Читать книгу "Эволюция на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям - Александр Никонов"

Недолго музыка играла.

Степной пояс Евразии взорвался в очередной раз, переполнившись ненужным населением, которое опять, как лаву из вулкана, выплюнуло во все стороны света. Кочевники опять заполонили Междуречье, завоевали и уничтожили китайские царства, лежащие в долине великой реки Хуанхэ, снесли державу хеттов, которые сами были цивилизовавшимися потомками жестоких древних завоевателей, преодолели проливы и появились в Европе — на территории нынешней Греции. Египет после тяжелых битв и потрясений тоже оказался поверженным и опустошенным.

Что произошло далее, как вы думаете? Да то же самое! Постепенно варвары, усвоившие традиции и красивые легенды покорённого народа, выросшие среди полуразрушенных величественных храмов, прониклись былым величием и принялись восстанавливать величайшее царство.

Система начала самособираться. Опять зашумели города, огромные рынки, были восстановлены полузасыпанные каналы, расцвели культура и искусство.

А местные крестьяне продолжали тюкать мотыгой землю, обслуживая сменившуюся элиту. Потом они точно так же будут работать на прочих завоевателей — персов, греков, римлян, мамлюков. В промежутках между чужеземными завоеваниями Египет сотрясали внутренние взрывы, когда он сам переполнялся избыточным населением. И поскольку ареал обитания при том уровне технологией не мог прокормить всех, лишнее население так или иначе сокращалось — гибло в междоусобной резне, от голода, от болезней, от рук хозяев, подавлявших восстания.

То же самое было и в Междуречье, на Ближнем Востоке. После очередного нашествия ариев и разорения территории захватчики смекали, что вместо того чтобы пасти скот, можно собирать дань с оставшихся в живых земледельцев, а самим развлекаться опустошительными походами в чужие земли. Но сбор налогов с крестьян требует учёта, управления, хранения и охраны, порядка, движения финансовых потоков, в общем, экономики и цивилизации. Так цивилизация опять брала своё — возникали ремёсла, разделение труда, искусство для развлечения, математика, нужная для строительства и геодезии. И вот, пожалуйста — снова высокая цивилизация с прекрасными храмами дивной архитектуры, утончённой знатью, жрецами, писцами. Где же былые дикари-кочевники? Третье-четвертое их поколение уже не хочет воевать, а хочет внимать звукам флейты, лежа под опахалом рядом с бассейном.

Этот феномен известен давно. Древнегреческий историк Геродот донёс до нас разговор, который состоялся между персидским царём Киром и его советниками. Великий персидский царь, завоевавший огромные территории в Малой Азии и Греции, так отвечает мудрецам, которые предлагают, чтобы персы переселились в благословенные тучные земли покорённых народов: «В благодатных странах люди обычно бывают изнеженными, и одна и та же страна не может производить удивительные плоды и порождать на свет доблестных воинов».

«Тогда персы согласились с мнением Кира и отказались от этого намерения. Они предпочли, сами владея скудной землей, властвовать над другими народам, чем быть рабами на тучной равнине», — пишет Геродот. Однако это не спасло персов от окультуривания и изнеженности, а персидскую империю от крушения.

Только один раз история поставила удивительный эксперимент по искусственному поддерживанию дикого состояния — когда завоеватели, не привыкшие к комфорту, решили к нему и не привыкать. Сознательно — чтобы потом не проигрывать никому в боях! Случилось это в Греции, куда, как мы говорили, добрались лихие кочевые убийцы, перескочив проливы, отделяющие Европу от Азии. Здесь они осели и организовали государство по имени Спарта. Местные крестьяне — илоты — у которых теперь сменились хозяева, продолжали пахать теперь уже на пришлую элиту. А победители решили посвятить себя не развлечениям, не изучению искусств или наук, не торговле, не строительству, а целиком и полностью — военному делу.

