Читать книгу "Лагерный пахан - Владимир Колычев"

Лавки, которыми владела мать, находились в промежутке между мясным и рыбным павильоном. По сути, это был целый торговый ряд – три ларька с единым фасадом из итальянского кирпича, бетонный пятачок с каменными ступеньками, где летом можно было развернуть небольшую кафешку.

Трофим обошел мясной павильон и оказался на небольшой загаженной мусором площадке между оградой и задней стеной ларьков. Место темное, безлюдное, для разборок самое то. Но ему разборки на фиг не нужны. Сейчас он отдыхает… Он постучал в железную дверь с тыльной стороны ларька, в котором продавался самый ценный и желанный для русской души товар – водка, пиво, сигареты и прочие радости жизни. Это была центровая лавка, и он думал застать здесь мать, но дверь открыла Зойка. В белом кружевном чепчике, в таком же фартучке, сочная и свежая. У Трофима невольно шевельнулось желание.

– А ты что, работаешь здесь?

С ней он кутил всю позавчерашнюю ночь. Оторвался так, что вчера отсыпался весь день и ночь. Зато сегодня он полон сил. И раз уж Зойка попалась у него на пути, почему бы не согрешить с ней еще разок. В ларьке не тесно, светло и тепло. Кушетка вдоль глухой стены. Витрину шторками можно занавесить…

– Да, матушка твоя к себе взяла, – Зойка улыбалась ему так, как будто от него зависело – работать ей здесь или нет.

В окно постучались… Только что за витриной никого не было, казалось, выставленный на продажу товар не пользуется спросом, но сейчас на пятачке перед ларьком столпилось человек десять, не меньше.

– Ну вот, началось! – раздосадованно вздохнула Зойка и вопросительно глянула на Трофима. «Торговать или нет?» Он хоть и не полный здесь хозяин, но если он скажет «нет», мать его простит и Зойке ничего не предъявит.

– Да обслужи ты мужиков.

Сначала он сел на кушетку, застланную верблюжьим одеялом в зебровую полоску. Затем прилег, оставил ноги на полу. Чуть погодя растянулся на ложе во всю длину. А Зойка продолжала отбивать нападение страждущего люда.

– И не зарастет же народная тропа, – сетовала она, но отпускала товар бойко – по бутылке, по две, а то и целыми ящиками. – Место здесь хорошее, торговля на ура… Да и не только место. Татьяна Николаевна хороший товар закупает, и не дорого, и не паленка. А народ знает, что почем…

На Трофима она почти не смотрела, зато он любовался ею. Особенно когда она нагибалась к ящику за товаром. Юбка на ней короткая, черные теплые колготки так соблазнительно облегают горячие упругости… Он уже был близок к тому, чтобы закрыть торговое окошко и задернуть шторки, когда в дверь тихонько постучали.

– О! Это, наверное, Татьяна Николаевна!

Трофим бы и сам мог открыть дверь матери, но шустрая Зойка его опередила. И недовольно протянула: «Твою мать!» Хотя матерью Трофима здесь и не пахло. В ларек втерся тяжеловесный, но отнюдь не жирный детина в кожаной куртке с меховым воротником. Медвежья морда, медвежья стать, медвежья косолапость…

– Зойка, ты чо, не рада мне?

Он с ходу попытался облапить ее, но Зойка увернулась. Закрыла окошко, задернула шторки – как этого только что хотел Трофим.

– Вот это дело!

Детина снова попытался облапить ее, и в этот раз ему это удалось. Схватил ее, водрузил задницей на прилавок.

– А я думаю, куда ты подевалась, гы!

– Оставь меня в покое! – потребовала она.

Но тот, вместо того чтобы отпустить ее, раздвинул ей ноги, втерся между ними.

– Ты что, русского языка не понимаешь?

Трофим уже был на ногах, но бугай его и в упор не замечал, пока он не заговорил.

– А это что за чмо? – встрепенулся косолапый.

И медленно, угрожающе скалясь, развернулся к нему лицом.

– Кто это чмо? – спросил Трофим.

Голос его звучал негромко, но зловещие нотки должны были вогнать противника в ступор. Но не тут-то было.

– Ты – чмо! – отчеканил детина.

Он был уверен в собственной неуязвимости. И на Трофима смотрел, прицеливаясь к его лицу. Кулаки сжал, сейчас ударит…

– Ты хоть и баклан, но за слова придется ответить, – еще тише сказал Трофим.

Но противник расценил это как слабость.

– Я?! Ответить?!. – презрительно скривился он. – Да кто ты такой?

Трофим бы мог сказать, кто он такой, но детина не стал ждать ответа и ринулся на него с кулаками. Но Трофим ловко поднырнул под его руку и ударил в ответ – ножом аккурат под селезенку…

Детина нанес ему оскорбление, которое честный вор мог смыть только кровью. И Трофим пустил ему кровь…

Но детина не упал, резво, с медвежьим ревом отскочил назад, задом открыл дверь, вывалился на улицу. Зажимая рукой рану, поднялся. Хотел вновь броситься на Трофима, но, напоровшись на его лютый взгляд, сломя голову бросился наутек.

– Ты… Ты с ума сошел! – в ужасе глядя на Трофима, заголосила Зойка. – Это же Тетерев, он же второй здесь после Медяка…

Трофим спокойно вытер окровавленное лезвие ножа. И так же спокойно спросил:

– Кто такой Медяк?

– Он за рынком смотрит…

– А я слышал, что здесь какой-то Делапут рулит.

– Какой-то! Да он самый крутой в городе! А Медяк – его человек, он на рынке самый главный… Ты уходи скорей, сейчас бригада здесь будет. Они же хуже зверей!.. – Зойка осеклась, широко раскрытыми глазами уставилась на Трофима.

Он понял значение ее взгляда.

– Чего смотришь? – криво усмехнулся он. – Я не зверь. Я – вор! Я за гнилой базар кровью спрашиваю…

– Но нельзя же… Нельзя же сразу ножом!

– А как можно? Он же тебе чуть шара в лузу не загнал. Ему так можно, да?

– Я… Я бы ему еще и не дала…

– Да можешь давать, мне-то что…

– Как это что? Я же с тобой! – возмущенно выпалила она.

– Со мной?!. А чего тогда баллоны на меня катишь?

– Я не качу… Мне страшно… Как-то все быстро произошло, и сразу с ножа…

– Я не баклан, чтобы резину тянуть. Я – вор!

Потому и не торопился Трофим убраться из ларька. Потому и не боялся возмездия. Появятся дружки Тетерева, он порежет всех. Если менты – достойно сложит крылья и отправится на кич. Тюрьмы бояться – себя не уважать…

– Уходи ты, а! От греха подальше уходи! – взывала Зойка. – Они же и меня убьют!

– Все может быть, – кивнул Трофим.

Он хорошо знал, что такое мужские разборки. Если баба под горячую руку попадет, то скопытиться может…

Трофим уже собирался уходить, когда послышался топот ног. Что-то ткнулось в прикрытую дверь.

– Это они! – в паническом ужасе взвизгнула Зойка.

Но в дверном проеме появилась физиономия Мигунка. Глаза горят в ожидании чего-то жутко интересного, на лице застывший восторг.