Читать книгу "Он же капрал Вудсток - Овидий Горчаков"

Осторожно выйдя к бетонке, Димка привязал один конец тонкого, но крепкого серого провода к комлю сосны, переполз пластуном через шоссе и залег за кюветом.

Минут через пятнадцать со стороны ракетной базы появился крытый двухтонный грузовик «опель-блитц». Заметит или не заметит водитель провод на дороге? Нет, не заметил. В лесу стало уже довольно темно, а грузовик проехал с потушенными фарами.

Еще минут через двадцать в воздухе возник стрекот мотоцикла. По бетонке мчался, нагнувшись над рулем, на скорости не меньше чем восемьдесят километров в час мотоциклист в черном хроме. Фара, прикрытая сверху маскировочным козырьком, ярко горела, освещая дорогу. Когда до мотоциклиста оставалось каких-нибудь пятнадцать метров, Димка привстал, резко натянул и обмотал провод вокруг сосны с таким расчетом, чтобы тот пришелся на уровень груди мотоциклиста. Можно было бы поднять его и повыше, до шеи, но тогда мотоциклист вряд ли смог бы отвечать на Димкины вопросы.

Мотоциклист мешком слетел с мотоцикла, покатился по бетону. Машина со скрежетом проехала боком по полотну шоссе и заглохла, нырнув передним колесом в заполненный водой кювет. Не теряя времени, Димка спрятал мокрый мотоцикл за соснами и на руках притащил потерявшего сознание мотоциклиста к «опелю». Сквозь очки было видно – глаза у немца закатились.

– Ловко! – только и сказал Олег, завидев Димку с его драгоценной ношей. – Все сработано профессионально.

– Мой восемнадцатый! – с почти отеческой лаской и гордостью в голосе сказал Димка Олегу, бережно укладывая «языка» на заднем сиденье «опеля».

– Поехали! – бросил он перепуганному Фрицу.

В кожаной сумке мотоциклиста, кроме кипы пакетов и конвертов, нашелся сверток с хлебом в станиоле, копченой колбасой и стаканчиком меда.

– Во дает Адольф! – проговорил с набитым ртом Олег. – Сам на ладан дышит, а солдат своих медом кормит!

– Эрзац, дешевка! – ревниво ответил Димка. – На, Фриц, пожуй!

Водитель выдавил прочувствованное «данке», пожевал без аппетита и неожиданно заявил робким голосом:

– В молодости я сочувствовал коммунистам и даже голосовал за них на выборах…

– Что он говорит, черт немой? – спросил Олег. Навстречу промчалась автоколонна моторизованной части с эмблемой «N» танковой гренадерской дивизии СС «Нордланд».

Фриц умолк, потом немного погодя добавил смелее:

– Я даже дрался с наци в пивной.

– Чего? – спросил Олег.

Судя по этим лояльным заявлениям денщика штурмфюрера СА фон Ширера, он уже начал понимать, кого везет в этот поздний час без ночного пропуска. Димку больше интересовали документы и пакеты в сумке мотоциклиста, нежели душевные переливы Фрица. Достав из сумки документы, Димка просматривал их, освещая фонариком.

– Я даже родился в родном городе Карла Маркса, – сдавленно произнес Фриц.

– Маркс? – спросил Олег. – При чем тут Маркс?

В сумке Димка обнаружил копию любопытного письма начальника главной ракетной базы и ракетного института в Пенемюнде генерала Дорнбергера (кодовое название штаба «00400»), в котором означенный генерал с типично немецкой педантичностью писал майору Веберу, что юридический отдел ОКБ – главнокомандования вермахта, отвечая на запрос ракетного института, вынес решение, согласно которому ответственность за ущерб, причиненный ракетами, взрывающимися в населенных районах генерал-губернаторства и Вартегау, будут нести не ракетчики, а по решению соответствующего отдела ставки фюрера – СД, то есть управление государственной безопасности при СС-рейхсфюрере Генрихе Гиммлере. Таким образом, Гиммлер великодушно освобождал ракетчиков от всякой ответственности за жизнь поляков и фактически отводил населенные поляками земли под полигоны для испытания нового мощного оружия. Об этом преступлении Гиммлера мир еще не слышал…

