Читать книгу "Книга Асты - Рут Ренделл"

Неизвестно, явилось ли это причиной того, что через некоторое время Альфред стал помощником управляющего в патентной медицинской рекламной компании. По крайней мере, Артур об этом не сообщает, и это вся информация о ранних годах жизни его брата, которая у нас есть. Возможно, Альфред просто понравился Роберту Мэддоксу. Своей невозмутимостью и серьезностью люди вроде Альфреда Ропера часто создают о себе впечатление, которое совершенно не соответствует их истинным качествам. Во всяком случае, ему предложили эту должность в фармацевтической компании в пригороде Лондона — Хай-Холборне, совладельцем которой был Мэддокс, и Альфред согласился.

Вряд ли Альфред принял бы это предложение, если бы четыре недели назад не скончалась старая миссис Ропер. Он наверняка почувствовал бы, что не может этого сделать, не может оставить мать одну. В последнее время на нем лежала большая часть домашней работы. Альфред носил мать на руках вверх и вниз по лестнице, готовил для нее. Теперь же его брат Джозеф собрался жениться и хотел привести жену в дом на Саутгейт-стрит, где жил также и Артур. Между строк в мемуарах Артура можно прочесть, что Альфред был рад возможности покинуть дом и отправиться навстречу своей судьбе.

В Лондоне он остановился в частном отеле на Грейс-Инн-роуд и немедленно приступил к поискам более подходящего жилья. В материалах суда есть показания свидетеля Джона Смарта, служащего той же фармацевтической компании. Он за ужином предложил Альфреду поискать квартиру в Фулхэме. Смарт жил Фулхэме и полагал, что в доме, где он сам снимал жилье, есть свободные квартиры. Добираться туда легко, пятнадцать минут на метро по Дистрикт-лайн от станции Уолхем-Грин до Черинг-Кросса, а затем пешком через Стрэнд и Ковент-Гарден. Неизвестно, почему Альфред не воспользовался таким превосходным советом, но, бесспорно, прислушайся он к словам Смарта, его не судили бы за убийство и он не провел бы следующие двадцать лет своей жизни фактически изгоем. Артур ничего не рассказал о том, что привело его брата на Наварино-роуд в Хэкни, восточном пригороде Лондона. Почему он выбрал дом миссис Гайд в качестве своего будущего жилища, тоже непонятно. Возможно, из-за отсутствия сведений, но, скорее всего, из-за боязни последствий, он приводит скудные факты из жизни Альфреда, которые лишь слегка освещают тот ужасный период до 1906 года.

В 1895 году, когда Альфреду было двадцать три года, он переехал на виллу «Девон» — большой, пятиэтажный дом, — где снял две комнаты на втором этаже, спальню и гостиную. Комнаты были большими, красивыми, с высокими потолками и огромными окнами. Он платил двадцать пять шиллингов в неделю, и за эту плату помимо жилья ему ежедневно предоставляли завтрак, чай и ужин. При зарплате в сто пятьдесят фунтов в год он легко мог себе позволить такие расходы. Комнаты были обставлены хорошо, если не сказать роскошно, из окна гостиной открывался вид на пышные сады, которые спускались к Лондон-Филдс. Жилье содержали в чистоте, готовили хорошо.

Хэкни — деревня, которую «издавна облюбовали представители как крупного, так и нетитулованного мелкопоместного дворянства». К восемнадцатому столетию среди постоянных жителей было так много знати и торговцев, что «деревня превосходила все другие в Королевстве, и, возможно, в мире, богатством своих обитателей, о чем можно судить по большому количеству собственных экипажей».

Прежде чем появилось пригородное железнодорожное сообщение, Хэкни считалась самым отдаленным местом, откуда еще удобно было добираться до работы в Лондоне. Деревня превращалась в предместье с большими домами среди садов, между которыми располагались огороды и луга, где паслись коровы. Владельцы этих домов строили прекрасные церкви и часовни Хэкни. Они же делали пожертвования на пособия бедным.

