Читать книгу "Смертельное удовольствие - Владимир Колычев"

– Я ж за ней и пошел, а там камера. Как в тюрьме… Значит, жива Настя?

– Жива.

Мартын заставил себя не думать о плохом.

– Давай тогда к ней… Как думаешь, она меня простит?

– Не знаю.

– Я же помню, что ничего не было…

– Дело не в этом, – качнул головой Мартын.

Он и сам бы хотел простить Рому. Сначала повесить, а потом простить… Хотя бы за яйца повесить.

– Да я понимаю… И раскаиваюсь… У меня сегодня как будто глаза открылись…

– Это с белой горячки.

– Да нет… В смысле, да, белка приходила… Даже на Леську наорал… Нет, перед ней извиняться не буду… – Как-то не очень уверенно проговорил Рома. – А перед Настей, да, перед Настей надо… В первый раз сам не знаю, что на меня нашло… Свинья нашла… Большая такая свинья, жирная… Хорошо, Вадим этот появился… Плохо, что я ему морду набил…

– Сильно набил?

– Ну, хорошо так… С тобой не получилось, – с явным сожалением сказал Рома.

– А учишься ты в МГУ?

Мартын вспомнил, как он ездил с Яликом в МГУ бить какого-то студента.

– Ну да.

– И свой человек в притоне…

– Ну, не в притоне… Хотя…

И еще Мартын помнил свой разговор с Яликом. Чего-то Мартын не знал о Роме, тогда как Ялик был в курсе. Ялик-то знал, кому нужно было набить морду.

Что, если Вадим тоже знал Ялика? И нажаловался ему на Рому. Или даже не Ялику стукнул, а Кальяну. Ялик взялся за дело, но Кальян или кто-то другой узнал, кто такой Рома, поэтому заказ отменили… Как-то туманно все. И облачно. Зато в конкретном месте. Над головой Вадима.

Сначала Вадим заказал Рому, а затем и Настю. Но второй вариант был куда сложней, а Мартыну Ялик не доверял, поэтому взял на дело проверенных Бормана и Утюга. Так Настя и попала под каток. Который спустил на нее Вадим. Но зачем?..

– Так мы к Насте едем? – спросил Рома.

Мартын кивнул. Он действительно ехал к Насте, хотя и не знал, где она. Дорогу к ней осилит идущий, а он уже на ногах.

– А где она – дома, у родителей или у себя?

– У родителей.

– А это где?

– Ты знаешь адрес.

– Где-то на Рублевке, а где конкретно, не знаю.

– И Ялику не говорил?

– Да говорю же, я не при делах… И у меня свой бес в голове…

Мартын не знал, можно верить Роме или нет. И где живет Настя, он не знает, и что ее снова похитили, также не в курсе. Вдруг врет, вернее, убедительно изображает святое неведение?

А может, и не врет. Может, правду говорит. Но если Настю заказал не он, а Вадим, то все равно нельзя с Ромы снимать подозрение. Если во всем виноват Вадим, значит, он знает Ялика. Или Кальяна. Или еще кого-то из системы. Но в этот же круг вхож и Рома. И Настю они оба знают, и в системе Кальяна – свои люди. Одно совпадение – случайность, два – закономерность… Нет, нельзя доверять Роме. Никаких общих дел с ним.

– Твой бес мне помог, – в раздумье кивнул Мартын.

– Да, между прочим!.. – взбодрился Рома.

– Значит, ты поверил мне, раз помог.

– В смысле, поверил?

– Ну, может, я вру тебе насчет Насти. Может, она сбежала, а я ее ищу.

– А эти чего на тебя наехали? – Рома кивнул за плечо, в сторону, где оставался побитый Олег.

– Да вот наехали… Останови мне здесь где-нибудь.

Мартын не знал, где искать Настю. Но направление он выбрал верное, и надо было дальше идти по этому пути. Для этого нужно было ехать в бильярдный клуб, которым заправлял Кальян. И это не просто – голову на плаху положить, а живьем в гроб лечь, под крышку с занесенным над ней молотком. Но, возможно, Кальян тоже так считает, поэтому и не ждет Мартына в гости. А вот он с побитой рожей возьмет да и припрется…

Глава 16

От сильной пощечины зазвенело в ушах, этот звук возбудил сознание как электрический ток в неподвижной катушке. Настя открыла глаза и зажмурилась от яркого дневного света, который хлынул на нее из-под открытой крышки багажника. Настя жадно вдохнула ноздрями свежий воздух, от нехватки которого потеряла сознание.

Но вместе с ярким светом и свежим воздухом она получила и очередную порцию страха. На нее смотрел Ялик: лицо злое, взгляд глумливый. За ним стоял его дружок – Утюг или Борман. Настя не знала, кто из них кто. И не хотела знать.

– Живая? – спросил Ялик. – Это ненадолго.

– Может, трахнем на дорожку? – спросил Утюг или Борман.

– Эту дешевку одноразовую? – фыркнул Ялик.

– Ну-у…

– Это все равно что презерватив заштопать и – по второму разу. Ты так делаешь?

Утюг или Борман мотнул головой и пожал плечами. Использованные презервативы он выбрасывает, но в случае с Настей он бы достал новый. Машина, судя по всему, стояла где-то в безлюдной местности: слышно было, как шелестят деревья на ветру, щебечут птицы. Ничто не мешало ублюдкам вытащить Настю из машины…

– Пусть тебя черти на том свете трахают. Будешь вспоминать, как мы тебя… – осклабился Ялик. – С радостью будешь. И не только вспоминать.

Он взялся за крышку багажника и с силой захлопнул ее. Настя вздрогнула от грохота – в ожидании удара. Но крышка не слетела с креплений, не провалилась в багажник, она просто закрыла ее – от света, от воздуха. И, главное, от мерзких взглядов.

– Ну что, пойдем? – Настя услышала голос Ялика.

– Может, бензинчиком? – спросил кто-то из его дружков.

– Сама зажарится.

Бандиты ушли, голоса стихли, в багажнике стало невыносимо тихо. Как в гробу. Настю избавили от одного ужаса, но отдали на растерзание другому. В багажнике пока еще можно было дышать, но железо уже раскалено, скоро Настя почувствует себя куском тушеного мяса в консервной банке. Но это ненадолго. Очень скоро она задохнется и умрет. Но, может, это и к лучшему. На том свете она встретится с мамой. И попросит у нее прощения за то, что подозревала ее в страшном преступлении. Не могла мама заказать ее Ялику, и Настя была полной дурой. За это ей и суждено умереть. Вслед за мамой…

Это ведь из-за нее умерла мама. Настя должна помнить это до самой смерти.

* * *

Гладко причесанный официант смотрел на Мартына так, будто впервые его видел. Холодные глазки, теплая улыбка, скользкая душонка. Мартын едва сдерживался, чтобы не схватить его за грудки.

– Михаила Витальевича сегодня нет!

Но Мартын всего лишь оттолкнул парня. Он знал, как найти Кальяна, осталось уже совсем чуть-чуть. А от драки ему в любом случае не уйти. И от пули, возможно, тоже.