Читать книгу "Двенадцать прикосновений к горизонту - Михаил Самарский"

– Дядь Федь, придётся взять, – настаивал я. – Сейчас всё объясню. И думаю, вы меня поймёте.

– Ну хорошо, – согласился водитель. – Объясни. Только…

– Погодите, погодите! Понимаете, тут какое дело. Я к Машке домой не пойду, потому что там её родители.

– Почему? – удивился Федя. – Проехал тыщу километров, чтобы на улице с девкой погулять? Ты чего, Миха? В своём уме?

– Нет, не по улице. Машка отпросилась у родителей встречать Новый год у подружки. А у той родители уехали, и мы будем встречать Новый год вчетвером: я, Маша, подруга и её парень. Вчетвером. Все свои – в смысле ровесники. Понятно? А Машкины родители даже не узнают, что я приезжал в Ростов, иначе это сразу станет известно моим родителям. А если мои родители узнают, то… понимаете… ну… Дядя Федя, этот гусь ну не в тему.

– Почему не в тему? Пусть положат его в холодильник и после праздников съедят.

– Ну как вы не можете понять? – развёл я руками. – Этот гусь нарушит всю нашу конспирацию. И всё всплывёт…

– А ты думаешь, без этого бедолаги гуся никто ничего не узнает? – рассмеялся Федя.

– Да как же они узнают? – удивлённо спросил я.

– А домой как ты поедешь? Снова на попутках?

– Нет, у Машкиной подружки есть взрослая сестра. Она пообещала меня посадить на автобус до Москвы. Там всё просто. Возьмите, дядь Федь, гуся. Очень вас прошу.

Он думал несколько минут, вздыхал, косился на меня, чесал затылок.

Ура! Всё же мне удалось уговорить дядю Федю. Гусь поехал к нему домой. К тому времени мы подъехали к автовокзалу. За окном дождь так и лил.

– Ничего себе, – рассмеялся я, – ну у вас и Новый год. В Москве всё снегом завалило, а здесь ливень. Как на экваторе. Я вдруг вспомнил строчку из песни: «Тает снег в Ростове, тает в Таганроге…».

– У нас частенько такое бывает. Что поделаешь? Юг России. Ну так что? Бывай!

– Спасибо вам большое. Вы так меня выручили. Очень вам благодарен. Всего вам доброго. С Новым годом! Привет вашей семье. Будете в Москве – звоните. Пока…

Я выпрыгнул из кабины и, набирая на ходу Машкин номер, зашагал в здание автовокзала. Недалеко от входа стоял парень лет пятнадцати. Я обратился к нему:

– Привет!

– Здорово, – приветливо ответил мне парнишка.

– Не подскажешь, где можно цветы купить?

– Подскажу, – ответил он. – Здесь рядом. Пойдём покажу.

– Минутку, – говорю, – я в туалет заскочу. Хорошо?

– Давай, я подожду.

Прикосновение одиннадцатое

Выйдя через несколько минут из здания вокзала, я покрутил головой, но парня и след простыл. Я прошёлся взад-вперёд вдоль торца здания, и вдруг из-за угла, запыхавшись, выскочил тот самый юноша.

– Ой, – воскликнул радостно я. – А я думал, ты ушёл.

– Да тут такая фигня случилась, – начал объяснять мне он, – младший брат ждал меня в подсобке у строителей, ну и полез на какой-то шкаф. Шкаф упал и придавил ему ногу. Я не могу сам поднять его. Помоги, будь другом.

– Так давай веди скорее, – вскрикнул я. – Что же ты медлишь? Может, скорую вызвать?

– Да погодь ты со скорой, давай сначала вытащим его, может, ничего страшного нет. Бежим! Это вон, рядом здесь! – крикнул пацан и указал рукой на стройку.

