Читать книгу "Нездешний - Дэвид Геммел"

— Ты что-то дал ей.

— Ну да, я дал ей деньги. Хороша любовь!

Дурмаст откинулся назад, щурясь от утреннего солнца.

— Тебе никогда не хотелось остепениться? Завести семью?

— У меня уже была семья — они все умерли.

— И у меня была. Только моя-то благоверная не умерла — сбежала с вентрийским торговцем и сыновей забрала с собой.

— Как это ты за ней не погнался?

Дурмаст выпрямился и почесал спину.

— Погнался, Нездешний.

— Ну и что?

— Торговцу я выпустил кишки.

— А жена?

— Она сделалась портовой шлюхой.

— Славная мы с тобой парочка! Я плачу за удовольствие, потому что не смею больше любить, а тебя преследует давняя измена.

— Кто сказал, что она меня преследует?

— Я. И не надо злиться, дружище, — как я ни размяк, тебе со мной не сладить.

Видно было, что Дурмаст еле сдерживается, но потом гнев прошел, и он улыбнулся.

— Осталось еще кое-что от былого Нездешнего. Пошли — пора лезть наверх и спускать другую повозку.

Они трудились весь день и к сумеркам благополучно переправили все повозки к подножию перевала. Нездешний всю вторую половину дня отдыхал — чутье подсказывало ему, что в последующие несколько дней ему понадобится вся его сила.

Дождь прошел стороной. Вечером в лагере запылали костры, и запахло жареным мясом. Нездешний прошел к фургону пекаря Каймала, который разрешил Даниаль ехать вместе с его семьей. Каймал держался за подбитый глаз, а его жена Лида сидела рядом.

— Где Даниаль? — спросил Нездешний.

Каймал пожал плечами, а его жена, худая темноволосая женщина лет под сорок, прошипела:

— Животные!

— Где она?

— Дождись своей очереди, — дрожащими губами выговорила Лида.

— Слушай, женщина, — я друг Даниаль. Где она?

— Ее увел какой-то мужчина. Она не хотела идти, и мой муж пытался ее защитить, но он ударил Каймала дубинкой.

— Куда они пошли?

Женщина указала в сторону рощи. Нездешний взял из фургона свернутую веревку, перекинул ее через плечо и побежал туда. Луна светила ярко на ясном небе. Немного не доходя до рощи он замедлил бег, прикрыл глаза и прислушался.

Слева прошуршала какая-то грубая ткань, задев о кору дерева, а справа донесся приглушенный крик. Нездешний свернул влево и помчался во всю прыть.

Над головой у него просвистел нож. Он упал на землю плечом вперед и перевернулся. От дерева отделилась темная тень, и кривой клинок блеснул в лунном свете. Нездешний вскочил на ноги и прыгнул, правой ногой ударив противника по голове. Тот пошатнулся, а Нездешний крутнулся на месте и локтем заехал ему в ухо. Враг упал без единого звука, и Нездешний крадучись двинулся вправо. Там в мелком овражке лежала в разодранном платье Даниаль. Мужчина стоял на коленях между ее ног. Нездешний снял с плеча веревку и высвободил петлю, завязанную на конце.

Тихо подкравшись к мужчине, он накинул петлю ему на шею и рывком затянул. Тот ухватился за веревку, но Нездешний сбил его с ног, подтащил к высокому вязу, перебросил веревку через ветку футах в десяти над землей и вздернул насильника на ноги. Тот выкатил глаза, и лицо, заросшее темной бородой, побагровело.

Нездешнему он был незнаком.

Шорох позади заставил Нездешнего бросить веревку и нырнуть вправо. Стрела, просвистев над ним, вонзилась в бородача. Тот застонал и рухнул на колени. Нездешний вскочил и побежал, петляя, чтобы сбить прицел засевшему в засаде убийце. Скрывшись в лесу, он упал и пополз через кусты вокруг оврага.

Услышав стук лошадиных копыт, он выругался, распрямился и убрал кинжал в ножны. Даниаль лежала в овражке без чувств. На ее обнаженной груди кто-то оставил стрелу с гусиным оперением. Нездешний переломил ее надвое.

Кадорас!

Подняв Даниаль на руки, он отнес ее к фургону, оставил на попечение жены пекаря и вернулся в рощу. Первый убийца лежал там, где упал; Нездешний надеялся допросить его, но ему перерезали горло. Обыскав труп, Нездешний не нашел ничего любопытного. У второго в кошельке лежали три золотых. Нездешний отнес деньги в лагерь и отдал Лиде.

— Спрячь у себя, — велел он.

Она, кивнув, подняла полотняный задник, и Нездешний залез в фургон.

Даниаль уже очнулась. Губа у нее распухла, на щеке темнел синяк. Каймал сидел рядом. В фургоне было тесно, и двое детишек пекаря спали около Даниаль.

— Спасибо, — проговорила она, улыбнувшись через силу.

— Больше они тебя не тронут.

Каймал, протиснувшись мимо, вылез наружу. Нездешний сел рядом с Даниаль.

— Тебе больно?

— Не очень. Ты убил их?

— Да.

— Как тебе удается убивать так легко?

— Привычка.

— Нет, я не о том. Каймал заступился за меня, он сильный мужчина, но тот отшвырнул его в сторону, как ребенка.

— Тут все решает страх, Даниаль. Хочешь отдохнуть?

— Нет, я лучше подышу воздухом. Давай погуляем.

Он помог ей выбраться из фургона, они пошли к утесу и сели на камни.

— Почему страх все решает? — спросила она. Он отошел немного и поднял с земли камушек.

— Лови! — Он бросил камушек Даниаль. Она ловко поймала подачу. — Это было легко, правда?

— Да, — согласилась она.

— А если бы двое мужчин держали Криллу и Мириэль, приставив ножи им к горлу, и тебе сказали бы: “Если не поймаешь камушек, девочки умрут”, — поймала бы ты его с той же легкостью? Вспомни те случаи, когда тебя охватывала тревога — разве твои движения тогда не делались судорожными? Страх делает нас дураками, равно как и гнев, ярость и волнение. Мы начинаем метаться и теряем голову. Понимаешь меня?

— Как будто да. Когда я впервые предстала перед королем в Дренане, на меня напал столбняк. Мне всего-то и надо было, что пройтись по сцене, а ноги сделались точно деревянные.

— Вот-вот. Страх делает трудными самые простые действия. То же происходит и в бою... Я дерусь лучше большинства других только потому, что умею сосредоточиваться на мелочах. Камушек остается камушком, что бы там от него ни зависело.

— А меня научишь?

— Времени нет.

— Ты сам себе противоречишь. Забудь о своей цели и сосредоточься на мелочах — на моем обучении.

— Чему тебя научить — драться?

— Нет — побеждать страх. А потом и до боевой науки дело дойдет.