Читать книгу "Алмазы Джека Потрошителя - Екатерина Лесина"

И уже не будет.

Но понимание это странным образом лишь успокоило. Значит, не так сильна была хваленая дружба.

– Из-за нее… из-за шалавы… – взвыла Алешкина мать, кидаясь уже не на гроб – на Славку. Вцепилась скрюченными пальцами в волосы, рванула, откинула клочья и вновь потянулась.

– Он ее снасильничать хотел! – закричала уже Славкина мать, кидаясь на защиту. – Насильник! Господь его и покарал!

– Сучка не захоча, кобель не ускоча, – философски заметила Старычиха.

Стало шумно. Кладбищенские вороны закружились, загалдели, но где им было перебить человеческие громкие голоса. Славка опомнилась уже дома. Сидела у окна, переодетая в чистое. На плечах – вязаная мамкина кофта, а в руках дрожь. И до того сильная, что никак с ней не управиться. Голова болит. И в глаза – будто песку насыпали. Славка потрогала их, удивляясь тому, до чего напухлыми, мягкими стали веки.

– На вот, – отец поднес стакан с мутной бражкой, и Славка выпила, занюхав хлебной коркой. – Иди. Ложись. А то совсем заболеешь.

Несмотря на эту показную заботу, разговаривал он с ней словно с чужою. И взгляд норовил отвести. Все еще не верил? Плевать. Славка слишком устала. Она забралась в кровать, как была, в одежде, и натянув пуховое одеяло до самого носа, все равно дрожала. Тело ее лило пот, а с иконы, спрятанной в дальнем углу, украшенной розочками из фольги и цветной бумаги, с грустью глядел на Славку Спаситель.

Бог видел?

Бог знает?

Бог наказывает ее?

Но ведь случилось все по Его воле… тогда за что наказывать?

Она пролежала всю ночь, а утром отец сказал:

– Уехать тебе надо.

– Куда уехать? Родную дочь из дому гонишь?

Мать замахнулась на него полотенцем, чего прежде никогда себе не позволяла, и отец не стал уклоняться от удара, сгорбился только виновато.

– Уехать надо. От беды подальше.

– От какой беды?

– Разговоры-то идут… – Он достал портсигар и, вытащив самокрутку, принялся разминать ее. – Что не сам Лешка упал. Ты его толкнула. Дурь, конечно… а если и так… не ты шею ломала. Значит, Господь так решил.

Он перекрестился, и этот жест был столь нов для него, что крест вышел неловким, каким-то кривым.

– Только люди знать не хотят. Шурка говорит. Его слушают. И Ксеньку тоже. А кроме Лешки, у них трое сыновей. И братовья Ксенькины дурные… как бы не вышло беды какой.

Слушают? Беды? Славка ловила отдельные слова, но они не соединялись в общую картину.

– Уезжать тебе надо… пока не поостынут.

– Я… я к Маше тогда. Учиться. Поступлю. У меня ведь медаль золотая, – Славкина душа металась в клетке мыслей. Неужели выйдет вот так просто взять и уехать, с родительского попустительства, с их благословения? – Работу найду. Там с работой просто, если руки есть. Убираться вот. Я умею убираться… или дворником. Или в нянечки. В детских садах всегда не хватает.

Славка ведь готовила побег, но вышло так, что бежать ей придется не из-под тяжелой отцовской руки. И разве не лучше это? Конечно, лучше. Выходит, что Бог, Создатель или Высший разум, который есть Вселенная, желает, чтобы Славкина мечта исполнилась?

Ее проводили до станции, усадили в вагон, и мать долго плакала на широком отцовском плече. А Славка махала обоим рукой, радуясь тому, что больше ей не придется сюда возвращаться.

Тогда она еще не знала, что высшие силы имеют собственные представления о справедливости. Они почти позволили мечте исполниться, а потом навсегда оставили ее в пределах Славкиной видимости.

Неисполненную.

Близкую.

Невозможную.

– Я не виновата была, – Милослава плакала в ладони, и водопады слез текли по запястьям, пропитывая шерстяные рукава. – Он сам убился! Я за него молилась! И свечки ставила. Каждый год ставила…

Саломея не говорила ничего, она сидела, подоткнув подбородок кулачком, и смотрела будто бы мимо. Ей, верно, противно находиться рядом с такой, как Милослава.

– В… в монастырь только осталось. Замаливать. До конца жизни замаливать…

– Зачем в монастырь?

– Бог простит. И… и все закончится.

Саломея пожала плечами и ответила:

– Все закончится, когда вы сами себя простите. А Бог тут совершенно ни при чем.

Глава 6

Мозаика подсмотренных историй

Человек стоял во дворе, в крошечном скверике, сохранившемся со времен, казалось бы, древних, но в действительности весьма недалеких. Весной здесь цвели цветы, летом травы покрывались обычной городской пылью, смыть которую не в состоянии была роса. Осень же отмыла все добела, до седины, и спеша исправить ошибку, штукатурила промоины льдом.

Скоро зима.

Девушка вышла одна, в куцей курточке болотного цвета, да и сама она была какой-то буро-серой, по-осеннему невзрачной – верно, для того, чтобы легче затеряться.

Выждав, когда девушка скроется за углом, человек поднялся, неторопливо стряхнул с рукава пару капель и направился следом. Он шел спокойно, словно бы по собственным делам, которые не требовали спешки, но просто вели его по удивительному совпадению той же дорогой, что и девушку.

Розовая шапочка с помпоном – единственная яркая деталь в ее облике – служила маяком. И человек брел, время от времени выискивая эту шапочку взглядом, цепляясь за нее, чтобы тотчас отпустить. Дойдя до светофора, девушка остановилась. Свет горел зеленый, тусклый, как и все в этом городе. Машины сонными мухами ползали по дороге, не спеша останавливаться, и девушка ждала.

Удобного момента, чтобы пересечь дорогу?

Человека?

Знака свыше?

Слабо громыхнуло, как если бы там, наверху, захлопнулись створки врат небесных. И редкий осенний дождь все же хлынул на землю. Потемнело. И розовый цвет превратился в серый. Девушка стала еще скучнее. А машины исчезли, и тогда она решилась, бегом бросилась через дорогу.

Человек выругался: неужели его заметили? Но зачем бежать? Почему она просто не подошла? В их встрече не было бы ничего предосудительного. И что теперь? Бежать за ней? Догонять тающий маяк?

Как глупо.

Он дождался зеленого света и смело шагнул на зебру. Дорога наполнялась водой, которая стекала от центра к обочине. Плыл мелкий городской мусор, спеша нырнуть в зевы водостоков.

Когда-то человек пускал кораблики и смотрел, как они тонут. Он вообще любил воду и сейчас, на дожде, не спешил разворачивать зонт или хотя бы надевать шапку.

Все-таки у него получилось догнать девушку. Та убежала недалеко – до ограды парка, где и стояла, нервно поглядывая на часики. Определенно она ждет. Но кого? И дождется ли?