Читать книгу "Пограничник - Александр Лаврентьев"

Быть может, его родители были, как отец Евлампий, конви и власти решили, что растить ребенка лучше в интернате, под присмотром пасторов и опытных педагогов, а может, его родители были бедняками и не могли сами содержать ребенка — в подобных случаях детей тоже забирали в интернаты. Правда, часто туда же сдавали детей и люди побогаче — воспитывать своих отпрысков им было некогда. Евразийский Союз, как утверждала пропаганда, не делал различий между детьми разных социальных слоев и разных рас — их всех воспитывали в одинаковых условиях, в новой вере — «New Earth», или «Новая Земля».

Их учили гуманизму и философии, они пели мантры и совершенствовали сознание в специальных учебных центрах. До сих пор Иван не придавал этому никакого значения, но встреча с отцом Евлампием и Марией заставила его о многом поразмыслить и о многом изменить мнение. Нынешний Иван в отличие от старого по-другому смотрел и на прошлое Евразийского Союза, и на Москву, и на мальчика.

Мальчик приблизился к Ивану. Руки его были пусты.

— Привет! — сказал ему Иван. — Хочешь есть?

Мальчик поднял голову, и Иван увидел, что глаза ребенка так же пусты, как серое небо над его головой.

— Нет… — сказал мальчик. — Я сыт.

— Тебя кто-нибудь накормил? Как ты уцелел? Ты прятался под землей? — Иван сыпал вопросами, но мальчик не торопился отвечать.

Он вдруг опустился прямо на асфальт и произнес нараспев мантру, при этом причудливо сложив пальцы на разведенных в стороны руках.

Иван покосился на собак, которые, сидя поодаль, принюхивались и облизывались, поглядывая на паек Ивана. Кажется, мальчик их совершенно не интересовал. Для них он был всего лишь частью окружающей среды, они как будто и не видели его.

— Але, пацан! — Иван дотронулся до плеча мальчишки. — Эй! Слышишь? Хватит! Можешь пойти со мной, иначе тебе долго не протянуть!

Наверное, он сказал глупость, ведь уцелел же как-то мальчишка до сих пор. Но и оставлять его одного Иван не решался. Он наклонился к ребенку, заглядывая тому в лицо. Мальчик внезапно широко распахнул глаза, и на мгновение Ивану показалось, что они у него беспросветно-черные, без белков.

— Ты кто? — спросил мальчик.

— А ты кто? — спросил Иван.

— Я Питер.

— Питер? Может быть, Петр? Петька?

— Нет, — губы мальчика скривились, — я Питер. Питер. А ты кто?

— А я Иван. Откуда ты?

— Из учебного центра самосовершенствования человека, — ответ прозвучал столь категорично, что стало понятно: мальчик считает эту информацию вполне исчерпывающей.

— Ага, — без энтузиазма кивнул Иван. — Ясно. А где все, ты не в курсе?

— Они покинули Землю и ушли в нирвану, в великий космос. Великий Мантрейя призвал их туда.

— Гм, ясно. А зачем?

— Цикл развития человечества завершен, начинается новый цикл, новая эра. Все начинается сначала, и у меня есть шанс стать Наипервейшим. И у тебя он есть! — крикнул мальчик и, схватив Ивана за уши, резко ударил его лбом в переносицу.

Иван отшатнулся, схватившись за нос.

— Но я не позволю тебе стать Наипервейшим! — завизжал мальчик. — Им буду я! Только я! Я тренировался! Я знаю все мантры! Я знаю все законы мира! Я! Я должен быть Наипервейшим!

Иван, держась за нос, отступил.

Мальчик, оскалив зубы, принял позу каратеки, глаза его сверкали решимостью уничтожить соперника. На мгновение Ивану мучительно захотелось придушить щенка, но он сдержался. И так слишком много смертей. Слишком много.

Он отставил «Сайгу», показал мальчишке, что в руках у него больше нечего нет, и как можно спокойнее произнес:

— Конечно, ты будешь самым первым, Питер, успокойся. Что с тобой? Я не претендую на роль первейшего или как его там. Будь им. Чего ты злишься? Я тебя спрашивал, но спрошу еще раз: ты хочешь есть? Куда ты идешь?

Вместо ответа мальчишка метнулся к оружию, но Иван, будучи начеку, перехватил пронырливого каратеку, скрутив его так, что мальчишка не мог пошевелиться.

— Ясно, другом ты меня не считаешь. Может, ты и прав. Давай разойдемся по-мирному. Ты пойдешь вон в ту сторону. Ты же туда шел, верно? А я пойду в другую сторону, потому что мне надо совсем в другое место. Хорошо?

Мальчишка отчаянно брыкался, извиваясь как уж на сковородке:

— Ты не смеешь! — вопил он. — У меня есть права! У всех детей есть права! Не смей их нарушать! Тебя покарает Мантрейя! Я буду жаловаться в БНБ!

Но Иван держал его крепко. Мальчик, изловчившись, попытался укусить Ивана, но тот, решив, что хватит с него за последнее время укусов, грубо зажал ему рот ладонью. Еще минут пять подрыгавшись, мальчик выбился из сил и затих. Иван, памятуя об эксцессах, продолжал крепко держать его обеими руками.

Наконец, после непродолжительных размышлений, паршивец милостиво кивнул головой.

— Я согласен! — заявил он.

Иван отнес его подальше от оружия и отпустил, подтолкнув в спину. Мальчик направлялся на запад, туда, откуда Иван только что пришел.

— Ну ладно, иди, ты сам выбрал этот путь… Иди! — сказал он, вернулся к «Сайге», поднял ее с асфальта и тут же ощутил удар между лопаток. Потом что-то брякнулось неподалеку на асфальт, и тут Иван сообразил, что маленький разбойник швыряется в него чем попало. Рядом просвистел и рассыпался от удара на кусочки пластиковый лаймер, видимо, обормот вытащил его из чьей-то машины. Иван скорчил страшную рожу и развернулся, давая понять, что сейчас поганца попросту выдерут, но мальчик внезапно утратил к нему интерес и пошел на запад — такой же прямой, такой же одинокий и безразличный ко всему на свете, кроме самого себя, как черное небо у него над головой. Иван смотрел ему вслед. Мальчишка спокойно прошел мимо собак — они не обратили на него никакого внимания, словно он был одним из сотен неживых вещей, в беспорядке загромождающих эту дорогу. При виде этой хрупкой, лишенной страха фигурки, удаляющейся от него в сторону вечного мрака, у Ивана озноб прошел по спине. Он вздохнул и поспешил вперед — к башням Тринити.

Если этот мир ждало такое будущее, то, что ж, возможно, Господь и прав, что решил положить истории конец… Если мальчик был обычным человеком, он не уцелеет, а если человеком это маленькое существо уже не было, то, быть может, ему и в самом деле лучше среди мутантов и одичавших псов?

Через несколько километров за крышами высоток показались башни Тринити — три громадных небоскреба, которые раньше, может, и «скребли» небо, но теперь упирались в то, что от неба осталось. Они были сконструированы по новейшим технологиям и могли выдержать даже ядерный удар. Только стекло, бетон и пластик — ничего натурального. В бункерах Тринити могли укрыться почти все, кто в нем работал на протяжении двадцати лет. «Вот это, я вам скажу, бункер!» — глядя на башни, восхищался Иван, даже не понимая всей парадоксальности ситуации: в павших на землю вечных сумерках он не должен был видеть так далеко, но вот — надо же! — видел и радовался тому, что его цель материализовалась.