Читать книгу "Вирус Зоны. Фактор человечности - Дмитрий Лазарев"

Дмитрий глотнул чаю и продолжил:

– Теперь Стрельцов. По Москве тоже почти голяк. После того как Козырева практически объявила его в розыск с экрана телевизора, он изредка мелькал в разных районах столицы. Мы взломали редакционный и личный электронные ящики Козыревой – туда приходила куча сообщений от разных людей, будто бы видевших Стрельцова. Подозреваю, что большинство этих сообщений – туфта. Пару раз он, однако, засветился на камерах наблюдения – в Южном Чертаново и Восточном Бирюлево. Один раз даже вроде бы раненый. И в том, и в другом районах примерно в то же время (плюс-минус) происходили инциденты со смертельным исходом. По нескольку трупов в каждом случае. Можно их привязывать к личности нашего объекта, а можно и не привязывать, но совпадения любопытные. Почему вдруг Михаил Стрельцов мог заделаться терминатором, немного объясняет его прошлое. Стрельцов работал в Уральском секторе АПБР оперативником. Был одним из лучших. Но год назад, через некоторое время после смерти полковника Зарецкого – куратора Урало-Западносибирского сектора, он исчез. Числился погибшим, убитым террористами НМП. Но потом, по некоторым данным, он появлялся и во Владимирской Зоне, и в Коврове незадолго до его бомбардировки. А теперь еще и в Москве. Похоже, он ведет какую-то свою войну. Возможно, даже с АПБР. Однако нам дано строгое предписание от шефа – в Агентство с вопросами по Стрельцову не лезть.

– Почему же война? – спросил Квашнин, который как раз и занимался поисками Стрельцова в Москве.

– Вопрос хороший. Я пытался найти родственников Стрельцова и обнаружил неприятную вещь – они все мертвы. Ну, с родителями все просто – там естественная смерть. Сестра Светлана погибла во Владимире либо во время пришествия Кочевницы, либо чуть позже. Двоюродная племянница Кристина Собинова, жившая, кстати, в его квартире в Екатеринбурге, тоже убита незадолго до мнимой смерти самого Стрельцова. Вроде бы бытовое убийство кухонным ножом, но я думаю, инсценировка. Двоюродный брат Павел, который жил в загородном доме Стрельцова в деревне Шелеховское Свердловской области, сгорел вместе с домом. Расследование следов умышленного поджога не выявило, но это еще ничего не значит: да, топлива и катализатора нет, но, скажем, Измененному-пироманту этого и не нужно. Родители Собиновой погибли в Челябинске в автокатастрофе. Еще есть данные о Марине Дробковой – вирусологе научного корпуса при Министерстве обороны и подруге Стрельцова. Погибла в Краснотайгинске.

– Ничего себе! – воскликнул Борзиян. – Это ж у мужика всех выбили! Да с такого кто хочешь озвереет!

Седых кивнул и снова глотнул чаю.

– Похоже, именно это и произошло. Возможно, он винит во всем произошедшем в том числе и АПБР. Не исключено, что у него есть на то причины. Плохо то, что вокруг него – сплошь выжженная пустыня. Никаких контактов, никаких близких и друзей. Его не за что зацепить. Те точки, в которых он светился в Москве и где произошли те убийства, Толя проверил – пусто. Исчез, никаких следов, кроме одного кровавого в Бирюлево на месте пятерного убийства. След обрывается возле местной автостоянки, но камера там испорчена, и владельцы понятия не имеют, уехал ли раненый на машине, или машину забрал кто-то еще и уже потом его туда погрузил.

– А кровь? – спросил Гецко.

– У нас нет данных по ДНК Стрельцова. Говорю же, соваться в АПБР нам запретили, поэтому проверить – никак.

– Тупик номер два, – пробормотал Квашнин.

– Ну и третий объект – Козырева. В тот вечер, когда вышла в эфир ее программа, она поссорилась со своим сожителем Антоном Бояриновым и на следующий день от него съехала на свою однокомнатную квартиру в Южном Чертаново и как в воду канула. При осмотре квартиры не найдено ни ее трупа, ни следов борьбы. Все родственники Ларисы Козыревой остались в Самаре, откуда она несколько лет назад приехала покорять столицу. Отчасти успешно… Они о ней ничего не знают. Она с ними не связывалась и в Самару не возвращалась. Сожителя и друзей-подруг, а также коллег по работе опросили. Все утверждают, что им ничего не известно. Кстати, одна из подруг – Наталья Качина, менеджер по рекламе в «Москва медиа+», – также таинственно исчезла накануне смерти Мокрушина. В Москве все плохо, однако Лариса из всех трех наших объектов – самая уязвимая. Я проанализировал ее профиль в соцсетях, проверил личные сообщения. У нее очень теплые отношения с младшей сестрой Ольгой. Они ведут интенсивную переписку, шлют друг другу смайлы, смешные картинки. Ольга – тот крючок, на который можно подцепить наш объект. Степан, ты отправишься в Самару и привезешь ее сюда. Она, судя по ее профилю, девушка наивная, романтичная… Не сомневаюсь, ты сможешь найти к ней подход и уговорить поехать с тобой. Всю информацию по ним обоим и выжимку из их сетевого общения я тебе на смарт скину. Проштудируй хорошенько, козырни, будто невзначай, какой-нибудь личной информацией, чтобы Ольга поверила, что ты от Ларисы… Ну да не мне тебя учить.

Гецко серьезно кивнул.

– Понял, сделаю.

– А что будем делать мы? – осведомился Борзиян.

– Для начала надо найти способ донести до старшей сестры информацию, что младшая у нас. Ну и продолжать искать, особенно упирая на «Мальцева». Только аккуратно и не палиться! Если такой, как он, узнает, что мы его ищем, нам не позавидуешь. И еще…

Что «еще», он договорить не успел – его прервал звонок в дверь. Все непроизвольно схватились за оружие. Седых приложил палец к губам, призывая всех к молчанию, и, склонившись к Гецко, очень тихо спросил:

– Это может быть квартирная хозяйка?

– Да вроде мы с ней все решили, – так же тихо ответил тот. – Но шут ее знает, бабу эту. Може, забыла шо…

– Ладно. Иди открывай, только осторожно. Мы тут побудем.

Гецко двинулся в коридор своей обычной походкой вразвалочку, ничем не выдавая напряжения. Но кобуру наплечную расстегнул так, чтобы в случае чего пистолет выхватить практически мгновенно. Глянул в глазок, увидел незнакомую симпатичную загорелую брюнетку и удивился. Слегка. Но дверь открыл.

– Здоровеньки булы! Помочь чем?

Брюнетка ослепительно улыбнулась.

– И вам не хворать, Степан Гецко!

Улыбка слегка поблекла на лице оперативника, но не исчезла.

– Мы шо, знакомы?

– Пока нет, но, если вы меня впустите, мы это исправим. Поверьте, нам есть что обсудить.

Гецко посторонился и красноречивым жестом предложил ей проходить. И только закрыв за ней дверь, поинтересовался:

– И обо што гутарить будем?

Пальто незнакомка быстро повесила на крючок и столь же оперативно разулась.

– А может, мы сначала к остальным пройдем? – Она слегка повысила голос. – Да ладно вам, мальчики, расслабьтесь – я пришла с миром! Вы же не против женского общества?

В прихожей появился Седых. Его поза казалась совершенно небрежной, и только легкий блеск в глазах выдавал внутреннее напряжение.

– Кто вы?

– Можете звать меня Лин. Насколько я понимаю, у вас проблемы – трех потеряшек ищете? По поводу двух я могу вам помочь.