Поскольку бедняки, как говорится, всегда с нами, вдоль Хомертон-Хай-стрит давно выросли трущобы. Ко второй половине девятнадцатого столетия Хэкни становилась все беднее. Когда в последнее десятилетие века туда приехал Альфред Ропер, бедных там было предостаточно, трущобы перенаселялись. По статистике, за двадцать лет между 1881 и 1901 годами население возросло с 163 681 до 219 272 человек. В 1891 году более трех тысяч бедняков ютились по четыре человека в комнате, и приблизительно восемь тысяч — по трое.

Map-стрит была пограничной улицей между сохранившимися старинными особняками среднего класса и трущобами рабочего класса. Окрестности Лондон-Филдс — Хомертон-Хай-стрит и Уэллс-стрит — были неприятным местом, пока там селилась местная беднота. К северу от Саут-Милл-Филдс, Хэкни-Уик, Олл-Соулс и Клэптона также преобладали неряшливые жилища, в которых находили пристанище подозрительные люди. Изгнанные из города, они были вынуждены занимать ветхие, построенные когда-то на скорую руку дома на заболоченных берегах реки Ли.

Наварино-роуд находилась к западу от «дурной» стороны Map-стрит, на ней процветала торговля, располагались большие магазины и рынок. Дом миссис Гайд раньше принадлежал богатому торговцу, который переехал в Стэмфорд-Хилл. Неподалеку находилась железнодорожная станция Лондон-Филдс, с которой рабочие ездили в город, теперь заброшенная. Появились конки и омнибусы. Городской парк Виктория с крикетными площадками, лужайками для игры в шары, озером с прогулочными лодками также был рядом, в нескольких шагах. В большом универмаге на углу Map-стрит и Кингсленд-Хай-стрит можно было приобрести все, что душе угодно, а торговый центр «Мэтью Роуз и сыновья» предоставлял множество услуг, в том числе кафе.

Для развлечения построили мюзик-холлы, один из которых, «Хэкни Эмпайр», быстро стал известным. В нем выступали такие знаменитости, как Мэри Ллойд, Веста Тилли и Крошка Тич. Кинотеатра в Хэкни не было до 1906 года, но драмы и комедии играли в нескольких театрах: «Нью-Эликзандер» на Стоук-Ньювингтон-роуд, театре «Далстон» и «Гранд» в Айлингтоне. На Рождество ставили в основном пантомимы.

Со временем Хэкни превратилась в предместье растущего Лондона. Именно сюда, где рядом с благополучным средним классом проживали бедняки, ютившиеся по четверо в комнате, где горожане исправно посещали церковь, и приехал Альфред Ропер. Ему предстояло прожить там десять лет.

Пора уже рассказать о миссис Гайд, ее семье, квартирантах и доме, в котором Альфред Ропер нашел себе жилье, рассказать об их истории и характере.

Мэри Сара Гайд была вдовой — вернее, называла себя вдовой, — и в 1895 году ей было лет пятьдесят семь. Она никогда не говорила о муже, никто не знал, откуда она приехала на виллу «Девон» пять лет назад. Большой пятиэтажный дом знавал лучшие времена. В нем было двенадцать комнат, не считая подсобных помещений. Две комнаты на первом этаже, предназначенные для квартирантов, просторные, с высокими потолками, гостиную при необходимости можно разделить надвое с помощью раздвижных дверей. Пол в холле выложен кирпично-красной мраморной плиткой, лестница, ведущая наверх, в превосходном состоянии, по крайней мере нижний пролет, видимый из холла. Другая, узкая лестница вела в подвал, где находились кухня и буфетная. Там же внизу была еще одна каморка, без окон, для прислуги. Ходили слухи, что миссис Гайд получила этот дом в качестве платы «за услуги». Другими словами, мужчина, который содержал ее, таким способом расплатился с ней.