Читать книгу "Линии - Рю Мураками"

Небо на востоке начинало алеть. Юко прошла последний перекресток и оказалась на берегу реки Тама. Она любила прогуливаться там по тропинкам в ожидании восхода солнца. И пока небо меняло цвет с сиреневого на голубой, она прослушивала отдельные места из «Парсифаля» и «Тристана и Изольды» Вагнера. Другой музыки она не признавала. Юко не носила с собой плеер — музыка играла у нее прямо в голове. Все герои вагнеровских опер страдали неимоверно. Но в реальной жизни Юко ни разу не встречала ничего подобного. И какая разница между страданием и тоской?

Кто-то страдает от тоски, а кто-то нет. Недалеко от дома Юко жил один человек. Он ютился в собачьей конуре, а на шее носил поводок. Когда-то он работал водителем, а теперь превратился в домашнее животное. Его хозяйкой была женщина, судя по внешности — танцовщица из бара. Она злоупотребляла косметикой и ходила размалеванная, словно актриса Такаразука ревю. Мужчина, у которого была семья в Саитаме, познакомился с ней на Гиндзе или в Акасаке — где точно, он не помнил. Он сам попросил ее отвести ему место в собачьей будке. Странного человека знали все соседи, но никто даже не хотел с ним поговорить. Только Юко иногда удавалось переброситься с ним словечком. Как-то она спросила его, куда делась та собака, которая жила в конуре до него? Ей почему-то казалось, что мужчина убил ее, чтобы занять ее место. Но он сказал, что раньше в этом доме не было никакой собаки, а будку приобрел и поставил он сам. Время от времени женщина хватала длинный прут и секла его в укромном уголке сада, который не просматривался с улицы. И хотя Юко никто не приглашал посмотреть на это зрелище, да и сама она не спрашивала разрешения, тем не менее она однажды перелезла через ограду и стала наблюдать за экзекуцией. Но ни мужчина, ни женщина даже не возмутились. Женщина со строгим лицом лупила «животное» до крови, а потом обернулась и, заметив Юко, спросила: «Это оно тебе сказало?» Ей также захотелось узнать, не возбуждает ли Юко эта процедура? В ответ Юко попросила у нее разрешения заняться с «животным» сексом, но женщина отрицательно покачала головой. «Ты же видишь, это собака. А люди не должны спать с животными!» В другой раз мужчина рассказал Юко свою историю. «Когда я жил в Саитаме, меня часто охватывало ощущение глубокой тоски. Тогда я еще не понимал, что это и есть одиночество. У меня было двое прелестных малышей… Я часто раздражался на них… а потом садился в кабину своего грузовика и уезжал на работу. У меня просто не было выбора. Вечером я возвращался и ел за ужином свой рис… Я бы не сказал, что мне чего-то не хватало, нет. Скорее было ощущение того, что я глубоко заблуждаюсь по отношению ко всему вокруг. У каждого человека множество лиц. Люди меняются, когда встречают других людей. Если ты встретил кого-нибудь, ты уже изменился, ты стал кем-то другим. Люди нуждаются друг в друге, ибо это единственное доказательство того, что они существуют. Но я чувствовал себя совершенно одиноким даже в своей собственной семье. В собственной семье! Зато теперь, с этой женщиной, я снова стал собой. Такая жизнь подходит мне больше всего. Может быть, среди шести миллиардов жителей нашей планеты я один такой, но зато я полностью соответствую себе. Я счастлив с этой женщиной…»

— А-а-а, гуляете? — окликнул ее с другого берега какой-то мужчина лет сорока с распухшим лицом. Лицо было фиолетового цвета.

— Да, прогуливаюсь, — ответила Юко.

— Я хотел бы попросить вас об одной услуге…

Его веки вспухли так, что глаза казались закрытыми. Из носа еще капала кровь, а нижняя губа висела, как у негра из Центральной Африки, которого Юко видела однажды по телевизору. Мужчина попробовал улыбнуться, но у него ничего не получилось. По его словам, это было делом рук его собственного сына. «Переходный возраст», — пояснил искалеченный отец. Так же думал и семейный психолог, поэтому папаша, последовав его совету, стал жить в саду, в щитовом домике, подальше от сына. Это, впрочем, не помешало сыночку вломиться в отцовское жилище и хорошенько его отдубасить.

Неделей раньше Юко стала свидетельницей их разборки. Юноша махал кулаками, а его отец прислонился в стене садового домика, где мог разместиться только один человек, да и то с трудом. Кафельная плитка была отбита, и ее осколки валялись повсюду. Домик выглядел так, словно по нему молотили бейсбольной битой. Наконец молодой человек повалил отца на землю, а сам поместился у него на загривке.

— Ну, чего уставилась? Пшла вон! — гаркнул он, заметив Юко.

В этот момент в доме зазвонил телефон. Автоответчик не работал, но Юко удалось расслышать слова: «Перезвони мне, как только сможешь».

— Перезвони мне, как только сможешь, — произнесла она, глядя на мужчину и его сына.

Молодой человек выпучил глаза от неожиданности.

— Я подумала, что будет лучше, если я вас предупрежу. Мне кажется, что это звонила твоя мать. Она хотела сообщить, что в Ниигате заболела твоя бабушка, и просила, чтоб ты предупредил отца.

Отец охнул и бросился в дом. Юноша стоял, не в силах оторвать взгляд от Юко.

— Да кто ты в самом деле?! — заорал он.

Юко спокойно стала объяснять ему, что она может воспринимать электрические сигналы, передаваемые по проводам и телефонным линиям. В это время из дома вышел отец и сказал, что все так и есть.

— Значит, ты обладаешь сверхъестественными способностями? — изумился сын.

— Не знаю, — промолвила Юко и собралась идти дальше.

— Стой! — раздалось сзади. Юко обернулась. Молодой человек засыпал ее вопросами о таких необычайных способностях. Потом он схватил ее за руку и повел в дом. Отец уже собирался в дорогу.

— Я еду в Ниигату, — сообщил он, но сын ничего не ответил.

Юноша показал Юко старую аудиокассету с треснувшим корпусом и стал раскручивать ленту.

— Эту кассету прислал мне мой друг вместо письма. Я ее случайно сломал, думая, что это мамина. Можешь прочитать, что там записано?

— Понимаете, я могу улавливать только электрические сигналы. А с пленки у меня не получится.

Молодой человек разочарованно посмотрел на нее, но оценил ее вежливость.

— Скажи, а стоит ли мне ехать с моим сраным папашей в Ниигату? Бабку-то я всегда любил…

— Ну, я же не знаю вашу бабушку… Так что ничего не могу вам сказать.

Молодой человек подумал и все-таки решил ехать. С отцом он принципиально не разговаривал…

— Я очень боюсь, когда сын начинает бить меня по голове. Может, мне имеет смысл обратиться в полицию?., или в службу спасения? Если бы с ним ничего не было, он бы не впадал в такой гнев… Рано или поздно он убьет меня. А вот ты, ты сможешь уговорить его… поговори с ним, — просил отец.

— Нет, не хочу. Мужчина разрыдался.

— Это все из-за меня! Конечно, я должен был быть более строгим. А теперь все кончено, он больше не разговаривает со мной. Правда, мне кажется, что насилие — это тоже форма общения… наверно, он что-то хочет мне сообщить. Иначе я бы этого не вынес!

Здоровый сорокалетний мужчина стоял на коленях и горько плакал.