Читать книгу "Канонерские лодки первой эскадры флота Тихого океана в русско-японской войне, 1904–1905 - Сергей Несоленый"

В 12 часов 50 минут было замечено судно, идущее по направлению ко входу, по которому был также сосредоточен огонь, это судно также стреляло в ответ. Как докладывал командир “Гиляка” капитан 2-го ранга Н.В. Стронский контр-адмиралу М.Ф. Лощинскому: “Через несколько минут на этом судне был ясно виден густой столб пара, державшийся минуты три, после чего судно больше видно не было. Затонуло ли оно после взрыва у минного заграждения или отошло, утверждать никто из судового состава не может. Что же случилось с судном, которое было у плоского мыса, и по которому был открыт огонь, неизвестно, так как весь огонь был сосредоточен по 2 судну. Но едва ли оно ушло, так как оно всё время было в луче берегового прожектора и по нему левые батареи успешно стреляли”{71} . На “Отважном” также ясно видели большой столб воды и пара, после которого 2-е судно исчезло.

Наблюдателями были обнаружены также два миноносца, которые быстро скрылись.

“Гиляк” вёл огонь до 1 час 20мин и израсходовал: 120-мм – 19, 75-мм – 22, 47-мм -31, 37-мм -6. Всего 78 снарядов. “Отважный” израсходовал: 6-дм – 2, 75-мм – 14,47-мм – 5 снарядов.

Во время стрельбы на “Гиляке” у 75-мм пушки №1 лопнула пружина ударника, но она была быстро заменена новой, у 120-мм орудия были смяты некоторые зубья подъёмной шестерни.

8-го мая в 11 часов дня “Гремящий” ушёл на внутренний рейд, на его место встал “Отважный”, который вместе с “Гиляком” продолжал нести охрану на внутренний рейд Порт-Артура.

В начале мая 1 -я японская армия подошла к русским позициям, расположенным у г. Кинчжоу и стала готовиться к их штурму. В помощь русским частям, оборонявшим эту стратегически важную позицию решено было послать канонерскую лодку “Бобр” и 2 миноносца – “Бойкий” и “Бурный”. Выбор этих двух кораблей был не случаен – “Бобр” был самой старой канонерской лодкой, из находящихся в Порт-Артуре, а “Бойкий” и “Бурный” хоть и были новыми кораблями, но отличались крайне ненадёжными механизмами и больше времени проводили в ремонте, чем в строю.

В условиях полного господства японского флота на море и тесной блокады ими Порт-Артура на возвращение этих кораблей назад не рассчитывали. После выполнения задания командирам кораблей было приказано их взорвать{72} .

11 -го мая, перед самым выходом, на “Бобр” назначили командиром вместо капитана 2-го ранга А.А. Ливена капитана 2-го ранга В.В. Шельтинга (он останется командиром лодки до её гибели в декабре 1904 года). Это назначение не было случайным – В.В. Шельтинг ранее прослужил на “Бобре” 10 лет и знал этот корабль в совершенстве{73} .

9 мая командир порта контр-адмирал И.К. Григорович отдал приказание как можно скорее снять 2 мачты с “Бобра”{74} , что и было исполнено. Мачты было решено снять для уменьшения видимости корабля. Миноносцы “Бойкий” и “Бурный” 9 мая ещё находились в ремонте – они его смогли спешно закончить только перед самым выходом.

Начальником штаба 4 Восточно-Сибирской стрелковой дивизии задача “Бобру” была сформулирована следующим образом: “Для обеспечения успеха в отбитии штурма необходимо, чтобы во время штурма позиции канонерская лодка “Бобр” вошла, возможно глубже, в залив Хунуэза, омывающий Талиенванский полуостров с севера и приняла участие в самом энергичном обстреливании японских войск, наступающих Кинь-чжоускую позицию южнее Самсона, так как наши пушки, поставленные на Талиенванском полуострове, не могут обстреливать южную половину полосы местности южнее Самсона, по которому будут наступать японцы. Надо иметь в виду, что, как уже выяснилось из предыдущих боёв, японцы начинают свои атаки с рассветом и заблаговременное показывание им канонерской лодки “Бобр” – нежелательно”{75} .

