Читать книгу "Лунный ветер - Евгения Сафонова"

Мистер Хэтчер, беспрекословно кивнув, вернул револьвер хозяину и направился к выходу из спальни.

Его примеру последовали все, кроме матушки.

— Я сейчас, — коротко сказала та, отвечая на вопросительный взгляд отца.

Я тоскливо следила, как нас оставляют наедине, предвкушая выволочку и нотации. Однако матушка лишь отставила в сторону миску с настоем, прежде чем негромко и неумолимо сказать:

— Больше никаких одиноких прогулок, Ребекка. Если бы мистер Форбиден не пошёл за тобой… если бы тебя…

Она осеклась. Поднявшись со стула, на котором сидела, склонилась надо мной.

Этот мир определённо сошёл с ума, подумала я, когда сухие губы поцеловали меня в лоб, а руки, от которых я совершенно не привыкла принимать ласку, погладили меня по волосам.

— Ты же знаешь, что я желаю тебе добра, — прошептал знакомый голос с незнакомой мне нежностью. — Я строга с тобой только поэтому… потому что люблю тебя и желаю тебе счастья. И я всю жизнь хотела тобой гордиться, но ты не давала мне поводов для гордости.

Эти слова вмиг разрушили иллюзию того, что меня обнимает тот, кто действительно любит меня. Настоящую меня — со своими желаниями, своими мечтами и прихотями, — а не куклу, которой меня хотят видеть. И когда мама выпрямилась, я вновь увидела глаза женщины, вот уже восемнадцать лет терпеливо сносившей выходки своевольной дочери-дурнушки.

— Я очень рада, что ты приняла предложение Тома. — Её улыбка была вполне сердечной, но почему-то от неё меня проняло холодом. — Он сделает тебя счастливой. Сейчас ты можешь этого не понимать, но я знаю жизнь лучше тебя. Однажды ты скажешь мне спасибо за то, что я не дала тебе загубить свою жизнь. Что настаивала на этом выборе… правильном выборе.

И ушла, предоставив мне молча смотреть ей вслед даже тогда, когда за ней уже закрылась дверь.

Мама, мама… так уверена, что имеешь право не принимать меня такой, какая я есть, но лепить из меня то, что ты хочешь? Отвергать даже мысль о том, что твоё видение мира может быть не единственно верным, и делать меня счастливой в твоём понимании счастья? Лишь потому, что ты родила меня на свет? Хотя, если подумать, из нас с Томом и правда могла бы получиться неплохая супружеская пара… если б я не понимала, что рядом с ним не чувствую и тени того, что ощущаю рядом с Гэбриэлом Форбиденом.

Я прикрыла глаза, свернувшись калачиком поверх одеяла, слушая, как потрескивает пламя в камине, сражаясь с вечным холодом Хепберн-парка.

Гэбриэл Форбиден. Что было бы, если б я никогда не узнала ни тебя, ни всего, что с тобой связано? Если б и дальше жила, как уже привыкла, если б прогнулась под давлением обстоятельств и приняла предложение Тома ещё в тот вечер, когда он впервые его озвучил? Ведь это ты дал мне силы для сомнений… и силы, и почву, и возможность. Появившись в моей жизни так не вовремя — и удивительно вовремя.

Что ж, сейчас я знаю о тебе немного больше. Или думаю, что знаю. Теперь бы ещё понять, что с этим делать.

И, кажется, для этого мне вновь придётся побеседовать с тобой наедине.

Обед я проспала, а ужин пропустила. Сослалась на то, что всё ещё не пришла в себя, и еду мне принесли прямо в постель. В действительности я просто не хотела ни слышать новых обсуждений утреннего происшествия, ни видеть ничью персону, кроме одной. На поиски этой персоны я и отправилась, выждав достаточно времени, чтобы в столовой все успели поесть и разойтись; чутьё подсказывало мне, что сегодня моральных сил мистера Форбидена не хватит на игру в гостеприимного хозяина, а потому бильярд и прочие вечерние развлечения пройдут без него.

Конечно, я могла ошибаться. А даже если не ошибалась, мои поиски — наугад, вслепую — вполне могли не увенчаться успехом. И на смотровую площадку я поднималась безо всякой уверенности в том, что найду там того, кого искала.

Но тем не менее нашла.

Он стоял, сложив соединённые руки на каменном парапете, отстранённо глядя на горизонт. Прохлада вечернего ветра трепала его длинные волосы; сад, вересковые поля и лес окутывали сиреневые сумерки, небо бледно алело закатом.

— Рад, что вам стало лучше, — не оборачиваясь, негромко произнёс мистер Форбиден.

Я уже не удивилась, что он узнал меня, не видя. Лишь подошла, чтобы встать рядом: так же тихо, как до того поднималась по витой каменной лестнице.

Некоторое время мы просто вместе созерцали потухающий закат. Безмолвно.

Как говорят фрэнчане, les mots que l’on n’a pas dit les fleurs du silence…[26]

— Спасибо, — наконец негромко произнесла я.

Даже тогда он не посмотрел на меня.

— За что?

— Что спасли меня.

Мистер Форбиден пожал плечами так, будто моё спасение было делом настолько само собой разумеющимся, что не заслуживало ни малейшей признательности.

— И вы не считаете, что я жестоко обошёлся с бедными беглецами? — произнёс он с равнодушной иронией. — Не потрясены тем, что я убил человека, молившего меня о пощаде?

Вспомнив слова миссис Лестер, я резко качнула головой:

— А они убили бы меня, если б не вы. Возможно, я жестока, но, когда я вспоминаю об этом маленьком обстоятельстве, мне трудно их жалеть.

На этом месте он всё же покосился на меня. Ничего не ответив, посмотрел вниз — туда, где виднелась дорога, по которой утром я шла на свою роковую прогулку.

— Забавно, — задумчиво протянул мистер Форбиден, пока в его глазах медленно гасли алые отблески света, тонущего в подступающей тьме. — И с чего вас потянуло в лес, да ещё в столь ранний час?

Под сердцем неприятно и взволнованно кольнуло, и я порадовалось, что он не смотрит на моё лицо.

— Я не могла просто пожелать прогуляться? — как можно небрежнее заметила я.

— Могли. А могли пожелать прогуляться ещё раньше… ночью, к примеру. — Он по-прежнему не смотрел на меня. — И увидеть нечто, чего вам видеть не полагалось. Нечто, родившее у вас много вопросов, над которыми вы и решили поразмыслить в лесу.

Я сглотнула. Надеясь, что это вышло не слишком выразительно и шумно.

Когда я заговорила вновь, шутливое спокойствие в голосе далось мне ещё тяжелее, чем раньше.

— С чего бы мне захотелось гулять по особняку, где меня могут настигнуть призраки?

— Я бы на вашем месте боялся не призраков, а вещей куда более реальных, — невыразительно заметил мистер Форбиден. — И если сегодня ваша матушка запретила вам гулять в одиночку, я присоединюсь к её увещеваниям. Вы стали непозволительно неосторожны. К сожалению, я сам этому потворствовал. Больше не буду поощрять в вас качества, способные подвергнуть вас опасности… как бы мне этого ни хотелось. Будучи тем, кто я есть, и настолько старше вас, я не имею на это никакого права. — Он наконец повернулся ко мне. — Значит, у вас нет никаких вопросов, ответы на которые вы хотели бы узнать?