Читать книгу "Кладбище - Эдриан Маккинти"

Тот покачал головой.

— О'кей, ты уволен.

Португалец во все глаза уставился на него.

— Ты уволен, — повторил Шеймас. — Собирай свои манатки и вали отсюда. Переведи ему, Шон.

Я повторил по-испански то, что сказал Шеймас, и кто-то из рабочих перевел мои слова с испанского на островной диалект португальского языка. А чтобы все стало окончательно понятно, Шеймас треснул уволенного по голове и, развернув к выходу со строительной площадки, дал хорошего пинка.

— Кто еще не хочет работать? Ты? — грозно спросил он, указывая на одного из самых молодых рабочих. — Ты тоже уволен. Пшел вон! Есть еще желающие получить расчет?

Желающих не оказалось. Оставшиеся португальцы подобрали инструменты и вернулись к работе, а Шеймас с довольным видом повернулся ко мне:

— Вот как надо действовать, Шон. Достаточно только убрать заводил и припугнуть остальных, и они становятся шелковыми. Так уж они устроены, эти обезьяны. А теперь я пошел спать дальше. И не буди меня, если не хочешь попасть под горячую руку.

Прошел еще час. За это время рабочие прорыли два неглубоких рва длиной в десять футов и шириной в три. Дорога для бульдозера была готова.

— Senor, роr favor...

Я покачал головой.

— Извините, ребята, но коли сам епископ позволил... — Я уже собирался объяснить им, как мог, что эта оскверненная церковь больше не Дом Божий, когда заметил Саманту, которая, прикрываясь зонтиком от солнца, двигалась в нашу сторону со стороны пляжа. На ней были огромные черные очки и шляпа с широкими полями. Не обращая на нас ни малейшего внимания, она медленно продефилировала мимо строительной площадки. То, что она англичанка, можно было сказать сразу: другой такой большой и такой белой женщины не было, наверное, во всем Массачусетсе. Она бросалась в глаза, как Моби Дик. Я видел, как Саманта ополоснула ноги из бутылки с минеральной водой и свернула к автомобильной стоянке у маяка. Она не кивнула и не подала мне никакого знака, но я сразу понял, что это неспроста. Да и на пляже Саманта скорее всего вовсе не была. Ей зачем-то было нужно, чтобы я увидел ее, увидел и был настороже.

Пять минут спустя Саманта проехала мимо стройплощадки в своем огромном «ягуаре». Люк в крыше был открыт. Из автомобильной магнитолы доносился бессмертный хит Мадонны «Как девственница...».

Эта музыка совсем не подходила к Саманте и никак не вязалась с тем, что я о ней знал. Женщина, которая не имеет понятия, кто такой Скуби-Ду, и вдруг — любит Мадонну?.. Я задумался. Как девственница... Ага!

«Трахнутая в первый раз...» — так примерно звучала вторая строчка песни. Трахнутая... О господи!.. Неужели Трахнутый что-то пронюхал? Как Саманте пришла в голову идея использовать песню в качестве тревожного сигнала, я догадывался: Дэн Конелли был большим поклонником неподражаемой мисс Чиконе, очевидно, он и подсказал Саманте этот ход.

Я ухмыльнулся.

Выходит, парни из ФБР не так уж глупы!

Ближе к вечеру надо будет придумать подходящий предлог, чтобы наведаться в Ньюберипорт.

Но сначала нужно закончить работу. Я поднялся в кабину большого желтого бульдозера, повернул ключ зажигания и нажал красную кнопку стартера. Двигатель взревел и ожил. Подняв примерно на три четверти массивный отвал со стальными зубьями, я стронул машину с места и медленно поехал по дороге, которую прокопали наши португальские работяги.

Церковь представляла собой одноэтажное деревянное строение — незамысловатое, но ласкающее взгляд какой-то некатолической строгостью линий и по-пуритански правильными пропорциями. Въехав на крыльцо, я переключился на нижнюю передачу и, нажав на рычаги, снова двинул бульдозер вперед, действуя передним отвалом, словно тараном. Здание сразу зашаталось, затрещало, и я прибавил обороты. Бульдозер имел полностью закрытую кабину, к тому же я, конечно, работал в каске, и все же я невольно втянул голову в плечи и пригнулся, когда задняя стена церкви прогнулась, а крыша начала проваливаться. Ветхое строение с треском разваливалось. Вот оторвался и грянулся оземь крест, венчавший крышу, и португальцы хором прокричали какую-то молитву, обращаясь к Святому Духу, а Шеймас, думавший, что я его не вижу, даже преклонил колена. Но мне было не до него. Дав задний ход, я немного опустил отвал и атаковал оставшуюся стену и опорные балки.

Десять минут спустя площадка была расчищена. Португальцы крестились и бормотали «Ave, Maria». Остальным обитателям Плам-Айленда было, по-видимому, начхать — ни пикетов, ни демонстраций протеста, ни даже зевак у стройплощадки не было.

Выбравшись из кабины, я тщательно отряхнул майку, брюки и протер ботинки.

В воздухе еще висели клубы пыли, но я увидел, что один человек все-таки наблюдал за нами. И лично за мной. Похоже, что-то действительно произошло.

— Отличная работа, Шон, — заметил Трахнутый, пожимая мне руку, и я подумал, что он, должно быть, следил за происходящим на стройплощадке из дома Джерри, который стоял примерно в полумиле отсюда на атлантическом побережье острова.

— Спасибо, Трахнутый, — ответил я.

Я впервые назвал его этим именем, чтобы проверить, что из этого выйдет. Трахнутого моя фамильярность, кажется, нисколько не смутила.

— Джерри будет доволен. Вы быстро управились, теперь можно начинать строительство коттеджей, — рассеянно сказал он.

Тут Трахнутый положил руку мне на плечо, и глаза его заблестели. В сочетании с мужественными, благородными и в то же время ущербными чертами его лица психопата-убийцы этот блеск мог означать все что угодно.

— Но ты в этом участвовать не будешь, — добавил он твердо.

— Не буду? Почему?!

— Скажу честно, приятель, я навел о тебе кое-какие справки, — ответил Трахнутый. — Я тебя проверял, понятно? И теперь мы хотим поручить тебе нечто особенное, если ты готов.

Он меня проверял? Так вот о чем хотела предупредить меня Саманта! Очевидно, Трахнутый встретился со своим знакомым в Бостонском управлении полиции и заглянул в личное дело Шона Маккены. Так-так-так...

— Нечто особенное? — спросил я. — А платить как будут? Столько же или больше?

— Может быть, и больше.

— В таком случае я согласен.

Несколько шагов, и вот мы — я и Шеймас — уже в автомобиле Трахнутого. Это большой джип «тойота лендкрузер», который Трахнутый, по всей видимости, только что угнал: салон машины оказался битком набит игрушками, упаковками памперсов и салфеток.

Когда мы сели, Трахнутый протянул нам по паре тонких перчаток, мы надели их, не спрашивая даже зачем.

Я сел на заднее сиденье. Там расположилась, куря сигарету, Кит. Я заметил, что она тоже в перчатках. Черные джинсы, белая обтягивающая майка-топик на голое тело. Кондиционер в машине был мощный, и напрягшиеся соски ее маленьких грудок слегка приподнимали тонкую ткань.

— Привет, — сказал я.