12 мая в 5 часов 30 минут “Бобр” снялся с якоря. Ещё днём на лодку прибыл штурман дальнего плавания Ильин, который должен был вести корабль через минные заграждения Талиенванского рейда и который уже дважды проводил пароходы из Дальнего в Порт-Артур.

На внешнем рейде канонерку ожидали “Бойкий” и “Бурный”, вместе с которыми “Бобр” пошёл в Талиенван, держась как можно ближе к берегу.

Как писал капитан 2-го ранга В.В. Шельтинг: “Погода была пасмурная и, вследствие большой зыби, ходу имел около 8 узлов – всё время баком брал воду, а иногда вода вливалась через открытые порта 9-фунт. Орудий, что конечно, сильно бы затруднило стрельбу при встрече неприятеля, почему я и предполагал, если увижу что- нибудь подозрительное, укрыться в одну из бухт. На переходе мною был принят из Артура кардиф, чтобы не было большого дыма. Подходя к бухте Сикау, был виден сзади свет прожекторов, вероятно, Артурских, но так как впереди ничего заметно не было, то я решил в Сикау не заходить, а пользоваться пасмурностью и идти прямо в Талиенван”{76} .

“Бойкий” прибавил ходу и ушёл вперёд на разведку, “Бурный” продолжал идти в кильватер “Бобру”.

В 11 часов вечера лодка подошла к Талиенвану, успешно миновала минные заграждения, за которыми её уже ожидал “Бойкий”. Однако следуя за специально высланным для проводки кораблей паровым катером, “Бобр” сел на мель и смог с неё сняться лишь с полной водой, примерно в 5 ч 30 мин утра. Придя в гавань Дальнего, лодка стала на якорь и тут же получила телефонограмму генерала Фока, в которой он просил задержать наступление японцев на правый фланг наших позиций и не дать им его обойти.

Как писал командир “Бобра”: “Я тотчас же снялся с якоря и решил идти в Hand-bay, куда меня провести через минное заграждение обещался бывший у меня штурман Ильин. Около 8 часов утра я обогнул Талиенванский полуостров и вошёл в Hand-bay и тотчас же открыл огонь по видимому противнику, расстояние определил пристрелкой; выходило между 14-35 кабельтовыми, в зависимости от орудий, так что мелкие пушки стреляли по ближайшей полосе берега, в кустах которого скрывалась пехота. Моё появление в бухте, очевидно, было неожиданно для японцев, так как орудий на берегу у них близко не было. После первых же выстрелов видно было видно убегающих в беспорядке людей, которые старались уходить за Самсон.

Особенно удачны были выстрелы 6-дюймового орудия, из которых один попал в середину проходившей по железной дороге, по насыпи, артиллерии и видны были падающие лошади и люди. По словам людей, видевших падение снарядов, мы заставили японцев отступить совершенно со своего левого фланга и дали возможность выехать на позицию находившейся в Талиенване батареи Романовского, которая тоже открыла беглый огонь. Около 10 часов неприятельские выстрелы стали затихать, от нас видно не было, так что под конец я стрелял один и около 11 часов, прекратив огонь и исполнив задачу, пошёл из бухты в Дальний за дальнейшими инструкциями.

Стрелял я больше сегментными, фугасными 6-дм и 9-фунтовыми шрапнельными снарядами и выпустил всего 308 выстрелов.

Маневрировать в бухте было затруднительно, так как с одной стороны отмель, с другой стороны минное заграждение. Всё время шла с моря зыбь, чем я пользовался для стрельбы на более дальние расстояния”{77} .

В 12 часов 15 минут “Бобр” прибыл в Дальний. Его командир на следующий день с рассветом собирался опять идти на обстрел позиций японских войск, но в 11 часов вечера узнал решение оставить позиции у Кинчжоу. Командиры “Бобра” и миноносцев решили прорываться в Артур, а в случае невозможности прорыва выброситься на мель и взорвать свои корабли. Прорыв был очень рискован: ночь была светлая и лунная, но русским кораблям сопутствовала удача и не встретив на обратном пути неприятеля, маленький отряд утром 14-го мая благополучно вернулся в Порт-Артур (в гавань зашли в 5 часов 55 минут утра){78} .