Читать книгу "Пангапу, или Статуэтка богини Кали - Константин Стогний"

Явар не мог скрыть своего изумления.

– А почему нас не съели?

– Ты расстроился? – Виктор опять принялся за свое. – Так еще не поздно договориться: кости, мясо, полведра крови, задница с приключениями…

– Ну, маста Вик… – Явар с упреком посмотрел на Виктора.

– Ладно, ладно… Расскажу… Наша Пиакор, оказывается, ненормальная. Ну, точнее, как бы избранная. Это нас и спасло, – Виктор протянул руку Явару, помогая ему подняться.

– Избранная кем? – с трудом поднимаясь, не унимался Явар.

– Да какая разница? Говорят, какого-то духа джунглей. Признак того, что ты добился чего-то в жизни, – это когда тебя считают избранным, а ты их даже не знаешь. Пойдем, мы тут уже с вождем познакомились.

Явар и Виктор подошли к костру. Здесь, на камнях, уже жарилось мясо, и Явар в замешательстве посмотрел на Виктора.

– Свинина, не бойся, – успокоил Виктор. – Они, когда с нами подружились, сразу за свиньями побежали. Не пропадать же празднику, в самом деле.

Вождь, маленький, сухой от старости папуас, доброжелательно посмотрел на Явара.

– Хоро, внук духа реки, приветствует тебя! – сказал старик на ток-писин.

– Явар, сын рыбака, рад встрече, – ответил Явар в том же духе.

– Ты говоришь на языке хули? – удивился Хоро.

– На нем говорит половина острова.

Старый вождь остался доволен ответом парня и указал ему на место рядом с собой. Явар все еще не мог поверить, что все так удачно закончилось, и удивленно смотрел на пляшущих аборигенов. Виктор уже вовсю снимал действо на камеру, и был погружен в процесс настолько, что не прекратил съемку, даже когда его позвали есть. Явар взглянул на Пиакор, сидевшую в центре, слева от Хоро, как бы спрашивая: «Неужели такое может быть?» Пиакор молча улыбнулась и пожала плечами.

– Женщина при выборе одного из двоих мужчин колеблется только в случае, когда ни тот, ни другой ей не нужен. Ты ее брат? – спросил старый вождь Явара.

– Все люди – братья, – уклончиво ответил Явар, вспомнив науку миссионера Андрия Цаплыка.

Тут уже пришла очередь удивляться Хоро. Он долго смотрел на парня, потом изрек:

– Ты молодой, но мудрый. А этот большой белый?

– А этот большой белый – тоже наш брат. Он – потомок Маклая, – многозначительно произнес Явар.

– Нву-у-у! – протянул старик с каким-то детским восторгом.

– Нву-у-у! – повторил за ним хор старейшин. Почти все слышали фразу Явара.

Они сразу как по команде встали и пошли к Виктору, принялись похлопывать его по спине и что-то гортанно гоготать, тем самым выражая свое уважение к большому гостю. Виктор как мог оказывал им ответные знаки внимания, улыбаясь и кланяясь, одновременно переговаривался с Яваром:

– Явар, что ты им сказал? Они же меня до смерти захлопают.

– Маста Вик, ничего особенного. Я им сказал, что вы из того же племени, что и маста Маклай.

– Правильно сказал! Мы не просто из одного племени, мы из одной страны – из Украины… А что говорит этот старик… Как его? Хоро…

– Хоро говорит, что очень рад, что не съел вас, маста Вик.

– Я тоже этому рад. Можешь так ему и передать.

Явар перевел слова Виктора на ток-писин, и папуасы загоготали еще громче и стали стучать Лаврова по спине еще сильнее.

– У-у! А-а! О-о! – только и отвечал Виктор, явно играя для Пиакор. Девушка смотрела на этот контакт Лаврова с хули и смеялась. Явар, наблюдая за этими туземными проявлениями дружбы, тоже давился от смеха. И всем трем путешественникам было понятно, что никто их уже не съест… Во всяком случае, если не отходить далеко.

– Вот смотрите, внимательно! Названия пальцев руки у французов: пус, индекс, мажор, анюлэр, орикюлэр… но не суть.

Жан-Пьер сидел перед Златой и Софией, подняв две ладони с растопыренными пальцами кверху. На одном из пальцев красовался великолепный бриллиант в платиновой оправе.

– Одиножды девять! Сколько будет?

– Девять! – ответила Злата.

Жан-Пьер согнул мизинец на правой руке.

– Сколько несогнутых пальцев осталось?

– Ну, девять, – София с иронией смотрела на действия француза.

– Считаем дальше. Дважды девять…

Собеседник согнул безымянный палец на той же руке, а мизинец разогнул.

– Считаем пальчики, считаем…

– Не понимаю… – Злата взглядом попросила помощи у подруги. Та только пожала плечами.

– Что же тут непонятного? – Мужчина с улыбкой продолжил объяснение: – По левую сторону от вас – десятки, по правую – единицы, а согнутый палец не считаем. Получается: мизинец – десять, и остальные восемь пальцев после согнутого – восемь. Итого: дважды девять – восемнадцать!

– Хм, а дальше?

Жан-Пьер выпрямил безымянный палец и согнул средний.

– Трижды девять…

– Два и семь… Двадцать семь? – Злата опять посмотрела на Софию.

– Да, двадцать семь, – уже с нескрываемым интересом сказала болгарка.

– Четырежды девять?

– Француз продолжал по очереди менять согнутые пальцы.

– Тридцать шесть? – посчитали пальцы девушки и, засмеявшись, ответили почти вместе.

– Вот так выглядела таблица умножения в Древнем Египте – просто и быстро, – заключил Жан-Пьер.

– Вау, супер! – Злата чуть не захлопала в ладоши.

– Забавно, – кашлянув, сказала София, но вдруг добавила: – Вы – жулик?

В воздухе повисла пауза, и Софии, на которую пристально смотрели сразу и француз, и Злата, самой стало неловко от своего вопроса.

– София… – Злате было стыдно за ее выходку.

Но Жан-Пьер не обиделся, хоть и опустил руки вниз.

– Почему же сразу жулик, Софи? – мужчина улыбнулся.

– Ловко пальцами орудуете.

– И поэтому жулик?… А может, я музыкант?

– Не похож, – сказала София после короткой паузы. – Музыканты больше любят слушать, а вы – говорить.

– Тогда – хирург?

София внимательно посмотрела на француза.

– Тоже нет. У вас с нервами не все в порядке. Ступней об пол постукиваете.

София поймала Жан-Пьера как раз во время этого стука. Мужчина расхохотался.

– Оу, шарман. Да вы – психолог!..

– Да, она такая! – поддержала подружку Злата, то ли хвастаясь, то ли гордясь.