Читать книгу "Шпионами не рождаются - Игорь Атаманенко"

Из психологии известно, что в этом возрасте мужчины наиболее уязвимы и подвержены всякого рода разочарованиям. Они активно пересматривают свои ценностные ориентиры, и те из них, кто к этому времени оказались невостребованными, в один прекрасный момент просто «срываются с якоря». Не в силах противостоять натиску внутренней неудовлетворенности, они покидают насиженные места и в поисках забвения отправляются бродить по свету, переходя к анонимному существованию.

В пользу выдвинутой гипотезы говорило И физическое состояние погибших: крайняя степень дистрофии, а также наличие у них различных кожных заболеваний, в частности, чесотки и педикулеза.

Наконец, покойники не значились в списках людей, пропавших без вести, так как заявления об их исчезновении в органы внутренних дел не поступали. Причина до банальности проста: некому было заявлять.

Так как на теле жертв отсутствовали травмы, которые могли бы привести к летальному исходу, эксперты предположили, что смерть наступала в результате воздействия на голову. А в качестве орудия можно было рассматривать все что угодно: от обломка кирпича до гранатомета — голов-то все равно не было. Так ни одной и не нашли — как в воду канули!

Кстати, в этом вопросе — о способе декапитации — специалисты разошлись во мнениях. Да и объективные признаки не позволяли прийти к единому заключению.

Дело в том, что рваные края тканей шеи выглядели, как изжеванная промокашка. Такие следы может оставить либо очень тупая пила, либо… каменный топор. Вместе с тем, на некоторых шейных позвонках были обнаружены борозды, характерные для острорежущего орудия — ножа или бритвы…

Розыскники и криминалисты терялись в догадках о мотивах и целях совершения преступлений. Для чего понадобилось отделять, а отделив, похищать головы?!

Срочно потребовалась свидетельская база.

Бросились искать бомжей — ан нет их! После Олимпиады-80, хотя и прошло уже два года, когда они в числе других нежелательных элементов, портящих столичный экстерьер, были выселены за 101-й километр, «вольные странники», тем не менее, напуганные усилением паспортного режима, стали обходить Первопрестольную стороной (вот и скажи после этого, что между ними не налажена связь!), либо, соблюдая предельную конспирацию, залегли на дно, да так глубоко, что потребовались поистине титанические усилия, чтобы их оттуда поднять.

По указанию Маслова московская милиция предприняла беспрецедентные меры по отлову уцелевших бомжей. Нашли.

В предъявленных для опознания телах они узнали одно, принадлежавшее некоему бичу по кличке Карл Маркс.

Большего выжать из них не удалось, как ни бились. Да, вот еще. Кличку свою он получил за роскошную бороду-гриву и склонность к философствованию.

Все! Ни связей, ни контактов, не говоря уж о недоброжелателях. Их, как выяснилось, у бомжей просто не бывает, уж такие они люди. Да и люди ли они после этого?

Не найдя более или менее правдоподобных объяснений фактам гильотинирования бомжей, специалисты пришли к заключению, что орудовал либо маньяк-некрофил, коллекционирующий мертвые головы, либо это дело рук ранее не выявленной секты вампиров, исполнявших какой-то неведомый ритуал.

Наблюдение за водителем военного атташе Франции также результатов не принесло, несмотря на то, что его обложили наружкой, как волка красными флажками.

Сейф Маслова буквально ломился от фотографий и видеофильмов обо всех передвижениях негра по Москве.

После инцидента в прибрежной зоне Химкинского водохранилища он никогда более там не появлялся, как, впрочем, и в других местах традиционных стойбищ бомжей.

Разыскное дело «Вурдалаки» уже собирались сдать в архив, как вдруг генерал вспомнил, что его «ласточка» Распутина располагает обширнейшими связями в негритянской диаспоре, проживающей в Москве. На ближайшей же явке генерал предъявил ей фотографию водителя.

— Да это же Поль! — воскликнула агентесса. — Я же вам, Леонид Иосифович, о нем не раз рассказывала… Это же он сосватал Мальвину за «голубого» повара из французского посольства и помог ей обосноваться в Париже…

— А чем она там сейчас занимается?

— Я давно уже не получала от нее писем… Не знаю, что и думать, раньше она каждую неделю писала, а теперь… Но в одном из последних писем она сообщила, что усиленно изучает французскую историю, чтобы попасть на преподавательскую должность в какой-то колледж, где преподают русский язык малолетним отпрыскам богатых французов, и одновременно работает в магазине, совладельцем которого является Поль… Работа — не бей лежачего, времени свободного много, вот она и пошла туда младшим продавцом, пока не решится вопрос с приемом в колледж…

— А что за магазин?

— Мальвина писала, что торгует антиквариатом и какими-то экзотическими африканскими сувенирами для богатых извращенцев… Покупатели — в основном заезжие американцы… Большего я не знаю. Но я могу написать, спросить… Можно даже позвонить ей, она будет очень рада!

— А что? Это — идея! Только спросить надо без нажима, походя, между прочим… Сошлись на то, что твой знакомый «шишкарь» скоро намерен быть в Париже и хотел бы привезти оттуда какой-нибудь крутой сувенир…

Кстати, сам Поль тебе что-нибудь говорил о магазине и его ассортименте?

— О магазине как-то был разговор… А вот о том, чем он торгует, нет! Это я точно помню… Стоило ему сказать, что там в основном продаются сувениры, которые изготавливают его родственники, проживающие в Центрально-африканской Республике, как я к этой теме сразу потеряла интерес… Ну что он еще, кроме сушеных крокодилов и змеиных шкур, может получать от своих африканских родственников?!

Хотя, судя по тому, какими суммами он иной раз располагает, можно сказать, что дело его процветает…

Но мне как-то недосуг было в это вникать… Да и вы сами, Леонид Иосифович, запретили с ним и его собратьями общаться, так что…

— Думаю, милая моя, пришло время возобновить с ним контакт… Как ты? Не против?

— Ну почему же, если надо…

— Надо, Валентина, надо! Сначала ты поговоришь с Мальвиной, а затем устроим тебе случайную встречу с Полем… Думаю, что домой его к себе приглашать не стоит, сошлись на то, что к тебе приехали родственники…

В общем, подержишь его какое-то время на сексуальном карантине… А между тем — дозвонишься до Мальвины. Она — пункт первый в нашей программе. Исходя из того, что она тебе расскажет, наметим план беседы с Полем. Все ясно?

Дозвониться до Мальвины не удалось: уехала на неделю в Англию, и Маслов перешел на запасной вариант — попытался устроить случайную встречу Распутиной с Полем. Безрезультатно: негр убыл на родину по окончании служебной командировки…

Дело «Вурдалаки» все-таки сдали в архив из-за его бесперспективности и отсутствия каких-либо реальных зацепок, могущих помочь раскрытию преступлений. Кроме того, к ноябрю 82-го в Москве не было обнаружено ни одного обезглавленного трупа бомжа… Однако генерал Маслов, не привыкший останавливаться на полпути и иметь в своем пассиве какое-то незавершенное дело, еще долго вспоминал эту эпопею с «вольными странниками без головы».