Читать книгу "Тайная жизнь деревьев. Что они чувствуют, как они общаются? Открытие сокровенного мира - Петер Вольлебен"

Широко распространено заблуждение по поводу внешнего вида европейских первичных лесов. Обыватели часто думают, что если лес оставить в покое, он зарастет кустарником и покроется непроходимыми зарослями. Там, где сегодня преобладают лесопосадки, по которым вполне можно пройти, завтра воцарится хаос. Однако резерваты, к которым уже более 100 лет не прикасалась человеческая рука, доказывают обратное[34]. Благодаря глубокой тени у трав и кустарников практически нет шансов, так что на почве естественных лесов преобладает бурый цвет палой листвы. Маленькие деревья растут крайне медленно и очень прямо, их боковые ветви короткие и тонкие. Доминируют старые материнские деревья, безупречные стволы которых кажутся колоннами кафедрального собора.

В отличие от этого в промышленном лесу гораздо больше света, потому что из него постоянно изымаются деревья. Здесь растут злаки и кустарник, здесь заросли ежевики не дают свернуть с тропы. Лежащие кроны срубленных деревьев образуют дополнительные препятствия, и в целом создается беспокойная, даже беспорядочная картина. Первичные леса, наоборот, в принципе хорошо проходимы. Только в отдельных местах на земле видны единичные толстые отмершие стволы, как естественные скамейки для отдыха. Поскольку деревья живут очень долго, мертвые стволы падают очень редко, а других событий в жизни леса практически не происходит. В течение одной человеческой жизни изменения в них почти не заметны. Охраняемые территории, в которых культурным лесам дали возможность вернуться в естественное состояние, успокаивают природу и делают ее доступнее для тех, кто ищет отдыха и покоя.

А безопасность? Разве мы не читаем каждый месяц об угрозах, которые исходят от старых деревьев? Крупные ветви или даже целые стволы, падающие на тропы и дороги, крыши домов и припаркованные автомобили? Конечно, такое бывает. Однако опасности, исходящие из промышленных лесов, несравнимо выше. Более 90 процентов повреждений от ветра исходят от хвойных деревьев, которые растут в нестабильных плантациях и падают уже при порывах ветра около 100 километров в час. Мне не известно ни одного случая, когда жертвой таких погодных явлений стал бы старый, уже не используемый широколиственный лес. Поэтому я могу только выдвинуть лозунг: «Не будем бояться дикости!»

Биороботы?

Если рассмотреть историю отношений человека и животных, в последние годы заметны положительные сдвиги. Хотя все еще существуют животноводство фабричного типа, эксперименты на животных и другие безжалостные формы пользования, однако мы все больше признаем, что у наших коллег-животных тоже есть эмоции, а вместе с ними и права. Так, в 1990 году в Германии вступил в силу закон об улучшении правового положения животных в гражданском праве, целью которого было прекратить обращение с животными как с вещами. Все больше людей отказываются от употребления мяса или более осознанно выбирают продукты, чтобы при содержании животных им причинялось как можно меньше страданий. Я считаю эти процессы достижением, ведь мы уже знаем, что чувства животных во многом сходны с нашими. Это относится не только к близким нам млекопитающим, но даже к насекомым, таким как плодовые мушки. Калифорнийские ученые обнаружили, что даже эти крошечные создания видят сны. Сочувствие к мухам? До такого большинство людей пока не дошли, а если бы и дошли, то эмоциональный путь к лесу все равно не был бы пройден. Потому что для нас между мухами и деревьями лежит ментальное препятствие, которое кажется непреодолимым. Растения большого размера не имеют мозга, могут лишь очень медленно двигаться, интересуются совершенно иными вещами и проводят свою повседневную жизнь в невероятно замедленном темпе. Неудивительно, что хотя каждый школьник знает, что деревья – живые организмы, люди тем не менее обращаются с ними как с предметами. Когда у вас в печке весело потрескивает полено, это огонь пожирает труп бука или дуба. Или бумага той книги, которую вы сейчас держите в руках: она состоит из измельченной срубленной (и тем самым убитой) ели или березы. Это уже чересчур? Я так не считаю. Потому что если мы будем держать в голове все то, о чем вы прочли в предыдущих главах, то параллели со шницелями и свиньями вполне допустимы. Мы используем живые организмы, которых убивают для наших целей, и нечего приукрашивать.

