Читать книгу "Афера в каменных джунглях - Марина Серова"

Какое-то время она занималась только тем, что бесцельно шаталась по городу. Могла идти куда-то на протяжении двенадцати часов, останавливаться в придорожных забегаловках, заходить в какие-то магазины… То есть она вообще ничем не занималась – просто бродила. И меня таскала с собой, а я такой человек, что мне необходимо изучать науку, вести исследования, делать определенную работу. Нет, вы не подумайте, что она какая-то пьяница или сумасшедшая – Марина вообще-то была талантливым человеком. Она писала красивые картины, могла создавать что-то своими руками, какое-то время работала журналистом, разбиралась в искусстве. Но при всех этих достоинствах она была склонна к депрессиям. Я подозревал, что у нее нечто вроде маниакально-депрессивного психоза – то она находится в приподнятом настроении, делает что-то, генерирует замечательные идеи… И раз – точно вспышка – суицидальные мысли, осознание собственной ничтожности и бессмысленности жизни. В таком состоянии она могла наорать на меня, обозвать последними словами, послать не буду говорить куда… Унижала, оскорбляла, смешивала с грязью… Но в минуты «мании», то есть когда она вроде была счастлива и всем довольна, Марина словно забывала все то, что творила накануне, – она смеялась, спрашивала меня о каких-то делах, планировала что-то… Представляете, вся жизнь с ней – словно на пороховой бочке, того и гляди взорвется. И я понял, что просто не могу все это терпеть. Это вроде как накапливается, и потом уже начинаешь игнорировать человека, который ведет себя подобно моей жене. Ну и как-то само собой получилось, что мы отдалились друг от друга. Марина переехала к родителям, она пыталась даже закрутить роман на стороне, не знаю только зачем. Писала мне в сообщениях, что у нее другой кавалер, якобы он ее любит, понимает и не такое ничтожество, как я. Может, хотела, чтобы я ревновал ее, как раньше, а может, просто пыталась причинить боль… Но мне было уже наплевать, с кем она, собирается она разводиться или нет… Я просто желал ей счастья, и это злило ее еще больше. Ну а потом прошли и страсть, и любовь, и ненависть. Мы просто стали словно давние знакомые – которые поначалу дружили и ладили друг с другом, но со временем их дорожки разминулись. Теперь Марина живет у себя, а я – здесь, в этой квартире. Часто посещаю своих старых родителей, но работой занимаюсь исключительно здесь – чтобы никто не мешал и не отвлекал.

– Да, занятная у вас жизнь… – произнесла я задумчиво. – Я-то полагала, что ваша жена попросту не одобряет ваших увлечений эзотерикой и аяваской.

– Нет, Марина даже пила аю, – покачал головой Тирецкий. – Она сама попросила, чтобы я заказал лиану и приготовил ей этот напиток. Взбрело ей в голову попробовать, ну я и сделал. Был ситтером, когда она пила. Правда, повторять она не захотела – больно противным показался ей вкус аяваски. Ну а что тут сделаешь – это же не наркотик какой, глупо ждать, что на вкус окажется ананасовым соком. Марина и картами Таро интересовалась, я ей раскладки делал. Потом, правда, наигралась она во всю эту мистику – для нее ж и Кастанеда, и карты не более чем развлечения были. Что-то интересное – она и увлекается, а пропадает интерес – запросто бросает. Она забавы ради и гашиш курила, и мухоморы даже пробовала. Не понравилось – и ладно, жива осталась – и так сойдет. То учиться вздумает – пожалуйста, хоть в художественное училище, хоть на иностранные языки иди, я ей все это обеспечивал. Не понравилось учиться – пошла работать, но и места своей службы меняла как перчатки. Поработает где-то полгода – уволится, займется чем-то другим. Там надоест – снова что-то найдет. Надоел Тарасов – она в Москву жить поедет, там приестся все – в Петербург двинет. И так абсолютно во всем. Помню, когда мы вместе здесь жили, Марине пришло в голову, что она о собаке мечтает. Развила бурную деятельность, буквально за три дня какую-то болонку приволокла. Собачку Пушкой звали, она такая вся скромненькая была, боялась всех… Поначалу. А потом как разобралась, что ни я, ни Маринка с собаками никогда не общались, так свой нрав принялась показывать. Лужи нарочно по всей квартире прудила, игрушки даже для бультерьеров разгрызала, дверь всю в клочья изодрала. В общем, Маринка как поняла, что с собакой не справляется, и гулять с ней перестала, и вообще все заботы на меня свалила. А сама стала к родителям наведываться, чтобы с этой собакой не пересекаться. В результате Пушку отдали в добрые руки, но не прошло и полугода, как Маринка у меня кролика выпросила декоративного. Ну и сами догадываетесь, все как с собакой вышло – два дня Маринка от клетки не отлипала, а потом и вовсе про кролика несчастного забыла. У меня-то в детстве только кошка жила какое-то время, и то недолго – у матери аллергия на шерсть была. Поэтому я с домашними животными, можно сказать, не общался. Но кролика мне жалко стало – бедное создание сидит, забытое и несчастное, в своей клетке, хозяйка на него внимания не обращает, даже корм забывает насыпать. Мне ничего и не оставалось, кроме как для кролика «мамочкой» стать – я с ним неожиданно общий язык нашел, да и наблюдать за ушастым интересно было. Маринка к себе переехала, а кролик так у меня и жил – два года назад несчастное животное умерло, с тех пор я, естественно, никого и не завожу. Маринка-то со мной не живет, а сам я домашнее животное никогда не приобрету. Представляете, у кролика этого даже имени не было – его так и звали Кролик. До сих пор я иногда его вспоминаю, жалко…

– Да, странная у вас супруга! – заметила я. – Сколько, говорите, ей лет?

– Тридцать было, когда мы расстались, – ответил Тирецкий. – Сейчас уже тридцать два. Я знаю, что дома у нее кот и попугай – она его где-то полгода назад у матери выпросила. Но судьба у попугая такая же, как и у кролика, – с той лишь разницей, что общается с ним Маринкина мама, а не я.

– С ума сойти! – поразилась я. – Тридцать два года, взрослая женщина, а, судя по вашему рассказу, ведет себя как ребенок!

– Да Маринка и есть ребенок! – махнул рукой Тирецкий. – Тридцатидвухлетний ребенок, и, наверно, останется им на всю жизнь.

– И вы не пытались завести новые отношения? – поинтересовалась я. – Как я понимаю, брак с Мариной был ошибкой, но вам же нужно семью создать, детей родить… Неужели нет такой женщины, с которой вы хотели бы связать жизнь?

– Знаете, мне Маринки хватило, – хмыкнул мужчина. – Как-то после нее еще с кем-то связываться не хочется. Конечно, может, и есть нормальные женщины, но у меня ни с кем знакомиться и тем более заводить отношений желания не возникает. Хватит с меня и жены-ребенка, и собачек, и кроликов, и еще кого… Я уверен, что она и крокодила бы завела, только не успела еще.

– Думаю, вам просто не повезло, – заметила я. – Наоборот, большинство женщин хотят нормальных отношений и обычную семью, а вам досталась такая странная особа. Но я считаю, что два раза на одни и те же грабли не наступают, возможно, вам стоит обратить внимание на свое окружение…

– Пока мое окружение – это стены и компьютер, – усмехнулся Тирецкий. – Я с людьми не часто общаюсь, по натуре я – интроверт. Мне больше нравится время в одиночестве проводить, если я не занимаюсь расчетами, то обычно в одиночестве гуляю, книги на английском слушаю.

– А как же преподавание в университете? – поинтересовалась я. – Вы оттуда ушли?