Читать книгу "Белое Рождество. Книга 2 - Маргарет Пембертон"

Третьего февраля ей наконец повезло. Снайперская стрельба по-прежнему не утихала, гремели взрывы, но, перебегая от здания к зданию, растрепанная и задыхающаяся, Серена все же сумела добраться до приюта.

Здесь были отключены вода и электричество.

– Одному Богу известно, сумеем ли мы выжить, если бои будут продолжаться, – сказала ей Люси. От усталости ее лицо превратилось в пепельно-серую маску. – У нас заканчиваются раствор хинина и запасы продуктов, которые сумел доставить доктор Дэниелс. Всякий раз, выбираясь из приюта за водой, он рискует жизнью.

Когда Дэниелс отправился в очередной поход за припасами, Серена пошла с ним. Он не поблагодарил ее за помощь, но с этой минуты в его отношении к ней появилось скупо отмеренное уважение.

– Он перестал презирать меня, – с удивлением сказала Серена Габриэль. – Теперь он ограничивается грубостью...

После того как пик противостояния был пройден, подруги получили по письму от Эббры, Габриэль – послания от Рэдфорда и Мишеля, а Серена – от Чака.

– Кажется, ты говорила, что Уилсон отказался поддерживать с тобой связь, – с любопытством заметила Габриэль.

– Да, действительно. Но это было до нашей встречи. – Серена положила письмо в ящик гардероба.

Чак Уилсон продолжал ставить ее в тупик. Всякое воспоминание о нем имело эротическую окраску. Порой Серена жалела, что ей не хватает решимости написать Чаку и прямо спросить, мешают ли ему ранения заниматься любовью. А если нет? Что она будет тогда делать? Серена так и не нашла достойного ответа на этот вопрос. Она лишь понимала, что не в силах выбросить Чака из своих мыслей и что его письмо доставило ей радость.

Послание Мишеля ошеломило Габриэль, а письмо Рэдфорда – огорчило. Мишель подробно рассказывал ей об успехе одной из их песен времен «Черной кошки». Габриэль сочинила стихи, Мишель положил их На музыку, а группа с заменившей ее певицей записала на пластинку. Композиция поднялась в британских поп-чартах до тридцать пятого места, и ее тут же исполнил знаменитый английский певец. Эта вещь принесет нам целое состояние, – с восторгом писал Мишель. – Еще три наши песни проданы известным исполнителям, и скоро выйдут пластинки. Ты могла бы прославиться как певица, Габриэль, но теперь я вижу, что ты могла бы стать знаменитой в роли автора!

Письмо Рэдфорда оказалось коротким до лаконизма. Он лишь желал знать, когда, черт побери, Габриэль вернется домой.

31 марта, когда президент Джонсон выступил по американскому телевидению с сообщением о том, что не намерен выставлять свою кандидатуру на повторные выборы, Габриэль находилась неподалеку от демилитаризованной зоны. Приятель Нху, журналист, рассказал ей о человеке, который служил в северовьетнамской армии под началом Диня, оставил службу из-за ранений и теперь проживал в родной деревне в нескольких милях к югу от семнадцатой параллели. Габриэль в сопровождении одного из новых друзей-вьетнамцев немедленно отправилась в путь по истерзанным войной землям.

Она вернулась в Сайгон 6 июня, в тот самый день, когда Роберт Кеннеди был застрелен в лос-анджелесском отеле «Амбассадор».

За время путешествия, начавшегося в марте, Габриэль похудела на восемь фунтов, и в ее улыбке угадывалась усталость. Она была одета в черную бумажную куртку и свободные черные шаровары. Несмотря на бесформенность, шаровары ладно облегали ее бедра, и даже в одежде крестьянки и грубых резиновых сандалиях Габриэль по-прежнему выглядела соблазнительно-сексуальной.

– Ни о чем не спрашивай, дорогая, – попросила она Серену, повалившись в плетеное кресло с мягкой обивкой. – Я не скажу ни слова, пока ты не плеснешь мне перно. И побольше.

И только когда в ее пальцах оказался ледяной бокал с напитком, Габриэль заговорила вновь:

– Я добралась до деревни у южной границы демилитаризованной зоны и познакомилась с человеком, который служил в подразделении Диня. Он рассказал мне, будто ни для кого не является тайной, что довольно долгое время полковника Дуонг Квинь Диня почти повсюду сопровождает светловолосый европеец.

– И что же?.. – напряженным голосом спросила Серена.

Габриэль покачала головой:

– А то, что больше он ничего не смог мне сообщить. Его перевели в другой отряд, и уже очень давно он не встречался с Динем и ничего о нем не слышал. – Габриэль сделала паузу и устало провела исцарапанной рукой по своим густым огненным волосам. – Меня радует лишь, что теперь я точно знаю: после отъезда Диня из Сайгона Гэвин оставался с ним. Но огорчает то, что мне так и не удалось выяснить, где они находятся сейчас, могу ли я связаться с ними и почему Гэвин не смог дать весточку о себе.

После долгого молчания Серена нерешительно спросила:

– Не сказал ли тот человек, поехал Гэвин по собственной воле или его увезли насильно?

– Нет. – Глаза Габриэль внезапно заблестели. – Но должно быть, его заставили. – По ее щекам скатились две крупные слезинки. – Иначе чем объяснить его долгое молчание и отсутствие?

Письмо Эббры, в котором она сообщала о том, что Льюис погиб в минувшем октябре, ввергло их в еще большее уныние. Хотя после вашингтонской демонстрации они больше не виделись с Эбброй, Серена и Габриэль чувствовали, что связывающие их узы крепки, как прежде.

– Вот беда, – сказала Габриэль. – Несчастная крошка! Хотела бы я знать, что она теперь будет делать.

То, что сделала Эббра, ошеломило обеих до такой степени, что на несколько секунд они утратили дар речи.

– Как ты сказала? – с трудом промолвила Габриэль. Она только что начала кормить утренней кашей своего сына. Крошка Гэвин уже два месяца находился в Сайгоне, прибыв на самолете из Парижа под опекой стюардесс французской авиакомпании. С его появлением Габриэль воспряла духом и вновь обрела непоколебимую уверенность в том, что со временем она сможет точно выяснить, где держат Гэвина.

Серена опустила глаза на письмо, которое держала в руках, и заулыбалась.

– Эббра вышла за брата Льюиса, – повторила она.

– Это невозможно! – Габриэль немедленно забыла о том, что малыш перепачкался. – Благовоспитанная скромница Эббра? Вышла за брата бывшего мужа? За профессионального футболиста? Не верю! Этого не может быть.

Улыбка Серены стала еще шире.

– Этого не может быть, Габриэль, и тем не менее это случилось. В тихом омуте черти водятся, как любил говаривать мой папочка. Что мы подарим ей на свадьбу?

С тех пор как Серена впервые оказалась в приюте «Кей-тонг», ей ни разу не приходило в голову покинуть Сайгон и вернуться в Лондон. Майк Дэниелс, хотя и без особого энтузиазма, помог ей получить постоянный вид на жительство, и теперь она официально числилась «работником службы благотворительной помощи». Жила Серена исключительно на собственные средства, не получая ни гроша за долгий изнурительный труд. Под руководством Дэниелса она научилась делать уколы и внутривенные вливания. Когда Серена не была занята с детьми, она помогала на кухне, ежедневно заготавливая в невероятных количествах свежий йогурт, уничтожая громадных пауков, тараканов и муравьев.