Подсобка действительно оказалась недалеко, метрах в ста от автовокзала. Парнишка вбежал в помещение первым, я – за ним. В подсобке было темно. На полу кто-то лежал и тихонько стонал. Мой «проводник», вбежав, крикнул ему: «Всё в порядке!». Затем, отойдя в сторону, обратился ко мне:

– Ты тащи его за куртку, а я попробую шкаф приподнять!

Я наклонился над лежащим пацаном, но, не успев прикоснуться к нему, почувствовал сильный удар по затылку и тут же потерял сознание. Очнулся связанным по рукам и ногам. К моему удивлению, боли не было, только трясся от холода. Связан я был скотчем. Через щель в двери на пол падал луч. Я зубами перегрыз путы на руках, затем освободил ноги. Встал, осмотрелся. Ни рюкзака, ни обуви, ни куртки, ни свитера, ни шапки. Я бросился к двери, но она оказалась запертой. У самого порога я заметил какие-то ботинки и тут же натянул их на себя. Что делать в такой ситуации? Я пришёл в ужас, когда понял, что у меня теперь нет ни денег, ни телефона, ни одежды и что я заперт в какой-то холодной подсобке. Я принялся колотить в дверь, но через несколько минут понял, что всё тщетно.

«Накаркал, – подумал я. – Сам же говорил, когда гостил у бабы Фроси, что, мол, чёрт с вами, украдите у меня всё, что захотите, только ветеранов не трогайте».

Только вы не подумайте, что я от своих слов отказываюсь. Нет. Ещё раз повторю: «Украдите у меня всё, что захотите, ограбьте меня, заберите всё! Только ветеранов не трогайте».

Я снова покричал в пустоту. Меня никто не слышал. Стало, как мне показалось, ещё холоднее, а на мне джинсы и майка. Обследовав своё узилище, я обнаружил в углу какую-то тряпку, пропахшую керосином. Пусть она чем угодно пахнет, подумал я и укутался, словно в одеяло. Дрожу… Вспомнил выражение и мысленно добавил: дрожу как осиновый лист. Ну всё, думаю, замёрзну здесь на фиг. Вот это купил цветочки. Букет из ростовских «незабудок» называется. Что делать? Скажите, что бы вы стали делать, окажись в моём положении? В книгах я не раз читал, что сдаваться нельзя до последнего. За жизнь нужно бороться до конца. Вспомнил басню (или сказку) про двух лягушек, которые упали в кувшин с молоком. Затем – графа Монте-Кристо. Иными словами, кого я только в тот момент не вспоминал. Вы, наверное, думаете, сейчас Миша начнёт героя из себя корчить. Ничего подобного.

Врать не стану. Да и тут такая ситуация: соври – вы сразу поймёте. Словом, я испугался. Что душой кривить? Очень испугался. Хотя (не лгу) почему-то больше боялся даже не за себя, а за маму. Я представил, как меня, мёртвого и холодного, выносят из этого вонючего сарая и кладут на тротуар. Мама моя бросается ко мне, падает на колени, обнимает меня, целует, пальцами ворошит мои волосы и кричит… Кричит, как та несчастная женщина на трассе «Дон». «Сыночка, кровинушка моя родная, зачем ты так рано покинул меня, родненький ты мой. Проснись, сыночек! Миленький мой! Мишенька! Мальчик мой!» Честное слово, больше всего меня страшило именно это.

То ли на улице стало холодать, то ли это страх так подействовал, но меня стало трясти ещё больше. «Нет, – думаю, – надо время от времени всё-таки стучать в дверь и кричать. Всё равно рано или поздно кто-то должен будет услышать». Я пнул несколько раз по двери и крикнул в щель: «Люди! Помогите! На помощь!».

Тишина.

Вдруг на полу, у самой двери, я заметил какие-то небольшие прямоугольные предметы. Наклонился, дотронулся: что это? Да это же книги! Я поднял с земли книжки: это оказались моя книга – подарок Машке, «Мёртвые души» и «Рождественские стихи». Видимо, их сюда вбросили через щель после закрытия двери.