Был у них вождь Ликург. Этот парень решил на благословенных землях сохранить свой народ в суровости. Его законы даже не были записаны, поскольку Ликург считал письменность первым шагом к цивилизованности. Собственно говоря, его первый закон как раз и запрещал иметь письменные законы — они передавались устно.

Согласно законам Ликурга, спартанец не должен был привыкать к роскоши. Его дом должен быть сделан только топором и пилой, пользоваться рубанками и другими инструментами, улучшающими вид дерева, запрещалось. Дело мужчины — война, поэтому жители Спарты все время таскались с оружием и постоянно тренировались. Болезненных младенцев бросали в пропасть как неспособных к войне, а оставшихся с семи лет начинали изнурять — заставляли спать на тростниковой подстилке, ходить голыми и босыми, есть всякую невкусную дрянь. Жизнь мальчиков проходила в постоянных военных тренировках и жестоких драках. Повзрослев, юноши, как когда-то их дикие предки-кочевники, отправлялись охотиться за головами — кто убил человека и принёс соплеменникам его голову в качестве сувенира, тот настоящий мужчина!

Чтобы ещё дольше законсервировать эту дичь, Ликург запретил спартанцам брать в руки золото и серебро. А ведь именно деньги, в частности золото и серебро, облагораживают людей. Встречается глупое утверждение, будто деньги людей портят. Нет, деньги людей не портят, а подчёркивают в них персональные черты, которые без увеличительного стекла денег были бы хуже видны. В целом же деньги смягчают нравы: ведь есть лишь два способа заставить человека что-то сделать или чем-то поделиться — принуждением и убеждением. Силой или словами. Кнутом или пряником. Пулей или долларом. Деньги — это путь ненасилия, путь взаимного соглашения, при котором один расстаётся с деньгами, а другой — с товаром.

Торговцу нужен мир. Воину — победы и битвы. Поэтому всем умным людям торговцы гораздо милее насильников. От предложения торговца можно отказаться. А напавший воин заставит воевать и защищаться, что гораздо менее интересно, чем купаться, играть и валяться на пляже, читая увлекательную книжку про войны и опасные приключения. Приключения лучше переживать именно там — на пляже в ожидании обеда.

Такова суть человеческая! И любые попытки пойти против природы обречены в историческом масштабе на поражение. Как вы думаете, чем завершился социальный эксперимент в Спарте? Снесла госпожа История Спарту с лица планеты. И мы сегодня живем в мире торговли. В котором воины служат торговцам, расчищая для них мечом новые рынки. Против эволюции не попрёшь! Если она требует — учись и развивайся! наслаждайся и радуйся жизнью! — лучше послушаться.

Но мы немного отвлеклись. Что творилось в Междуречье, которое мы покинули, перенеся взор в сторону Египта? Все то же самое! Варвары на колесницах опустошили его, а через какое-то время росток цивилизации снова дал прекрасные всходы. Ну, вы уже знаете — храмы, рынки, искусства, расписные глиняные горшки, дорогие вина, налоги, ремёсла, роскошь. А затем круг повторился: опять перенаселение и сокращение избыточного населения тем или иным способом.

«Неужто ничего не меняется в истории?! Крутится колесо одинаковых событий!» — может воскликнуть кто-нибудь. И окажется совершенно не прав.

Конечно, меняется! Оглянитесь вокруг — вы видите где-нибудь кочевников, осаждающих стены городов? А сами стены? Городские стены остались теперь только в виде исторических памятников. А луки и стрелы? Только в музеях, там же, где и каменные топоры. Начав от каменного топора и палки-копалки, человечество пришло к атомным электростанциям и полетам в космос. Вот эти перемены и есть то главное, что происходит с человечеством в результате его эволюции, — усложнение технологий. Оно неизбежно приводит к усложнению мировоззренческой картины (в результате появления точных наук, описывающих мир); к усложнению психологии, вмещающей сложный мир; к усложнению социальной структуры, то есть общества. Мы же помним, что эволюция, то есть развитие, это не что иное, как усложнение структур, постоянная надстройка сложности.