Читать книгу "Птица и охотник - Варвара Еналь"

Птица слушала его и ничего не отвечала. Был ли он прав? Она сейчас ничего не понимала. Девушка потерялась в этих неизвестных землях, в этой темноте, и все, чему ее учили раньше, сейчас ей не помогало. Она просто не знала, чего ей ожидать от будущего и кого теперь слушаться.

Опыт подсказывал, что хозяин всегда прав, ему виднее. Так, Птица привыкла доверять прежней хозяйке – маме Мабусе. А тут как доверять, если Ог говорит странные и непонятные вещи? Если произносить заклинание нельзя, тогда как же прекратить судороги у Травки, когда она забьется в припадке? Как можно избавиться от химаев? Она ведь не обладает такой силой и такой волей, как Ог!

Или доверить теперь все эти проблемы охотнику? Пусть он успокаивает Травку, защищает от химаев и Речных людей. Он ведь и так кормит их, заботится о них. Просто взять, довериться своему хозяину и выучить теперь уже другие правила?

Ог вдруг повернулся и удивленно посмотрел на Птицу. Кивнул ей и сказал:

– Да, ты правильно думаешь. Просто довериться. И перестать бояться. Вы со мной рядом уже вторую ночь, и я ни разу не обидел вас. Ни разу не оставил голодными, не отругал. И ни разу не требовал от тебя, Птица, этой твоей любви, как вы называете плотские утехи. Еж вот уже давно не боится, он понял, что все в порядке.

Девушка хотела было сказать, что парень дурачок, но промолчала. Зачем говорить, когда Ог и сам понимает ее мысли, и ничего, видимо, с этим не поделать.

Охотник какое-то время еще сидел рядом с ней на земле, но уже не говорил ничего. Было неловко от его близости, но в то же время Птица с пугающей ясностью поняла, что сила Ога привлекает ее. Он необычный, странный и непредсказуемый. Нельзя понять его, но что-то в этой непонятности есть, и это что-то притягивает.

Наконец хозяин отправился спать, велев напоследок не читать заклинаний и не призывать сюда химаев. И Птица не осмелилась ослушаться. Повернулась на другой бок и заснула.

Ей приснился химай. Он стоял так близко, что девушка ощущала его смрадное дыхание. Светились злобой глаза твари, сверкали белые клыки и топорщилась черная шерсть. Химай жаждал ее поглотить, разорвать в клочья. И только теперь Птица осознала, что сама приманивала ему подобных заклинанием. А как же совершали обряды жрецы храмов? Они-то читают похожие заклинания чуть ли не каждый день.

Зверюга приблизилась и рыкнула в самое лицо девушки. Птица дернулась, мелькнули мысли о создании защитной стены, и тут же всплыло в голове приказание хозяина: не читать заклинаний. Как же тогда спастись?

С мыслью о спасении девушка и проснулась. Солнце заглядывало в пещеру, заливая землю жарким светом, у костра возился Ог, и Травке что-то говорил Еж, который уже поднялся и выбрался вместе с малышкой наружу.

– Утро да будет добрым, – не глядя на Птицу, проговорил хозяин, – как спалось?

Девушка не сразу поняла, что Ог обращается к ней. Она подскочила, торопливо расправила рубашку, едва прикрывающую колени, глянула на загорелые пальцы ног, на ногти, выкрашенные розовой перламутровой краской. Молча кивнула и присела у костра. Тихо спросила:

– Может, мне что сделать?

Ог широко улыбнулся, от чего на его смуглых щеках обозначились ямочки, и одобрительно велел:

– Попробуй пожарить лепешки. Тесто я уже замесил. Приходилось когда-то этим заниматься?

– Не приходилось. Мы убирали, мыли, обслуживали посетителей в зале. Готовил у нас все больше повар, да мама Мабуса ему помогала.

– Может, ты просто видела и знаешь, как это делается?

Птица резко мотнула головой. Когда ей было видеть? Утром мыли полы, таскали хворост, бегали на рынок, днем спали, вечером прислуживали. Им поручалась совсем другая работа, да Птицу и не готовили в повара, она должна была стать жрицей.

– Смотри, это просто. Берешь, разминаешь. Надо, чтобы на ладонях было больше муки, тогда тесто не прилипнет к рукам. Попробуй.

У Птицы лепешка пристала к ладоням, расползлась, превратившись в бесформенный, странный комок. Она неловко попробовала отодрать его, но почему-то часть теста облепила запястье и даже локти стали белыми от муки.

– Ничего себе, – фыркнул Ог, – первый раз вижу такую неумеху.

В его голосе не было ни злости, ни осуждения, слова прозвучали добродушно и даже немного ласково. Но Птица вдруг почувствовала себя страшно неловко, будто она – просто большая дура. И ничего тут не поделать. Небось, даже Еж управился бы ловчее с лепешкой. Вон он что-то весело рассказывает Травке, и та его слушает, а не погружается с собственный мир.

– Ладно, не беда. Смотри еще раз, – велел хозяин.

Его руки проворно выхватили кусок теста, размяли. Хлоп – и на сковородку упал ровный белый кружок. Глуше стало потрескивать масло, а глаза Ога блеснули довольством и весельем.

– Научишься. У тебя все впереди. Нам еще не раз придется стряпать на костре.

И вот, позавтракав, они снова двинулись в путь. Со странным сочетанием удивления и страха Птица поняла, что перед ними пролегла пустыня – раскаленные барханы песка были везде, куда ни кинь взгляд.

– Древний песок Зуммы, – пояснил охотник, – вы должны были слышать о нем. О зуммийских башнях любят рассказывать страшилки. Это ведь из здешних мест выбираются к вам драконы-надхеги.

Копыта лошадей вязли в песке, немилосердно пекло дневное светило и густой стеной стоял вокруг воздух. Раскаленной печью показалась Птице пустыня. Конечно, она много раз слышала о зуммийских башнях и их музыке. Башни поют во время песчаных бурь и по вечерам, когда заходит солнце. Древние песни смерти – так называли проезжающие звуки, что слышали в пустыне. Сами башни мало кто видел – из этих мест не так просто было выбраться. «Кто увидел башни Зуммы, тот остался рядом с ними навсегда», – говорили караванщики в Корабельном дворе.

Неужели Ог знает эти места? Неужели сумеет преодолеть древний песок Зуммы? Птица не спрашивала, но сейчас она знала охотника чуть лучше, чем раньше. Она даже начала чувствовать его, совсем немного. Когда он применял силу, когда смотрел на нее – его настроение становилось понятным. Теперь хозяин не казался загадочным Незнакомцем, и Птица частенько наблюдала за ним краешком глаз. Все такая же ровная спина, уверенный взгляд. Глаза его меняли цвет, и девушка заметила, что когда он злился и пользовался своей силой, радужка наливалась чернотой, но когда он был весел и добр, взор его сиял серо-синим цветом. Почему так – она не понимала. Как не понимала до сих пор, кто он такой. Железный рыцарь? Не похоже. Свободный маг Верхнего королевства? Тогда почему сломал браслеты духов Днагао?

Травка принялась жалобно хныкать и прикрывать глаза рукой, пытаясь укрыться от беспощадных лучей солнца. Глядя на ее тонкие ручки, Птица подумала, что все они обгорят на такой жаре, точно лепешки на сковородке. Но она молчала и не спрашивала Ога ни о чем. Настроения не было. Повсюду, куда ни посмотришь, простирались теперь песчаные барханы, и было совершенно непонятно, как хозяин ориентируется в этих диких местах. Тут даже глазу не за что зацепиться, все одинаковое, горячее.