Читать книгу "Дурман - Екатерина Риз"

— Он сказал, что не собирается приезжать на юбилей Ганина. Как тебе это нравится? Неблагодарный дикарь. Я убеждала Родиона включить в цикл передач сюжет о выставке в Питере, а этот негодяй, получив свое, даже не собирается в качестве благодарности ответить на приглашение. С какими глазами я появлюсь на юбилее одна?

— Ты можешь сказать, что отец переживает и сломлен разводом.

Софья Игнатьевна презрительно фыркнула.

— Как же, сломлен он. Не удивлюсь, если узнаю, что он нашел себе новую дуру, только ради того, чтобы поднять себе настроение. Твой отец — бабник, Алексей. Не будь таким.

Он даже кофе от неожиданности этого высказывания поперхнулся, и поспешил кашлянуть в сторону.

— Господи, мама. Ты иногда как скажешь…

— А что, разве я неправду сказала? Всю жизнь таким был, и всегда будет. Пока уж совсем не обессилит. И к кому он тогда, интересно, подастся? К нам с тобой!

Алексей хотел поинтересоваться, не этого ли дня мама уже тридцать лет с нетерпением ожидает, но в последний момент заставил себя смолчать. Подобный намек мог привести к неожиданным последствиям, мама могла впечатлиться не на шутку, и тогда ему пришлось бы очень постараться, чтобы загладить вину.

В комнату вошла Света с сыном на руках, и Алексей невольно улыбнулся. А уж когда сын нетерпеливо потянул к нему руки, на душе и вовсе потеплело.

— Привет, чемпион. Как у тебя настроение сегодня?

Андрей за его шею уцепился и принялся рассказывать ему про собаку, которую вчера видел на прогулке. По большей части лепетал и коверкал слова, и лишь одно повторял раз за разом и с большим значением:

— Собака!

Глазенки на Алексея таращил, а тот смеялся.

— Большая была собака?

Андрей тут же раскинул руки в стороны.

— Вот такая!

— Садитесь за стол, — пригласила Света.

Алексей помедлил, ожидая, когда мать присядет, а потом сел во главе стола, усадив сына к себе на колено.

— Леш, посади его в кресло, — попросила жена, остановившись рядом с ними, но Андрюшка тут же вцепился в ткань его рубашки мертвой хваткой, и решительно замотал головой.

— Неть.

Алексей кинул на Свету веселый взгляд.

— Слышала? Неть.

Софья Игнатьевна кинула на внука быстрый взгляд, после чего протянула руку и потрепала его по щеке, как совсем недавно сына. Это была ее фирменная ласка, Алексей помнил, что она делала так каждый вечер его детства, собираясь уходить из дома, она всегда была занята — спектакли, рестораны, друзья-приятели.

— Кушай омлет, дорогой, он полезный.

Алексей едва слышно хмыкнул в ответ на ее нравоучительный тон, обращенный к двухлетнему ребенку. А Андрюшка сунул палец в тарелку и повозил им там, видимо, пробуя полезность наощупь.

— Когда ты планируешь вернуться сегодня? — поинтересовалась Света, а Алексей даже не сразу сообразил, что она к нему обращается, столь нейтральным был ее тон. Голову поднял, посмотрел на жену. После чего пожал плечами.

— Надеюсь, что не поздно.

Света присела на соседний стул, заставила сына повернуться к ней и поднесла к его рту ложку с омлетом. Андрей рот открыл и тут же зажмурился, и даже нос наморщил, подозревая, что в полезной пище ничего для себя привлекательного не найдет. Алексей же жевал тост, стараясь избежать взгляда жены. Он понятия не имел, во сколько вернется, а перспективы этого дня попросту лишали остатков рассудительности. С того момента, как проснулся и открыл глаза, думать больше ни о чем не мог, кроме как об Ире. Вчерашние сорок минут в его машине, их поцелуи после разлуки, ее дыхание и пальчики на пряжке его ремня, отбили всякое желание что-либо обсуждать и принимать решения. Тем более, верные. Ведь, правильным было бы — не звонить ей сегодня, и постараться больше не встречаться. Но он даже не задавался вопросами, как этого добиться, потому что знал — желание пересилит любые доводы рассудка и даже угрызения совести.

— А что с ужином? Ты пригласил Катаняна?

С ответом Алексей помедлил, после чего с неохотой признался:

— Я ему намекнул, а он пообещал подумать.

— Как-то странно, — удивилась Света, а Алексей лишь плечами пожал.

— Я же тебе говорил, что его жена из дома никогда не выходит.

— Она сумасшедшая? — с долей заинтересованности спросила Софья Игнатьевна. — Помню, знавала я такую особу. Носа из дома не казала, ей продукты социальный работник приносил. А когда умерла, к ней в квартиру вошли и нашли там мумию кошки. Сдохла, бедняжка, за шифоньером, и там же и усохла.

Света замерла с ложкой в руке, потом на свекровь посмотрела, которая как ни в чем не бывало наслаждалась тостом с джемом.

— Фу, — сказала Света, а Алексей рассмеялся. Но все-таки решил мать пожурить.

— Здесь же ребенок, мам. — Кофе одним большим глотком допил, и тогда уже из-за стола поднялся, передал ребенка жене. — Мне пора. Мама, я тебя вечером увижу? — спросил он лишь с легким намеком на насмешку. — Решила пожить у нас?

— У меня вечером спектакль. Буду очень польщена, если ты придешь. Ты даже на премьере не был, Алеша! — Тон поистине обвиняющий.

Но Алексею было чем ответить.

— Помнится, я как раз на Кипр в тот вечер вылетел. Если мне память не изменяет, конечно. — Поцеловал сына и жену, а когда подошел к матери и наклонился к ней, собираясь прижаться к ее щеке в крепком сыновьем поцелуе, добавил: — А она мне не изменяет. Так что, у меня справка о непосещении от родителя.

— Как всегда, — недовольно заметила Софья Игнатьевна, неспешно помешивая кофе серебряной ложечкой. — На него у тебя время есть…

— Я обязательно приду, мама, обещаю. Но не сегодня.

— Папа!

Он обернулся на возглас сына, улыбнулся ему и из комнаты вышел. Убрал с лица улыбку и посмотрел на часы. Половина десятого. Это рано или уже не очень?

В доме Павловых завтраки проходили не столь официально. Никто не накрывал стол в столовой, и там не собирался, потому что столовой не было. Да и времени у домочадцев по утрам зачастую не находилось. Первым поднимался Николай Иванович, торопливо варил себе кофе и резал бутерброды, собираясь на дежурство, в процессе появлялась Наталья Викторовна, пытавшаяся заставить мужа взять с собой на работу хоть немного домашней еды, а не питаться в больничной столовой когда придется. А проводив мужа до дверей, шла будить сына, который безудержно зевая и ворча на всех и вся, что встречались ему на пути в ванную комнату, тоже начинал собираться на работу или по своим, только ему ведомым, делам. Делать это тихо Гоша не умел, и если кому-то не повезло встать с ним в одно время, все равно просыпались, потому что терпеть шум, который он производил, было невозможно.

Вот и сегодня Ира проснулась оттого, что за стенкой что-то с грохотом упало. Она открыла глаза, некоторое время бездумно смотрела на потолок, а когда неясный грохот повторился, вздохнула и стукнула кулаком по постели.