Читать книгу "Красная луна - Маркус Луттерман"

Табиса поехала дальше.

– Так началась операция «Носорог», – продолжила она. – Носороги появились и в других заповедниках. Кроме того, охотникам за трофеями разрешили приезжать в ЮАР и охотиться на них, но под строжайшим контролем. Стоимость была высокая, поэтому разводить носорогов стало выгодно. И чем больше носорогов рождается, тем больше землевладельцы покупают их в свои заповедники. Что, в свою очередь, привлекает большее количество туристов и приносит больше прибыли. Согласен?

Роб кивнул.

– За сорок лет количество белых носорогов увеличилось с менее чем двух тысяч до девятнадцати тысяч. Эта история успеха не имеет равных. Я понимаю, это может звучать абсурдно, но трофейная охота спасла белых носорогов от вымирания.

Роб некоторое время сидел молча, потом сказал:

– Я все равно думаю, что чертовски отвратительно отправляться в путешествие на другой конец света, чтобы убить животное ради удовольствия.

– Но ты же с удовольствием ешь мясо, верно?

Он кивнул.

– Мой рацион на девяносто процентов состоит из гамбургеров. Но все равно существует разница между убийством для еды и убийством для своего удовольствия.

Они свернули направо, дорога становилась все хуже. Спокойным голосом Табиса продолжила:

– Если бы ты не ел мясо, то, скорее всего, чувствовал бы себя лучше. Но ты делаешь это, потому что тебе так хочется, потому что нравится. Это означает, что твоя корова и антилопа охотника за трофеями умерли ради удовольствия человека.

– Да, но…

– Кроме того, коровы и свиньи, которых ты ешь, живут, как правило, в ужасных условиях только для того, чтобы в конечном итоге оказаться на обеденном столе. Ты был когда-нибудь на скотобойне, чувствовал страх, который витает там в воздухе? Дикое животное, в отличие от домашнего, жило свободной жизнью, пока его не убили.

Проезжая в открытом сафари-джипе, они увидели нескольких туристов, которые вытягивали длинные объективы своих фотокамер, чтобы запечатлеть слонов, которые под вечерним солнцем шли один за другим через поле.

– Согласись, пусть лучше туристы фотографируют животных, чем убивают их, – сказал Роб.

– Понятное дело. Но, во-первых, они не приносят столько денег, сколько охотники за трофеями. Во-вторых, одинокий турист-охотник оказывает меньшее влияние на окружающую среду, чем длинные караваны сафари-джипов, которые, совершая экскурсии по африканским национальным паркам, выбрасывают в воздух огромное количество выхлопных газов.

Огненно-красное солнце быстро спряталось за верхушки деревьев.

– Допустим, многое из того, о чем ты говоришь, я считаю правильным по отношению к диким животным, которых в природе много. Но ты сама рассказывала, что носороги находятся под угрозой исчезновения.

Голос Роба звучал обиженно: из-за резкого тона Табисы раздражение все росло.

Она кивнула.

– Я сама не уверена, что эта позиция правильная, когда дело доходит до охоты на носорогов. Но я узнала, что носорог, который должен быть расстрелян, – белый самец, с которым возникли проблемы: только месяц назад он серьезно покалечил беременную самку. Именно поэтому мы дали разрешение на его отстрел. И так со всеми животными, на которых мы позволяем охотиться. Это тщательно отобранные животные, которые в той или иной степени могут быть опасны для других животных своего вида, либо старые, которые умрут совсем скоро.

– А как же тогда черные носороги?

– Они полностью защищены от истребления. Их слишком мало. Исторически они были разбросаны по гораздо большей части Африки, чем белые, но исчезли уже во многих странах.

Рация на ремне Табисы потрескивала, и она достала ее, чтобы лучше слышать.

– Машуду здесь, – послышался голос в динамике. – Я только что обнаружил свежие следы трех человек на дороге между Слоновьей скалой и кемпингом «Бушвиллоу».

Другие патрульные тут же отреагировали на сообщение, каждый сообщил свои координаты. Табиса нажала на кнопку и спросила:

– Я на пути к знаку «Могут встречаться крокодилы». Мне продолжать?

– Поверни направо на последнем перекрестке, – сказал Машуду, – и двигайся в направлении ущелья. Сообщи мне, когда будешь там.

– Поняла.

Табиса снова пристегнула рацию на пояс и повернулась к Робу.

– Они, похоже, сейчас в заповеднике. Ночью может быть перестрелка.

Даниэль нес винтовку над собой на вытянутых руках – поток желтовато-коричневых паводковых вод был уже выше пояса.

«Это плохо, – подумал он. – Это очень плохо».

Они долго бродили вдоль берега реки, пока нашли место, где, похоже, могли перейти ее вброд. В нескольких сотнях метров вниз по течению они увидели двух крокодилов, которые грелись на песчаном валу, поэтому не сомневались, что глубина в этом месте подходит не только для рептилий.

Первые десять метров вода не поднималась выше колен, но примерно в середине реки неожиданно стало гораздо глубже, и единственное, что Даниэль мог видеть теперь, – это голова идущего впереди Саморы с телефоном и ботинками в вытянутых руках.

Даниэль уперся сандалиями в мутное дно реки, чтобы не упасть от сильного течения.

– Даниэль, я не умею плавать, – послышался голос Есани.

Он обернулся и увидел страх в его глазах.

Даниэль и сам плавал не особенно хорошо. Когда он был мальчиком, отец учил его азам плавания в массингирском пруду, но это не значит, что он готов помочь кому-то преодолеть полноводную реку на своей спине. Их могло унести течением, и они стали бы легкой добычей для крокодилов.

– Снова грунт, – сказал Самора, и Даниэль увидел, как он медленно поднимается все выше и выше над желтовато-коричневой поверхностью воды.

Минутой позже они вышли из воды, все трое. Есани выкрутил футболку, Самора снова зашнуровал ботинки.

Даниэль ходил по мягкой глине склона, искал следы. Солнце стало красным и опустилось за верхушки деревьев.

Он остановился, когда увидел следы, принадлежавшие неизвестному животному. Почти круглые, с большим круглым пальцем спереди и двумя поменьше на каждой стороне.

– Самора, – позвал он, – подойди и посмотри на это.

Самора взглянул на следы, прошел за ними немного вверх по склону и вернулся к Даниэлю.

– Мой друг, – сказал он серьезно, – это следы не носорога.

Даниэль почувствовал разочарование.

– Разве нет?

– Нет.

Самора покачал головой, а потом расплылся в широкой улыбке и похлопал Даниэля по плечу.

– Это следы не одного носорога. А трех.

Сафари окутала темнота, воздух становился прохладнее. Роб только хотел спросить, сколько им еще ехать, как Табиса резко притормозила и свернула в траву, чтобы не занимать дорогу. Она выключила двигатель и фары, и Роб, к своему удивлению, обнаружил, что этой ночью не так темно, как прошлой. Он посмотрел на большую сферическую луну. Лунный свет разливал призрачное мерцание над деревьями и кустарниками, которые отбрасывали слабые тени на сухую траву.