Читать книгу "Зимние детективные истории - Татьяна Устинова"

Мой вздох застрял где-то посередине груди.

– Очень приятно, – сказала я севшим голосом. Томительно-медленный и одновременно жгуче-страстный поцелуй длился целую вечность.

Когда мы оторвались друг от друга, Володя сказал, проводя указательным пальцем по моей щеке.

– После всего этого нам нужен отдых.

– Можем поехать в Лиссабон. Мы там еще не были.

Он покачал головой:

– А что если поехать в Сочи? Город, где мы познакомились семь лет назад. Правда, сейчас там не сезон, но в этом есть плюс: мало народу. Мы просто побродим по городу, посидим в уютных ресторанчиках. Только ты и я.

– Предложение принимается.

– Слушай! – Муж невольно отстранился от меня. – У тебя есть еще какая-нибудь еда? Я жутко голоден.

– Есть лимонный кекс, – засмеялась я. – Но он слегка пригорел.

Муж притворно зарычал.

– Неси его сюда, женщина! Пока я тебя не съел с голодухи!

– Бегу, бегу! – я соскочила с его колен и ринулась в кухню.

Я извлекла кекс из пакета, положила на тарелку и, заварив еще две чашки кофе, поставила все на поднос.

Перед тем как пойти в комнату, я посмотрела на часы. Большая стрелка приближалась к шести. Ночь сюрпризов закончилась, наступал новый день…

Татьяна Устинова

Все ничего

Когда же это кончится, а? Вот это все, что называется «русской зимой»! Нет-нет, «московской зимой»! Русская, где-нибудь в Суздале или Архангельске, вовсе не плоха и вполне прекрасна: белые сугробы, синие тени, дома, утонувшие в чистом снегу по резные наличники, скрип валенок по проселку, галка на березе, веселые голоса, далеко слышные в морозном воздухе!

«Московская зима» – это прежде всего грязь. Грязь кругом – на тротуарах, на проезжей части, на машинах, на сапогах, на полах пальто, на собачьих лапах. «Московская зима» – это темнота. Темнота с утра до ночи, не помогают никакие фонари и веселые огоньки, которыми украшают столицу к празднику. То есть в том конкретном месте, где огоньки навешаны, еще туда-сюда, только за угол завернешь – тьма, грязь и за углом горит одинокий фонарь. Все куда-то переводили время, все чего-то подсчитывали, как именно им распорядиться, временем, и распорядились так, что темно с утра до ночи.

«Московской зимой» никогда и никуда нельзя ходить, можно только ездить – на метро, на троллейбусе, изредка на машине, но это не для слабонервных. Потратить на дорогу до дома два с половиной часа может себе позволить только индивидуум с очень крепкой нервной системой. Слабакам вроде меня не рекомендуется категорически.

И еще почему-то в памяти таких, как я, то есть тех, кому «за сорок», насмерть засели лыжные прогулки. Послушайте, мы же в школе катались на лыжах в соседнем парке, а по выходным ходили с родителями «в походы», довольно далеко, километров по десять, и собака с нами ходила, и папа тащил небольшой рюкзачок с термосом и теплыми носками, если вдруг промочишь ноги в ручье – нужно было перебраться через ручей, чтобы дойти до леса и «хорошей лыжни»!

Зимой полагается ходить на лыжах!..

Женька, муж, просто замучил меня этими лыжами. Пойдем, и все тут!

Куда?! Куда мы пойдем?! На месте лесочка, где всегда катались, теперь проходит скоростная трасса. Трасса одним концом упирается в ворота предприятия, там летом проходит авиасалон, а другим – в поле. То есть по ней можно скоростным образом ездить от ворот до поля. Деньги были освоены, асфальт положен, фонари воткнуты, но лесочка-то нет, свели! Где кататься?!

Да ладно тебе, найдем. У нас из окна видно речушку. Она, конечно, вся тоже освоена местными жителями и их чадами, то есть завалена мусором, пакетами, бумажками, бутылками, банками из-под пива, но зимой все же замерзает и между пакетами, банками и ошметками проложена лыжня. Если не смотреть по сторонам, а строго под ноги, можно кататься.

Хорошо, а что надевать? У меня ничего нет для лыжных прогулок! У меня и в детстве ничего не было, и я помню эти мучения – под тренировочные штаны обязательно нужно было поднадеть для тепла колготки, но не новые же, новые колготки – жуткий дефицит, а старые, порванные, страшно натирали кожу там, где дырки. И куртки у меня не было подходящей, яркой, спортивной, и приходилось надевать длинную, унылую, и в шапке, связанной бабушкой, всегда было невыносимо жарко, и белый свитер так и остался в мечтах, какой там белый свитер!..

Но отвязаться от моего мужа, если уж он что-то вбил себе в голову, нет никакой возможности! Он будет зудеть, пока не заорешь нечеловеческим голосом: хорошо, черт с тобой, сейчас пойдем на лыжах!..

Перевалив через курганы мусора, мы все же выбрались на некое подобие лыжни и пошли. Я – мрачно сопя. Муж мой – как бы «резвяся и играя».

Постепенно я стала подмерзать и пошла быстрее, а потом уж почувствовала себя Турой Бергер, и чувствовала довольно долго, минут пять-семь, и так прекрасно мне было – лыжи катились, солнышко светило, из мусора мы выбрались, ветер был холодный и крепкий, и нам весело было думать, что вот мы катаемся на лыжах зимой, так и должно быть, в детстве так было, и сейчас так!

…Нет и не будет у нас с вами, ребята, никаких идеальных условий, вот что. Нам всем очень трудно жить – по разным причинам. У кого-то родители болеют, у кого-то дети лентяи, у кого начальник хам, кому зарплату урезали, а кто на скоростной трассе живет. И если все время об этом думать, можно с ума сойти.

А если закрыть глаза на неглаженое белье и кучи мусора вдоль речки, разыскать в шкафу старые брюки, достать с балкона лыжи и пойти, может оказаться, что все ничего. Ничего, ничего.

Еще не все потеряно. Пока зима не кончилась и можно еще разочек сходить на лыжах!..