Читать книгу "2084: Счастливый новый мир - Алекс Беллос"

Многие думали о другом варианте, но первым высказал его израильтянин. Вечером, за сутки до приземления, за ужином – как всегда из запаянных пакетиков и тюбиков, он в шутку напомнил правило джентльменов – ladies first. На некоторое время в жилом отсеке корабля повисла тишина. Четверо мужчин-астронавтов обдумывали свой ответ на это вроде бы шутливое замечание. Каждый понимал, что, может быть, именно в этот момент изменится ход мировой истории, как бы громко это ни звучало. Первым ответил капитан:

– Я думаю, что Елена могла бы справиться с этим заданием.

Немец Шремп был против.

– Возможно, это не мое дело, но я бы предпочел работать в соответствии с регламентом. Я против того, чтобы мы сейчас что-то резко меняли. Если мы начнем делать все, что хотим, то как тогда Центр вообще будет координировать нашу миссию? Прости, Дэвид, но я категорически против.

Китаец лишь пожал плечами. В его функции входил контроль над работой всех технических систем «Ориона». И он единственный, кто должен был оставаться на корабле еще несколько дней.

Израильтянин, понимая, что от его голоса теперь зависит многое, начал издалека.

– Правоверные евреи-мужчины каждое утро начинают день одной и той же молитвой. В этой молитве есть и такие слова: «Спасибо тебе, Всевышний, за то, что Ты не создал меня женщиной».

Увидев удивленные улыбки и непонимание, Аарон продолжил:

– Люди, не разбирающиеся в религии, думают, что это доказывает, что для евреев женщина – это существо второго сорта. А ведь истинный смысл – прямо противоположный. Спасибо, Господи, что ты сотворил меня мужчиной, назначив мне таким образом самое трудное испытание на этой Земле, и я сделаю все, чтобы пройти мой путь праведно. Быть праведным мужчиной тяжелее. Ведь женщина от рождения – существо гораздо более чистое, высокое и совершенное. Ей в некотором смысле быть угодной Господу проще, естественнее. В еврейской тысячелетней традиции родство и национальность человека передается по матери. Только женская рука может зажечь свечи на семейном столе во время религиозных праздников. Подобное, особое, отношение к женщине характерно и для других религий. Да и как может быть иначе, если каждый человек начинает свою жизнь в женском чреве – святом источнике жизни. Я полагаю, что именно женщина должна ступить первой на планету, которая, кто знает, возможно, когда-нибудь станет новым домом для всего человечества. Я голосую за то, чтобы завтра первой из нас шла Елена.

Все четверо мужчин-астронавтов взглянули на Савицкую. Она ничего не смогла ответить. Впервые за многие годы ее блестящей карьеры в авиации и космосе на рабочем месте из ее глаз потекли слезы. Больше вопросов, очевидно, не требовалось.

– Ну что ж, Елена. Большинством голосов экипажа «Ориона» мы доверяем тебе эту миссию. И теперь тебе за эту ночь придется придумать несколько слов, возможно, самых важных в твоей жизни. У меня была пара задумок, но теперь это твое личное дело. Ведь Нил Армстронг свой «маленький шаг человека, огромный шаг человечества» придумал сам, в последнюю ночь перед прилунением.

Капитан корабля принял решение. Теперь оставалось только сообщить о нем Центру.

