Читать книгу "Подмена для Ректора - Лючия фон Беренготт"

— Или тех… — кривя губы, отчеканил, — кто представляет опасность для общества обычных людей. Кто умеет превращаться в лютого зверя посреди ночи… поджечь дом без единой спички… высосать из невинной души всю кровь до последней капли… А еще тех, из-за кого тебе и мне может грозить смерть под ножом какого-нибудь Темного ведьмака, решившего омолодиться за счет наших с тобой жизней… Тех, кому плевать на то, что мы не выживем, если разорвать Связь насильно — вырвать магию из наших тел и сердец!

Я не знала, из-за чего мне больше хочется плакать — от обиды на его слова в и так паршивый день, или от четкого осознания, что он, по сути, прав. Природных магов и прочих Существ ведь не просто так лишили их прежнего, привилегированного положения в обществе. Как и демонов, которых вообще без всяких церемоний согнали в тюрьмы, открыли Темный Портал и услали обратно в Преисподнюю, в самое что ни на есть пекло…

— А ты, небось, считаешь себя моим благодетелем, да? — разрывая пальцами мешок, я изо-всех сил пыталась перенаправить энергию в слова, в пусть обидные, но безопасные оскорбления. — «Посмотрите, господа, какую примерную леди я сделал из этой юной ведьмочки! Обезопасил общество!» Тоже мне, спаситель душ нашелся…

— У тебя удивительный дар, Элайза… — Габриэль выпрямился. — Приходить к самым идиотским и маловероятным умозаключениям из всех возможных. С чего ты взяла, что я собрался тебя от чего-либо спасать?

А вот от этого почему-то стало обиднее всего. Потому что когда тебя даже спасать не собираются — пусть хоть от самой себя…

Музыка за дверью взорвалась фанфарами, и это единственное что спасло нас от немедленного разоблачения.

Потому что я закричала. Схватилась за голову, зажмурилась и, совершенно не владея собой, заорала, как полоумная, чувствуя, как меня буквально выворачивает от избытка магии, обиды и злости.

А когда пришла в себя, открыла глаза… и обомлела от ужаса.

Отброшенный к мешкам с противоположной стороны чулана, тяжело дыша и отплевываясь, господин ректор снимал с себя ошметки своей парадной одежды, которую я в приступе ведьминской истерии разорвала, в буквальном смысле, на ленточки. Всю. Включая нижнее белье — кальсоны и нательную майку.

Я бросилась к нему, быстро осмотрела, убедившись, что на нем самом ни царапины… и злорадно ухмыльнулась.

— Так тебе и надо. Будешь теперь салфетками прикрываться, если выйти захочешь. И посмотрим, как на это отреагируют твои душки-аристократы… Вряд ли ославят по всей округе — они ж БЛАГОРОДНЫЕ…

— Может, и ославят. Но хоть кровь не выпьют и не распластают на жертвенном алтаре, как твои милейшие родственнички… — стряхнув с себя последний ошметок майки, Габриэль выпрямился и стоял передо мной во всей своей ослепительной мужской красоте. — А салфетками, дорогая, нам с тобой обоим придется прикрываться…

Не понимая, о чем он, я проследила за его заинтересованным взглядом — на мою грудь и ниже, к бедрам.

— О боже… — ахнув, я закрылась руками, хоть на моем теле не оставалось больше ни одного сантиметра, который бы мужчина напротив не успел к этому времени увидеть, пощупать и поцеловать.

Теперь мы были не просто жених и невеста, запертые в кладовке на чужой свадьбе.

Теперь мы были ГОЛЫЕ жених и невеста, запертые, мать его, на чужой свадьбе!

* * *

От «плохо» к «хуже», к «полный и законченный жах» — вот мой сегодняшний девиз.

Интересно, куда еще нас заведет эта наша «тайная» свадьба…

— Уж точно не в брачную постель… — съязвил Габриэль, отвечая на мои мысли, и одновременно перекапывая один мешок за другим на предмет поиска хоть какой-нибудь скатерти.

Я смирно стояла в уголочке, стараясь сохранять выражение лица нашкодившего котенка — с одной стороны и впрямь наговорила и наделала сегодня уже столько, что впору молчать до вечера, а с другой… с другой у меня появились весьма интересные планы, чем нам с господином ректором заняться, пока снаружи пьют и гуляют…

Пусть только найдет эту скатерть, в которую — как он думает — я собираюсь скромно завернуться, как в тогу отшельника с Идрийских островов…

— Ага! — с торжествующим видом Габриэль вытянул за край кусок белой материи, окаймленный бахромой. — Отлично… Выбраться отсюда незамеченными это не поможет, но, по крайней мере, если сюда ворвутся, твои прелести будут вполне прикрыты. А как все закончится, спокойно завернемся в эти штуки и черным ходом к моей машине…

Да, действительно, уже намного лучше. Я быстро огляделась — теперь бы придумать как сделать помягче пол… Схватила еще один мешок и быстро высыпала нам под ноги ворох салфеток.

— Ты что творишь? — Габриэль уставился на меня так, будто на моей голове вдруг выросли рога.

Не отвечая, я забрала из его рук вкусно пахнущую скатерть и аккуратно расстелила поверх салфеток. Получилось довольно уютное гнездышко для скучающей влюбленной пары, которым даже одежда не мешает немного развлечься…

А заодно и прощения попросить у кое-кого с его ангельским терпением…

— Можешь найти еще одну простыню? — спросила я. И, картинно выгибаясь, опустилась на импровизированное (и довольно мягкое) ложе.

Господин ректор слегка закашлялся. Прочистил горло и вытащил из мешка еще одну скатерть, которую я тут же свернула рулоном, превратив в подушку. И улеглась в позе, которую чаще всего изображают художники — задрав одну руку за голову, а вторую положив на бедро…

— Ах ты ж хитрая лиса…

Он был рядом быстрее, чем я успела сказать «иди ко мне». Набросился и пошел по проторенному пути — шея, грудь, рукой вниз по впалому животу… полез в промежность, раздвигая мне ноги, пробуя пальцами уже готовую влажность…

И вдруг вернулся — подтянулся выше, накрывая мои губы своими… втягивая меня в поцелуй — медленный и горячий, как жидкий огонь…

Незамеченные, его пальцы скользнули прямо внутрь, заставляя меня испуганно дернуться и замереть.

— Что ты…

— Шш… Не дергайся, я просто подготавливаю тебя… постепенно растягиваю… мм… какая ты там мокрая…

Я слегка расслабилась, давая ему доступ.

— Мы же не будем… прямо сейчас?

— Нет, конечно… — он снова поцеловал меня — все так же медленно, с какой-то особой тщательностью и даже ленностью, будто показывал — он полностью владеет собой, и ничего страшного со мной не произойдет…

Что ж, поверила я… довольно ожидаемо — после двух-то оргазмов.

За дверью играли какой-то медляк, а меня уносило, с каждым движением, с каждой опытной, знающей меня лаской все в дальше уводило в радужные дали…

— Дай-ка я пристроюсь… — он вдруг подтянул меня выше, устраивая свой возбужденный орган у меня между ног, и глухо застонал мне в рот, толкнувшись бедрами, влажно скользя вдоль разведенных складочек…

Стоп, стоп, стоп — забилось в голове испуганной птицей. Одно движение, и он внутри…