В то же время возникает вопрос, предосудительны ли такие действия. В конце концов, мы и сами – часть природы, и наше тело устроено так, что выжить мы можем только с помощью органических веществ других организмов. Эту необходимость мы разделяем со всеми другими видами животных. Вопрос только в том, не превышаем ли мы меру в использовании лесных экосистем и не можем ли мы избежать излишнего мучительства по отношению к деревьям по аналогии с животными. Здесь действует то же правило – в пользовании древесиной нет ничего дурного, если дать деревьям возможность расти в соответствии с требованиями их вида. А это значит, что они имеют право полностью удовлетворять свои социальные потребности, расти в настоящем лесном климате с ненарушенными почвами и передавать свои знания последующим поколениям. Как минимум часть из них должна иметь право достойно стареть и, наконец, умереть естественной смертью. То, что при производстве продуктов питания понимается под экологически чистым сельским хозяйством, в лесу реализуется в форме плентерного хозяйства. При этом деревья всех возрастов и размеров растут вместе, без искусственного порядка, так что молодые деревья подрастают под материнскими. Лишь в отдельных местах в лесу осторожно вырубают тот или иной ствол, который затем на лошадиной тяге вывозят к ближайшей дороге. А чтобы предоставить права старым деревьям, от 5 до 10 процентов всей территории леса берут под полную охрану. Древесину из лесов с таким типом пользования, отвечающим требованиям вида, можно использовать без раздумий. К сожалению, в Центральной Европе современная практика на 95 процентов выглядит иначе – в монотонных одновидовых лесных плантациях работает самая тяжелая техника. Далекие от лесных профессий люди часто более остро чувствуют необходимость сменить курс, чем специалисты. Они все чаще вмешиваются в процессы пользования общественными лесами и в спорах с государственными службами добиваются более высоких экологических стандартов. Например, «Друзья кёнигсдорфского леса» под Кёльном в медиационном процессе между службой леса и министерством добились запрета на применение тяжелой техники и рубку старых широколиственных деревьев (см. примеч. 57). В Швейцарии само государство заботится о том, чтобы все растения на его территории жили в соответствии с требованиями своего вида. В конституции Швейцарии записано, что «…в обращении с животными, растениями и другими организмами должно соблюдаться достоинство Творения». Так, непозволительно сорвать цветок на обочине дороги без уважительной причины. Хотя такая позиция в глобальном масштабе вызывает скорее скептическую улыбку, тем не менее я целиком приветствую стирание моральных границ между растениями и животными. Если способности растительных организмов нам известны, их чувства и потребности признаны, следовало бы шаг за шагом менять наше обращение с ними. Современное лесное хозяйство видит лес в первую очередь как фабрику древесины и склад сырья, а его роль как сложного и совершенного местообитания многих тысяч видов организмов остается на заднем плане. Но все обстоит ровно наоборот. Потому что если лес может развиваться согласно своему природному предначертанию, он всегда будет лучше выполнять те функции, которые во множестве законов о лесах стоят выше производства древесины: защиту и отдых. Актуальные дискуссии между союзами по охране окружающей среды и лесопользователями, а также первые успехи, такие как в Кёнигсдорфе, позволяют надеяться, что тайная жизнь деревьев продолжится и в будущем, и наши потомки тоже будут восхищаться их красотой и совершенством. Лес воплощает полноту жизни, сложную ткань бытия, в которую вплетены десятки тысяч зависимых друг от друга видов. Как важна связь лесов с природой всей планеты, иллюстрирует небольшое исследование. Кацухико Мацунага, специалист по химии моря из Университета Хоккайдо, Япония, обнаружил, что кислоты из палой листвы через ручьи и реки вымываются в моря. Там они усиливают рост планктона – первого и важнейшего звена пищевой цепи. Больше рыбы благодаря лесу? Ученый инициировал посадку деревьев близ морских берегов, что и вправду привело к более высоким прибылям в рыболовстве и устричном хозяйстве (см. примеч. 58). Но не только материальные выгоды питают нашу заботу о деревьях. Мы не можем позволить себе потерять множество маленьких секретов и чудес, которые хранит лес. Под его зеленым пологом каждый день разыгрываются драмы и трогательные истории любви, он – последний клочок природы рядом с нами, где еще можно пережить удивительные приключения и обнаружить тайны. И кто знает: может быть, язык деревьев действительно будет расшифрован и станет источником других невероятных историй. А пока, отправляясь в лес, дайте волю своей фантазии – во многих случаях она не так далека от реальности!