Читать книгу "Заклинательница бурь - Мира Вольная"

— Да.

— Хочу к тиграм, на пляж. Хочу полежать на солнце. Долго, так долго, как только смогу, чтобы не испытывать при этом боли. Хочу искупаться в теплом океане, хочу провести голой ладонью по песку, по перьям Кахимы. Или чтобы полночь была темная-темная, и лес кругом, и костер до самого неба, а еще замерзнуть хочу!

— Замерзнуть? — удивился я, прижимая девушку к себе спиной, чувствуя и слыша почему-то только, как быстро бьется у нее сердце.

— Да, замерзнуть. Я никогда не мерзну, Алекс. Мне интересно, что это такое. И венок хочу, а еще… я бы…

— Да?

— На вулкан бы посмотрела, и за ракушками бы поныряла и… А ты? Чего ты хочешь?

— На вулкан бы тоже посмотреть не отказался, а вот тигров и океан променял бы на озеро или реку, — я осторожно положил подбородок на макушку Софи, стараясь не разрушить ее прическу, — на рыбалку хочу и на охоту. А еще хочу, как в детстве, мороженым объесться, и чтобы потом чаем отпаиваться с морошковым вареньем…

— Вкусно, — тихо-тихо выдохнула ведьма.

— Очень, — согласился я, глубже вдыхая ее запах. — А свадьба, Софи?

— Свадьба? — она вдруг резко развернулась, нахмурилась, голос перешел из робко шепота в обычный. — В каком смысле?

— Ну раз сегодня такой день… Каждая девушка мечтает о свадьбе, — почему вдруг ее настроение так резко поменялось?

— Алекс, я ведьма…

— И что?

— Ведьма и свадьба, свадьба и ведьма, ничего не напоминает?

— Нет.

Заклинательница недоверчиво посмотрела на меня.

— Так это были не подколки? — всплеснула девушка руками. — Зима, а я-то думала, ты просто глупо шутишь!

— Софи, объясни, пожалуйста.

— Алекс, ведьма не может выйти замуж, — кривая улыбка скользнула на ее губы. Софи не зло, но с легкой грустью смеялась сама над собой. — Ведьма навеки повенчана со своей стихией, с самого рождения, тут уж без вариантов.

— И все это время… — я замер, не договорив.

— Сначала обижалась, конечно, на тебя. Потом привыкла, — пожала она плечами.

— Я не знал, Софи, правда.

— Да, ничего, собственно, страшного. Сама могла догадаться, что ты не знаешь. Хотя странно, Епифания ведь…

— Я думал, она просто не хочет, — ошарашено пробормотал я.

— Может, и не хотела, но, скорее всего, просто не могла. Если ведьма попробует выйти замуж, стихия ее накажет. Смотри, — ведьма наклонила голову к самой груди, убрала короткие волоски, выбившиеся из прически, открывая шею. У самого затылка тонкое переплетение ветвей тисового дерева и ветра образовывало едва заметный венок. От моего дыхания нежная кожа покрылась мурашками, а я почему-то не мог отвести от них взгляд. — Что-то подобной есть у каждой ведьмы.

Я хотел еще раз извиниться, но стук в дверь не дал сказать ни слова, видимо, уже пора.

И действительно, за нами пришли. Учтиво поклонившись, слуга попросил нас следовать за ним. А через десять лучей мы уже стояли перед алтарем, наблюдая, как тихо перешептываются, улыбаются и ждут собравшиеся вокруг груны и люди. Да. Ирис выходила замуж за человека. Любовь, разве ей запретишь?

— Я, кстати, оценила твою косу, Александр Гротери, — скрыв усмешку, прошептала ведьма. — И да, сегодня ты тоже поражаешь воображение. Очередная бессонная ночь?

— Обязательно было все портить последней фразой? — растянув губы в фальшивой улыбке, спросил я.

— Просто поинтересовалась. Мог бы зайти ко мне, дала бы тебе какую-нибудь настойку.

— Я эти настойки уже видеть не могу. Настойка для спины, настойка для костей, восстанавливающая, укрепляющая, тонизирующая, снотворная на завтрак, обед и ужин.

Чувствую себя стариком.

— Ты же знаешь, какой последует ответ.

— Вылечи спину?

— Точно.

— Только через чей-нибудь труп.

— Если не вылечишь, трупа будет два.

— В смысле?

— Твой и мой. Ты сойдешь с ума и умрешь от бессонницы, я — от попыток вытащить тебя из-за грани.

— Смешно. Я оценил. Твой юмор, милая, так же мрачен и угрюм, как и небо зимней вьюжной ночью.

— Может, потому что я не шучу, — слегка повернула ко мне голову ведьма. Достойно ответить не дали крики и улюлюканья — к алтарю спешил жених. Дуглас Доминский, правая рука Амира, короля человеческих земель и дражайшего соседа. Хороший парень: надежный и преданный, серьезный, сильный маг. Блэк по моей просьбе достал на него все, что можно и нельзя, полтора года потратил на это. Отчетом я был доволен, за Ирис спокоен.

— Повелитель, — поклонился мужчина. — Госпожа Заклинательница, — поцеловал руку ведьмы.

— Господин Доминский, — улыбнулся я. — Хорошо подумали, может, желаете изменить решение, пока не поздно?

— Я лучше в пустоши отправлюсь в рубашке и без оружия, Повелитель, — точно так же усмехнулся Дуглас.

— Хороший ответ. Учтите, Дуглас, я к Ирис отношусь как к сестре и…

— А я — как к любимой женщине, — оборвал меня наглец, — не стоит объяснять, поверьте.

— Рад слышать. Софи?

— Уже позвала, — кивнула Заклинательница, а я заметил, как слегка обледенели ее пальчики и качнулись в воздухе кристаллы льда, взял свободную руку девушки в свою, высвобождая стихию, призывая и уговаривая.

Магия текла между нами ровным и сильным потоком, струилась и закручивалась.

Дыхание Софи, еще вдох назад прерывистые и тяжелое успокоилось, распрямились плечи, заледенели изнутри ореховые глаза, волосы, как всегда, окрасились белым. Я немного увеличил поток, заметив, как поежился от холода человек. Ничего. Привыкнет. У него будет достаточно времени. А стихия была уже рядом, совсем близко.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

И Зима пришла…

Качнула ветви деревьев, прошуршала по траве, посеребрив самые кончики, запуталась в волосах, поцеловала в щеки и легла на плечи плащом из крупных снежинок, обдав колючим ветром наши сцепленные руки.

На лицах гостей засияли почти блаженные улыбки, и резко оборвались все шепотки, не было слышно даже малейшего шороха ткани. Дети Зимы радовались приходу своей Матери. И только дроу и люди ежились и плотнее кутались в плащи.

А по проходу к алтарю Сабрина уже вела Ирис. Красивую молодую девушку, истинную дочь Северных Земель, с серо-голубыми глазами и выбеленными Зимой волосами, гордую и прекрасную, закутанную в белый шелк и кружева, укрытую снежной вуалью. Легкая, немного застенчивая улыбка угадывалась под белой тканью, руки сжимали зимние орхидеи и почти незаметно дрожали.