не заклинится от перегрева. А вот люди, те…

Вообще-то, встречаются разные. Есть такие, что дадут фору любому коленвалу и любой поршневой группе. Израненные осколками, истекающие кровью, с переломами и оторванными пальцами, а не покинут боевой пост до самого конца. И ведь на первый взгляд, до той самой минуты ничем особенно примечательны не были. Разве что чуть более старательные, чем окружающие. Хотя и такое не всегда. Впрочем, никогда не угадаешь загодя. Случается наоборот. Чудо-богатырь, воплощение древнего гренадера-завоевателя архипелага, а как прошел над палубой первый же снаряд с перелетом, или там шуганула за внешним корпусом субмарины первая глубинная бомба, так уже зуб на зуб не попадает. Смотришь на него, и понятно, что толку не будет никакого. Короче, в отличие от смазанной механики определиться с пригодностью человека загодя не выйдет. И уж тем более, когда людей тех целая толпа. И значит, инструкции и средства, предоставленные шторм-адмиралом Таззаром, очень и очень кстати.

Да, в обычной, относительно штатной ситуации на экипаж можно вполне положиться. Не зря Биндж и другие офицеры «ноль-первой» ночи недосыпали, отрабатывая сплоченность и последовательность действий по различным командам. Кое-кто из экипажа расколошматил лоб, когда бежал по узостям лодочных проходов, добиваясь рекорда, причем так, что пришлось накладывать швы. Двое умудрились сломать пальцы, когда вертели штурвалы управления кингстонами. То есть экипаж очень даже неплох.

Очень может быть, что в условиях войны обычного, так сказать, типа они бы не подкачали. И погибли бы на боевых постах, если бы судьба так сложилась. Допустим, если бы «Медуза» от взрывов бомб начисто утратила возможность двигаться. Пошла бы на дно топориком.

Но за какой Мировой Свет они должны умирать, если «ноль-первая», наоборот, ни черта не способна погрузиться? Точнее, она уже постепенно погружается, потому как вначале заполучила под дых торпедой, а после — кажется, от ядерного подрыва собственной боевой части — еще и лишилась переднего закупорочного люка. Теперь она может погрузиться только один раз и уйти вниз, на самое дно. Но экипажу не нравится умирать за так. Они сделали что могли, зачем же…