Читать книгу "Rolling Stones. Взгляд изнутри - Доминик Ламблен"

Дом принадлежал Кену Эрличу, который в будущем стал ни много, ни мало продюсером церемонии вручения премии «Оскар». У него отыскалась потрясающая коллекция видеозаписей. В частности, концерт группы CSNY на стадионе «Уэмбли» в 1974 году. Но смотреть его я собирался только после отъезда Мишеля…

Меньше меня радовало то, что Кен держал кошек. И если животные уехали вместе с ним, то блохи остались. Моя кровь им, по всей видимости, не понравилась, зато Мишель очень даже пришелся по вкусу. Беднягу в прямом смысле слова загрызли. Думаю, что эти шелудивые паразиты мстили ему за проявления воинственного шовинизма. Мы, конечно же, вызвали дезинфекторов, хотя это было не самым безопасным делом, учитывая, что Франс находилась в положении, а дезинфекторы использовали высокотоксичные вещества.

Из-за беременности Франс стала чуть более надоедливой, чем обычно. Эта крайне милая девушка имела вредную привычку лезть во все подряд… В целом эту ее черту вполне можно было терпеть, так что я сохранял спокойствие и вышел из себя лишь однажды, когда был за рулем. Я выехал на скоростную магистраль четвертым, тогда как по правилам на каждый сигнал зеленого света могли проехать только три машины. И Франс тут же набросилась на меня: «Но тут ведь только три машины могут проехать!» Не расположенный к беседе, я парировал: «Ты что, из полиции?» — и дал по газам. Да, у нас с четой Берже-Галль бывали разногласия, но в спорах мы никогда не заходили слишком далеко.

Хотя каникулы в компании Мишеля и были очень приятными, очевидно, в студии он чувствовал себя гораздо комфортнее, нежели у бассейна. Воистину неутомимый работник с неиссякаемым вдохновением.

В конце 70-х годов он достиг новых высот в карьере, реализовав проект, который давно вынашивал. Проект Starmania, поначалу названный Mobopolis, стал вершиной его творчества и представлял собой рок-оперу, написанную им совместно с Люком Пламондоном.

Однажды приехав в студию «Ганг», мы с Бернаром имели возможность услышать ее краем уха. Мишель дал нам послушать первые несколько композиций, которые поразили до глубины души. Это, несомненно, было лучшее, что он создал за всю свою карьеру. Каждый из треков, казалось, был просто обречен стать классикой.

Я поразился услышанному еще и потому, что запись рок-оперы сопровождалась постоянными неприятностями. Мишель решил работать с американскими музыкантами, к которым известно как относился. Чутье не подвело его, и музыканты оказались первоклассными профессионалами, что, впрочем, не мешало многим из них быть отъявленными наркоманами. К сожалению, в темном мире музыкальной индустрии талант и наркотики нередко шли рука об руку.

И вот однажды вечером у меня состоялся нелепейший телефонный разговор с Франс Галль, просившей раздобыть ей кокаина! Я считал, что она немного ошиблась номером, но ничего не поделаешь, желания американских музыкантов надо было исполнять. Через несколько дней вечером Мишель обнаружил одного из них в туалете в практически коматозном состоянии из-за передозировки. Бесспорно, они с Франс не привыкли к такому со своими французскими музыкантами, баловавшимися разве что вином или травкой, если были совсем уж рисковыми.

Также американцы славились своими финансовыми запросами, и счета приходилось оплачивать мне, как руководителю международного отдела. Если я с этим затягивал, Мишель награждал меня одной из своих знаменитых записочек, иногда даже сопровождая их рисунками. На одном из них он нарисовал себя за решеткой и приписал: «Но ведь платить должен был Ламблен!» И ниже комментарий: «Я на тебя рассчитываю. Дело срочное».

Впрочем, все эти сложности с лихвой окупились полученным результатом. К тому же, как это обычно бывало в случае с Мишелем, творческий успех подразумевал и коммерческий. В одной только Франции мы продали более двух миллионов копий Starmania.

Мишель и Люк не собирались останавливаться на достигнутом и планировали сделать настоящий спектакль на сцене. Их план был реализован в Парижском дворце конгрессов годом позже…

По сравнению с составом музыкантов, записывавших пластинку, на сцене произошло несколько изменений. Клода Дюбуа заменил Этьен Шико. Клод был великолепным вокалистом, блеснувшим в песне «Blues du businessman». К сожалению, помимо таланта, он обладал еще и сложным характером, а также зависимостью от белого порошка, поэтому Мишель и Люк решили доверить роль кому-нибудь более надежному.

Через несколько недель Клод пришел ко мне с обвинениями в том, что из-за меня его выгнали из коллектива, мол, я раструбил всему Парижу, что он наркоман. Я успокоил его, ответив, что, исходя из моей собственной репутации, предпочитаю помалкивать на тему запрещенных веществ… Кажется, ответ его удовлетворил.

Отсутствие Клода, бесспорно, избавляло коллектив от лишней проблемы, но отношения между его участниками не были на высоте. Французы постоянно соревновались с квебекцами, и напряжение между ними стало практически осязаемым. Чтобы разрядить обстановку, Даниэль Балавуан и французские музыканты использовали принятые у них шутки. Когда Фабьен Тибо исполняла песню «Le monde est stone», они собрались на краю сцены, и в тот момент, когда она пропела «Моя голова сейчас лопнет», хором крикнули: «Бум!» Развлекались как могли!

Что же до Балавуана, то через несколько месяцев он преподнес мне большой сюрприз. Как мне было известно, он очень хотел, чтобы будущим синглом пластинки стала композиция с его участием, и потому я ждал, когда он придет предложить мне, например, «SOS d’un Terrien en détresse». Представьте мое удивление, когда он пришел в офис за мастер-копией и объявил, что свой шедевр поместит на сторону В, а на стороне А будет гораздо менее запоминающаяся «Lucie». Прекрасный пример не столь часто встречающейся у исполнителей проницательности в отношении собственного материала.

На сцене напряженность в коллективе никак не проявлялась, и спектакль раз за разом вызывал восторг у великого множества зрителей. Каждый вечер в зале был аншлаг. Вполне логично было записать один из концертов Starmania и выпустить live-версию пластинки. Для этого я позвонил старому другу Иэну Стюарту и позаимствовал у него стоуновскую передвижную студию.

Ужин дома: Франс, Кристин Ламбленин с нашей дочерью Александрой, Мишель, нашей дочерью Александрой, Мишель, Бернар де Боссон, Франсуаза де Боссон, Рюэй-Мальмезон, 1979 г.

Когда пластинка появилась на прилавках, я уже не работал в «УЭА» и с некоторым разочарованием отметил, что Мишель не упомянул моего имени в списке благодарностей. Ни за передвижную студию, ни за мою работу в целом. Как, впрочем, не поблагодарил он и Стю.

Однако моя небольшая обида быстро развеялась, и мы сохранили дружеские отношения даже после моего ухода из лейбла. Будут у нас и другие каникулы в Лос-Анджелесе, и новые взаимные колкости. На Мишеля, как и раньше, невозможно будет злиться. Его большое сердце всегда разгоняет все тучи характера ворчливого галла.

Именно большое сердце и подвело Мишеля на теннисном корте в 1992 году. К счастью, оно немало ему послужило и подарило нам много музыки, благодаря которой мы всегда будем о нем помнить.