Вечерний сеанс видеосвязи с Хьюстоном проходил по особому регламенту. Задержка сигнала теперь составляла уже около трех минут. Таким образом, диалог напоминал общение между двумя улитками или черепахами. После реплики одной стороны нужно было ждать ответа долгих шесть минут. Часовой сеанс связи состоял из обмена всего несколькими наборами фраз. Такой непривычный стиль общения мог довольно сильно действовать на психику обычного человека и даже вызвать неконтролируемый приступ раздражения. Но для подготовленных почти ко всему покорителей космоса это не было проблемой. Подобные сеансы связи проходили ежедневно, иногда по нескольку раз. Астронавты в долгих паузах развлекались, играя на дисплеях в компьютерные игры, либо, выключив микрофоны, в шутку делали ставки на то, что ответит им Центр на тот или иной запрос. Часто их прогнозы оказывались точными, так как сеансы связи обычно носили скучноватый, рутинный характер. Но после сообщения Центру о только что принятом решении ставки не решался сделать никто. Шесть минут на этот раз прошли в напряженном молчании. Единственной репликой была шутка Роджерса:

– Сейчас они скажут, чтобы я написал рапорт об увольнении и сегодня же вернулся домой.

При всей иронии, Центр вполне мог отдать распоряжение об отстранении капитана от управления миссией и передаче всех полномочий его старшему помощнику – Шремпу.

Но когда картинка, передаваемая с Земли, наконец ожила, их тревога развеялась. Лица сотрудников NASA, кажется, не выражали явного неудовольствия. Ответ одного из главных руководителей Центра был дан почти без раздумий.

– Согласно одному из положений устава миссии, командир экипажа вправе решать оперативные вопросы, не несущие угрозы ходу миссии и жизни членов экипажа. Полагаю, что выбор, кто первый ступит на Марс, – вполне подпадает под это положение. Однако американский флаг должен быть установлен первым, в порядке очередности. Надеюсь, с этим не будет проблем?

Нет, это возражений не вызвало. Все шесть флагов – США, Объединенной Европы, Китая, России, Израиля, а также Арабских Эмиратов, отменивших фетву о «самоубийственности» полета на Марс и выступивших одним из главных спонсоров миссии, должны были быть водружены сразу после высадки экипажа на планету. Очередность установки флагов для астронавтов не имела значения. Все четверо астронавтов-мужчин горячо поздравили Елену. Теперь эта идея нравилась уже всем.

Точное место посадки «Ориона» было определено более трех лет назад, еще в начале подготовки марсианской миссии. Оно находилось в одном из пологих участков долины Маринера. Выбор пал на этот участок по нескольким причинам. Во-первых, этот огромный каньон находится почти точно на экваторе, и его дно в полдень в летние месяцы нагревалось до комфортных земных плюс тридцати градусов Цельсия, при том, что на большей части планеты мороз в среднем составлял минус сто пятьдесят. Если бы давление на Марсе было таким же, как на Земле, то небольшие участки льда, тут и там выходящие на поверхность, в «жаркие» часы таяли бы, превращаясь в жидкую воду, которая могла свободно стекать затейливыми ручейками по высоким стенам каньона вниз, на его дно, ненадолго образуя там целые водоемы. Но, к сожалению, по законам физики, это было невозможно. При крайне низком марсианском атмосферном давлении лед мог лишь превращаться сразу в пар, минуя жидкое состояние, и затем сразу рассеивался. Но зато настоящего водного льда в этих местах повсюду было много – более чем достаточно для нужд экспедиции, включая эксперименты по выращиванию овощей в теплице. Помимо тепла и обилия льда на дне каньона было значительно меньше песчаных бурь, чем на поверхности планеты. Наконец, здесь был чуть более низкий радиационный фон. Еще об одной и, пожалуй, самой важной причине выбора именно этого места капитан корабля должен был сообщить коллегам уже после посадки.

В течение тридцати шести месяцев, предшествовавших этому дню, автоматическими аппаратами и роботами, управляемыми с Земли, велась неустанная работа по строительству базы для астронавтов. В общей сложности на Марс успешно приземлились двенадцать грузовых кораблей, оснащенных простыми двигателями, добиравшиеся до Красной планеты от десяти месяцев до полутора лет – в зависимости от того, на каком расстоянии она находилась в момент их запуска. В отсеках этих кораблей были не только запасы продуктов, воды, кислорода, необходимых материалов, но и маленькие армии автономных строительных роботов.