Читать книгу "Флейта гамельнского крысолова - Мария Спасская"

Без сомнения, это безумная женщина нарядилась крысоловом, чтобы получить от магистрата обещанную награду. А не получив, увела с собой гамельнских детей и унесла доминатон. В общем, стоит только разыскать сумасбродную фрау Шварц – и доминатон окажется в руках у его преподобия. Много времени на сбор информации не понадобилось. Каждый, с кем говорил инквизитор, охотно выкладывал не только все, что знал, но и то, о чем только догадывался. Буквально в тот же день механизм был запущен. И вот теперь преподобный с удовлетворением взирал на результаты своей прозорливости. Бенедиктинка покорно несет то, что он просил.

Как только монахиня приблизилась к повозке, инквизитор выглянул в окно и, принимая у нее из рук доминатон, проговорил:

– Договоренности исполнены, каждый получил то, что хотел. Ты – деньги, я – флейту Катарины.

И, вспомнив предсмертное бормотание еретика Виталиуса, с улыбкой добавил: – Ты слышала о Крысином Льве?

– Не слышала, – заморгала круглыми глазами сестра Агата. – А почему вы спрашиваете?

– Должно быть потому, что ты мне очень напоминаешь Крысиного Льва. А твой слепец, отец Иероним, – Крысиного Короля. Эдакий никчемный уродец, неспособный без посторонней помощи и пальцем шевельнуть. Ты же, как Крысиный Лев, использовала несчастного инвалида для своих целей, а потом бросила на произвол судьбы.

– Что-то я в толк не возьму, о чем вы говорите, – насупилась монахиня. – Вы сами пришли ко мне в монастырь и предложили так поступить. Зачем же теперь попрекаете?

– Господь с тобой, дочь моя. Ни словом тебя не попрекаю. Ступай себе с миром.

Инквизитор осенил бенедиктинку крестным знамением, нагнулся к вознице, легонько тронув за плечо. Лошади двинулись по брусчатке, огибая беспомощно озирающегося слепого монаха, шарящего вокруг себя дрожащими ладонями.

* * *

Москва, наши дни

Как только Термит увидел ее, тут же понял – лучше самки для построения своего термитника не найти. Это была особая самка, та самая, породистая, пригодная для селекционной работы. Она могла дать изумительное потомство, способное стать кем угодно – от термитов-солдат до королей и королев. Но пока не народились люди-термиты, приходилось обходиться тем, что есть.

Удивительную флейту Термит обнаружил в тайнике под камином на верхнем ярусе одного из подземных ходов, прорытых под доходным домом купца Романова. В том же тайнике лежала толстая тетрадь, в которой говорилось об уникальности инструмента и о том, что владеющий им станет управлять миром, ибо это не что-нибудь, а флейта крысолова, именуемая доминатон. А выбитые на серебре похожие на ноты значки – невмы, составляют мелодию человека. Тетрадь Термит тут же сжег, на всякий случай вернув в тайник ее обгоревший остов, а флейту крысолова взял себе. Порылся в интернете, отыскал список невм и перевел записанные на флейте обозначения на язык нот. Некогда он учился в музыкальной школе, и даже неплохо владел саксофоном, и это ему немало помогло.

Вскоре Термит с удивлением обнаружил, что извлекаемые из серебряной флейты звуки и в самом деле рождают в душе странный подъем и желание свернуть горы. Понимая, что такими артефактами разбрасываться нельзя, Термит стал носить доминатон с собой, сделав его своим талисманом.

Чтобы обустроить свой мир, он изрядно потрудился. Объединил цепью подземных ходов многоуровневые катакомбы, оставив только аварийные лазы – несколько входов и выходов в разных местах. Остальные забил землей. Не сам, конечно. Черную работу выполняли Термиты-работяги, обзавестись которыми ему помогла все та же флейта крысолова. Заваливая в одиночку очередной ход, Термит тоскливо думал, что на обустройство Его Мира такими темпами уйдут годы и годы. Усевшись на кучу мусора передохнуть, он достал свой талисман, поднес инструмент к губам и, мечтая о подручных – термитах-работягах, принялся наигрывать.

Бомжи пришли не сразу. Сначала до Термита доносились их взволнованные голоса, уверявшие друг друга, что им просто необходимо пойти и зарыть все ходы, которые явно лишние. Затем появились и они сами, готовые подчиниться любому его приказу. Так у Термита появилась подсобная рабочая сила. Термит держал отермитившихся бомжей в специальном загончике, принося им объедки из расположенных поблизости кафешек и водку из «Дикси», и, похоже, работяги были счастливы. Правда, изредка случались побеги, но Термит догонял беглецов и карал удушением, стаскивая трупы непокорных в дальний угол термитника.

Обустройство подземелий шло не быстро, но оно того стоило. Зато теперь у него был собственный мир, в который мог проникнуть только посвященный. Или случайный лазутчик, но тогда участь незваного гостя была незавидна. Никто не должен ему мешать вырастить совершенного Термита. Без пола, без мыслей, с одними лишь инстинктами, направленными на процветание термитника.

Денег на это хватит, у Термита есть алмаз, добытый у приезжего толстосума. Умер, бедняга, от разрыва сердца, когда Термит обходил свои угодья, ища, чем поживиться. Думая, что постоялец отеля спит, он выглянул из камина в единственном занятом на тот момент номере. Простачок выложил алмаз на прикроватный столик, как было не взять? А камушек еще как пригодится. На общее, благое дело пойдут деньги от его продажи. На процветание его совершенного дома.

Бережно и нежно нес Термит свою богиню на ложе любви, туда, где Ей, Матери Всех Термитов, предстояло толстеть и плодоносить. Здесь, в этой отдельной камере, самка будет возлежать на ложе, совокупляясь с ним и принося потомство. А он станет обеспечивать ее всем необходимым – едой, питьем, красивыми вещами. Вскоре в термитнике будут жить не только термиты-работяги. Появятся няньки, ухаживающие за молодняком, воины, обеспечивающие безопасность, – уж он, Термит, об этом позаботится. И закипит большая жизнь. Термит ждал этого момента так долго, что теперь ему казалось, будто он спит и видит сон. Но запах женщины, которую он, петляя по подземелью, нес на своих руках, доказывал, что это самая что ни на есть настоящая реальность.

* * *

Москва, наши дни

– Ну и где, я тебя спрашиваю, эта чертова кукла? Где Берта?

Хренов в ярости стукнул кулаком по столу, и Лиля, принесшая им с Сириным кофе, предпочла промолчать о вчерашнем телефонном разговоре.

Это же было вчера. Сегодня, когда Берту Лисанге не могли разыскать ни дома, ни по телефону, секретарша с ней не разговаривала. День клонился к закату, а от Берты не было ни слуху ни духу. Хмурый Сирин отхлебнул из своей чашки и, стараясь не смотреть на Вождя, угрюмо проговорил:

– Надо ехать к ней на работу.

– Куда ехать? – недоверчиво переспросил шеф.

– Куда слышал, – огрызнулся коллега. – Берта заявила, что устроилась в «Дом быта» на Покровке швеей, и я сказал, что раз она самовольничает, больше может к нам не приходить.

– А почему я об этом ничего не знаю? – взревел Владимир Ильич, краснея лицом и белея глазами.