Читать книгу "Бабье царство - Игорь Осипов"

— Да какие у них деньги? Оборванки ведь, — криво улыбнулась волшебница, в то время как Урсула схватило тело у костра и за ноги поволокла во мглу. Оттуда сразу же раздался шум и хохот, похожий на детский. Одновременно с этим датчик выдал тихий треск, как счётчик Гейгера при низкой дозе облучения. Я сперва не придал этому особого значения, но сейчас связь нечисти с этим треском была очевидна.

— Кыш, уродцы! — завопила Урсула, на что создания взорвались ещё большим смехом, словно обезьянки на ветке при виде смешного. А когда наёмница вернулась костру, в темноте раздался треск одежды и вопли делёжки.

— Не терпится им. У-у-у, недомерки, — прорычала женщина, протерев руки о какую-то тряпку, которую она после бросила в огонь.

— Это кто? — спросил я, кивнув в сторону шума.

— Потеряйцы, — отмахнулась Урсула. — Они завсегда в эту пору настырные. Спасу нет. Скоро жратва будет?

— Скоро, — ответила Катарина, тоже вернувшаяся к костру, после своих молитв. Она на ходу развернулась и провела двумя пальцами по своему лицу. — Идемони.

Из темноты раздался дружный вопль, словно по нечисти кипятком плеснули, но через минуту делёжка возобновилась.

Я поглядел на котёл. Кушать после боя для меня было дико, но было одно «но». После пережитого стресса жрать хотелось, мочи нет. А усталость мешала адекватно воспринимать ситуацию. Казалось, что это всё понарошку. Но к дележу добычи я, всё же, не стал присоединяться. Прогрессор не должен опускаться до таких вещей, которые могут быть квалифицированы на родине, как явные преступления, к которым мародёрство тоже относится. И кстати. У меня же чёрный ящик есть.

«Система, запись основных жизненных показателей, геопозиционирования и периферии осуществляется в штатном режиме?»

«Запись показателей хранится в кэше с показателем тридцать минут».

Да, получается, в памяти остаются только последние полчаса с циклическим заполнением, как видеорегистраторе автомобиля. Если сдохну, полчаса на анализ будут.

«Система, коротко опиши поток данных зрительной периферии».

«Ночь. Огонь. Лесной массив. Девять человек, шестеро не проявляют жизненную активность, трое опознаны как сопровождающие лица. Крытое гужевое транспортное средство. Млекопитающее отряда парнокопытные, семейства полорогие, рода настоящие быки, вида бос таурус таурус, самец».

«Система, я вижу то же самое. Каким образом периферия совпадает с видеорядом, формируемым в фазе быстрого сна?»

Я около минуты ждал, пока будет дан ответ, но его не было.

«Система?» — с изрядной долей беспокойства позвал я свою внутреннюю помощницу. Не хватало ещё, чтоб она совсем зависла.

«Идёт поиск логического решения», — с заминкой отозвалась она, словно не успевала освободить оперативку для программ формирования речи после перелопачивания своей куцей базы данных.

«Ну, ищи, ищи, как найдёшь, зразу дай ответ», — усмехнулся я, закинул в рот карамельку и переключился на своих спутниц, проводящих инвентаризацию трофеев. А карамелька, между прочим, барбариска. Прям, Землю напомнило.

Инициативу взяла на себя Урсула.

— Два дерьмовых кленовых лука с пеньковой тетивой, — стоя на коленях и передавая по одной каждую вещь Катарине, а та складывала их на свой плащ. В общем, разбор лута с мобов шёл в полном разгаре.

— Колчаны со стрелами. Стрел много, — продолжила она.

— Двадцать две, — меланхолично произнесла стоящая рядом Лукреция, а потом переспросила: — ты считать не умеешь?

— Умею, — отмахнулась наёмница, — но их много.

— До трёх? — вяло улыбнулась волшебница, она уже вытащила из фургона серый шерстяной плащ и теперь куталась в него. Было, конечно, прохладно, но не настолько, чтоб трястись. Или она от нервов?

— Вы чё, госпожа, — обиделась Урсула, протянув Катарине колчан, сделанный из обшитого изнутри тканью лыковой плетёнки, как на корзине. Сразу видно — ультрабюджетный вариант снаряжения. — До дюжины!

Рядом раздался смех храмовницы, которая звонко закатилась, согнувшись пополам.

— Чё смешного, я чё, смешинка какая-то? — надулась Урсула, вернувшись к инвентаризации.

— А как ты делить добычу будешь? — утерев слезинку с краешка глаза, спросила Катарина.

— Не боись, это я и на взор умею. У меня гляделки намётанные. Держи.

Мечница кинула девушке простенький нож с простейшей рукоятью в виде загнутого хвостовика, как у кочерги. Опять самый дешёвый вариант.

— Опять дерьмо, — произнесла Катарина, осмотрев оружие. — Железо ногтем поцарапать можно.

— Продадим барахольщикам, с тощей коровы хоть капельку.

Это поговорка была синонимом нашей «С паршивой овцы хоть шерсти клок». Забавно искать такие совпадения выражений. Иногда догадываешься. Иногда нет. Например, «нет хуже воды, чем спящая вода» это аналог «в тихом омуте черти водятся», «чёрная овечка» это «белая ворона», «бросать хвалу собакам» — «метать бисер перед свиньями».

А про омут нужно будет запомнить, очень к Катарине подходит. Надо же, цепная львица.

— Хлопушка, — продолжала тем временем Урсула, и я подошёл поближе.

— Можно, я взгляну? — спросил я, а следом у меня в руках оказалось весьма непривычное оружие. Это была самая примитивная пищаль, какую можно изготовить из говна и палок. На грубо струганный черенок от какой-то лопаты было насажено кованая железная трубка длинной с полметра. Оно имело небольшое отверстие, в которое насыпали затравочный порох, а потом просто поджигали тлеющим фитилём или горящей лучной. Черенок даже не упирался в плечо, а ложился на него сверху и поджимался подбородком, чтоб не елозил, так как для поджога нужно иметь одну свободную руку. Но при должной сноровке с одного-двух десятков метров можно нанести серьёзные повреждения даже закованному в броню воину. Главное, чтоб ствол не разорвало от избытка пороха.

Я хмыкнул и переда оружие Катарине. Действительно, бюджетная банда на нас напала.

— Ещё одна хлопушка, — продолжила Урсула. — Волшебницу бы научить пользоваться. Ей фитиль не нужен для поджога.

— Магесса и так может человека убить, — ответила за Лукрецию храмовница. Вон, потеряйцы обноски делят, сорванные с задушенной магией разбойницы. Была бы волшебница чуть сильнее, шею бы свернула. А ещё одну добивать пришлось, чтоб не мучилась — у неё весь живот в кашу, и орала, как свинца хлебнула.

Урсула продолжила перечислять вещи, среди которых были ножи, один неплохой боевой топорик, который сразу заграбастала себе мечница, мол, дочке подарит. Я морщился, разглядывая трупы, но в делёжку не вмешивался. Только когда перебирание трофеев закончилось, и все они оказались сложенными в кучу, мне подумалось, что личные вещи никто не тронул. Только оружие, снаряжение и деньги. А также различные обереги, которые отдельно от остального сложили на кусок ткани. Бросилась в глаза серебряная бляшка одной из разбойниц в виде монеты с едва различимыми символами жизни и смерти на аверсе и реверсе — знак двуликая покровительница удачи Такоры. Кстати, такая же бляшка была и у тёти Урсулы. У наёмницы, вообще, на шнуре был целый ворох медных чешуек с символами небожительниц.