Читать книгу "Шесть лет с Лениным. Записки коменданта Кремля - Павел Мальков"

Однажды в полночь Ленин приехал к зубному врачу на Чистые пруды. Выходя из машины, он сказал мне:

– Поезжайте домой, машина мне не нужна.

Но я не уехал и, стоя в отдалении, ждал Ильича. Вскоре он вышел и, не замечая меня, медленно пошел по Мясницкой улице в сторону Кремля. Я следовал за ним на расстоянии, не выпуская его из виду.

Идет по улице Владимир Ильич, смотрит по сторонам, останавливается у витрин магазинов, у объявлений и театральных афиш. Прохожие не замечают его.

Двое мужчин остановились, и я услышал голос:

– Смотри – никак Ленин! – и глядят ему, вслед. – Ей-богу, Ленин!

А Владимир Ильич все шел и шел не торопясь. Так и дошел он до ворот Кремля и исчез во тьме.

А на следующий день он делился впечатлениями о вчерашней ночной прогулке: с удовольствием погулял.

Покушение на Ленина

…Шел 1918 год. Очень тревожное было время. Советская Россия жила лихорадочной и донельзя напряженной жизнью, – жизнью страны в первый год величайшей в мире революции.

В стране был жестокий голод. После только что закончившейся империалистической войны началась гражданская война. Рабочие и крестьяне, уставшие и изголодавшиеся, сражались на фронтах, отстаивая грудью завоевания Великой Октябрьской социалистической революции от контрреволюционных армий интервентов. Белогвардейцы бросали бомбы из-за угла, устраивали восстания, покушения. Их пули отняли у революции Володарского и Урицкого.

В те дни Владимир Ильич почти ежедневно выезжал на многолюдные открытые митинги. Проходили они на заводах, фабриках, площадях, военных частях. Случалось, что Ленин в течение одного дня выступал на двух-трех митингах.

Митинги были открытые в буквальном смысле слова: ворота предприятии, где они происходили были широко распахнуты для всех и каждого. Больше того: у ворот вывешивались огромные плакаты с гостеприимным приглашением посетить митинг, на котором выступит с речью Ленин.

Жизнь Владимира Ильича по нескольку раз в день подвергалась смертельной опасности. Эта опасность усугублялась еще тем, что Владимир Ильич категорически отказывался от какой бы то ни было охраны. При себе он никогда не носил оружия (если не считать крошечного браунинга, из которого он ни разу не стрелял) и просил меня также не вооружаться. Однажды, увидев у меня на поясе наган в кобуре, он ласково, но достаточно решительно сказал:

– К чему вам эта штука, товарищ Гиль? Уберите-ка ее подальше!

Однако револьвер я продолжал носить при себе, хотя тщательно скрывал его от Владимира Ильича. Наган находился у меня под рубашкой за поясом, без кобуры.

В тот роковой день – 30 августа 1918 года – мы совершили с Владимиром Ильичом несколько выездов. Побывали уже на Хлебной бирже, где состоялся митинг. Народу собралось очень много. Владимир Ильич выступил по обыкновению с большой и горячей речью. Никто не подозревал, что уже здесь, на Хлебной бирже, за Лениным шла слежка и готовилось покушение. Это выяснилось через несколько дней на следствии.

Часов в шесть вечера мы покинули Хлебную биржу и поехали на завод бывший Михельсона, на Серпуховской улице. На этом заводе мы бывали и раньше несколько раз.

Владимир Ильич был спокоен, ровен, как всегда, только иногда озабоченно щурил глаза и морщил лоб. И неудивительно! Этот день был у него особенно занят. Утром – прием в Совете Народных Комиссаров, затем – совещание, за ним – только что состоявшийся митинг, после него – другой митинг, куда мы мчались, а через два часа в кабинете Ильича должно было начаться под его председательством заседание Совета Народных Комиссаров.

Когда мы въехали во двор, митинг на заводе Михельсона еще не начался. Все ждали Ленина. В обширном гранатном цехе собралось несколько тысяч человек. Как-то получилось, что никто нас не встречал: ни члены завкома, ни кто-либо другой.

Владимир Ильич вышел из автомобиля и быстро направился в цех. Я развернул машину и поставил ее к выезду со двора, шагах в десяти от входа в цех.

Несколько минут спустя ко мне приблизилась женщина в коротком жакете, с портфелем в руке. Она остановилась подле самой машины, и я смог рассмотреть ее. Молодая, худощавая, с темными возбужденными глазами, она производила впечатление не вполне нормального человека. Лицо ее было бледно, а голос, когда она заговорила, едва заметно дрожал.

– Что, товарищ, Ленин, кажется, приехал? – спросила она.

– Не знаю, кто приехал, – ответил я. Она нервно засмеялась и сказала:

– Как же это? Вы шофер и не знаете, кого везете?

– Ля почем знаю? Какой-то оратор – мало ли их ездит, всех не узнаешь, – ответил я спокойно.

Я всегда соблюдал строжайшее правило: никогда никому не говорить, кто приехал, откуда приехал и куда поедем дальше.

Она скривила рот и отошла от меня. Я видел, как она вошла в помещение завода.

Мелькнула мысль: – Что она ко мне привязалась? Такая настойчивая!» Но так как любопытствующих узнать, кто приехал, бывало всегда много, иногда даже обступали машину со всех сторон, то я не обратил особого внимания на поведение и слова этой женщины.

Спустя примерно час из завода вышла первая большая толпа народу – главным образом рабочие – и заполнила почти весь двор. Я понял, что митинг кончился, и быстро завел машину. Владимира Ильича еще не было.

Через несколько минут во дворе появилась новая большая толпа народа, впереди нее шел Владимир Ильич. Я взялся за руль и поставил машину на скорость, чтобы можно было двинуться в любую секунду.

Направляясь к машине, Владимир Ильич оживленно разговаривал с рабочими. Они засыпали его вопросами, он приветливо и обстоятельно отвечал и, в свою очередь, задавал какие-то вопросы. Очень медленно подвигался он к автомобилю. В двух-трех шагах от машины Владимир Ильич остановился. Дверка была открыта кем-то из толпы.

Владимир Ильич разговаривал с двумя женщинами. Речь шла о провозе продуктов. Я хорошо расслышал его слова:

– Совершенно верно, есть много неправильных действий заградительных отрядов, но это все, безусловно, устранится.

Разговор этот длился две-три минуты. По бокам Владимира Ильича стояли еще две женщины, немного выдвинувшись вперед. Когда Владимир Ильич хотел сделать последние шаги к подножке машины, вдруг раздался выстрел.

Я в это время смотрел на Владимира Ильича. Моментально повернул я голову по направлению выстрела и увидел женщину – ту самую, которая час назад расспрашивала меня о Ленине. Она стояла с левой стороны машины, у переднего крыла, и целилась в грудь Владимира Ильича.

Раздался еще один выстрел. Я мгновенно застопорил мотор, выхватил из-за пояса наган и бросила к стрелявшей. Рука ее была вытянута, чтобы произвести следующий выстрел. Я направил дуло моего нагана ей в голову. Она заметила это, рука ее дрогнула, и в ту же секунду раздался третий выстрел. Третья пуля, как потом выяснилось, попала в плечо одной из стоявших там женщин.