Из других документов с грифом «Секретно» следовало, что в конце июля сорок четвертого генерал Дорнбергер позаботился о переводе ракетной базы из-под Близны на северо-восток, в связи с подходом советских войск. На базе, с которой удалось Димке познакомиться, размещался уже ракетно-испытательный дивизион из трех батарей. Дивизион возглавил подполковник Мозер. Кодовое название базы «Хайдекраут», что по-немецки означает «вереск». «Вереск» выпускал ракеты по отведенному Гиммлером полигону в… Бялоблотском лесу и некоторым другим испытательным мишеням.

Другое письмо генерала Дорнбергера предлагало подполковнику Мозеру в случае нового большого наступления советских войск базу передислоцировать в лес южнее прибалтийского городка Вольгаст, что расположен почти рядом с Пенемюнде, а в Борах Тухольских подобрать такой же удобный полигон, как в Бялоблотском лесу.

Из следующего письма стало ясно, что на железнодорожной ветке, соединяющей базу «Вереск» со станцией Линденбуш, курсирует особый поезд-ракетоносец. В письме указывалось, что в дальнейшем предполагается использовать такие поезда-ракетоносцы, которые будут скрываться от авиации противника в горных туннелях.

Из кармана куртки мотоциклиста Димка извлек пропуск на имя Зигфрида Лоренца.

Позади вдруг раздался приглушенный громовой раскат… Стонущим эхом ответил ошеломленный лес.

– Стой! – крикнул Димка Фрицу.

Тот резко затормозил. Димка выскочил из «опеля». Олег – за ним, выхватив ключ от машины. Так и есть. Далеко позади, там, где спряталась в Борах Тухольских ракетная база «Вереск», все ночное поднебесье побагровело, словно пылал пожаром после бомбежки большой город.

– Вон она, вон она! – чуть не крикнул Димка, показывая в небо.

Собственно, он увидел не ракету, а выхлоп от ракеты, ее огненный, как у жар-птицы, хвост. Димке пришло в голову, что эти ракеты и были жар-птицами, за которыми с превеликим риском для жизни тайно гонялись в ночи Третьего рейха сотни, а может быть, и тысячи людей многих национальностей…

Димка взглянул на светящийся циферблат часов: 23.18. Трудноуловимая невооруженным глазом искра почти затерялась среди звезд. Только через четыре с половиной минуты эта огненная точка, описав дугу, скрылась в дымке где-то на юге. Димка взглянул на компас и выругался. Судя по азимуту, «Вереск» опять выпустил ракеты по Бялоблотскому лесу. Южнее она не полетит – там густонаселенные земли промышленной Силезии.

– Не жахнула бы по нашим! – проговорил Олег, которого взволновала та же мысль, что и Димку.

– Наши, как договорились, засекут время взрыва, мы сможем точно установить скорость этих ракет. От стартовой площадки до места взрыва – сто пятьдесят пять километров. Гони, Фриц!..

Когда Димка усаживался на заднее сиденье, мотоциклист штабс-унтер-офицер Зигфрид Лоренц глухо застонал. Димка потряс его за плечо: еще неизвестно, что ожидает их этой ночью на дороге, а «языка» допросить надо, пока не поздно. Но Зигфрид еще не пришел в себя.

Ехали, по-прежнему объезжая контрольно-пропускные пункты, мимо темных боров, мимо затемненных городков и деревень, держа наготове немецкие автоматы. Все реже проносились встречные машины по шоссе. В прифронтовой полосе было бы иначе. Там, на востоке, за Саном, у Вислы, во избежание встречи с советскими штурмовиками и бомбардировщиками немцы предпочитают разъезжать ночью. Благополучно проехали посты на Нотце и Варте, уже миновали Гнезен и Брешей. Спидометр отсчитывал километр за километром. Димка уже начал думать, что им удастся беспрепятственно добраться до Бялоблотского леса.