Читать книгу "Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин"

В СССР, несмотря на тяжелейшее положение на фронтах, тоже не упускали из виду «урановые дела».

В мае 1942 года руководство ГРУ информировало Академию наук СССР о наличии сообщений о работах за рубежом по проблеме использования атомной энергии в военных целях и просило сообщить, имеет ли в настоящее время эта проблема реальную практическую основу. Ответ на указанный запрос в июне 1942 года дал известный советский ученый В.Г. Хлопин[154], который отметил, что за последний год в научной литературе почти совершенно не публикуются работы, связанные с решением проблемы использования атомной энергии.

Сталин поставил вопрос о создании советской атомной бомбы, опираясь на данные разведки, еще в октябре 1942 года. Тогда состоялось специальное заседание Государственного Комитета Обороны (ГКО). На повестке дня стоял один вопрос: о развертывании в СССР исследований по созданию атомной бомбы на основании данных, полученных советскими спецслужбами. На заседание были приглашены видные советские ученые-физики А.Ф. Иоффе, Н.Н. Семенов, В.Г. Хлопин, П.Л. Капица и И.В. Курчатов. Главный советский физик Иоффе выразил точку зрения, что для создания бомбы потребуется не менее десяти лет, да и то при условии немедленного ассигнования громадных средств. Мол, догнать американцев и англичан практически невозможно (Иоффе упомянул, в частности, работы Пайерлса, с которым сотрудничал Фукс).

В результате заседания ГКО руководителем советского ядерного проекта был утвержден Курчатов (который на тот момент даже не был академиком). Нарком внутренних дел Берия получил указания передавать Курчатову все данные советской разведки об урановом проекте в США и Великобритании. Сам Берия дал соответствующее поручение главе советской внешней разведки П.М. Фитину.

Следует отметить, что официальное письмо по «атомным вопросам» с информацией о работах по использованию атомной энергии в военных целях за рубежом, предложениями по организации этих работ в СССР и секретном ознакомлении с материалами НКВД видных советских специалистов, варианты которого были подготовлены сотрудниками НКВД еще в конце 1941 – начале 1942 года, осторожный Берия отправил на имя И.В. Сталина только в октябре 1942 года, уже после принятия распоряжения ГКО о возобновлении в СССР работ по урану.

В феврале 1943 года было подписано распоряжение по Академии наук СССР о создании Лаборатории № 2, под руководством И.В. Курчатова, где и начали вести работу по созданию атомной бомбы.

Между тем в Лос-Аламосе над созданием американской атомной бомбы трудились 12 лауреатов Нобелевской премии в области физики из США и стран Европы. Но даже на их фоне Клаус Фукс выделялся своими знаниями, ему поручалось решение важнейших физико-математических задач. С июня 1944 года Фукс передавал своему связнику Гарри Голду информацию, касающуюся своей части исследовательской работы по «Манхэттенскому проекту».

Гарри Голд (Голодницкий) родился в Берне в семье еврея-эмигранта из Украины. Затем семья перебралась в США, где Голд стал сторонником компартии. На советскую разведку он работал с 1935 года. Голд передал СССР информацию о химическом способе производства сахара, а позднее (в годы войны) – о технологии производства нейлона.

В 1941 году в США под дипломатическим прикрытием прибыл Анатолий «Яковлев» (настоящая фамилия – Анатолий Антонович Яцков). В 1932 году Яцков поступил, а в 1937 году окончил Московский полиграфический институт. Был распределен инженером-технологом на Московскую картографическую фабрику имени Дунаева.

В 1938 году по партийной разнарядке Яцкова направили в НКВД. В 1940 году он окончил разведывательную Школу особого назначения и был направлен во французское, затем в англо-американское отделение научно-технической разведки Главного управления госбезопасности НКВД СССР.В феврале 1941 года в качестве уполномоченного по научно-технической разведке прибыл в Нью-Йорк. Работал в резидентуре НКГБ в США под прикрытием должности стажера и секретаря Генерального консульства СССР (оперативный псевдоним «Алексей»). Поскольку в разведшколе Яцков учился на французском отделении, то английский язык пришлось изучать уже в Америке.

С 1942 года Яцков руководил работой агентурной группы «Волонтеры» во главе с Моррисом Коэном и Леонтиной Коэн, будущими Героями России. Довелось ему работать и с другими ценными агентами по «Манхэттенскому проекту», в частности с Клаусом Фуксом.

Целью нового сотрудника резидентуры было расширить агентурную сеть, чтобы получить важные сведения по «Манхэттенскому проекту». Согласно одному из важнейших принципов советской разведывательной службы Яковлев («Джон До») не мог лично встречаться с учеными-физиками, работавшими на Москву. Контакты осуществлялись через проверенного агента Гарри Голда. Гарри передавал источнику информации перечень материалов, которые нужно получить, и договаривался с ним о предстоящих встречах, а затем после каждой такой встречи составлял подробный отчет и передавал Яковлеву. В работе строго соблюдались законы конспирации: источник (Фукс) не знал ни подлинного имени Гарри Голда, ни его адреса, а Голд, в свою очередь, не имел права самостоятельно выходить на связь с Яковлевым.

От Фукса через Голда поступали сверхценные сведения не только теоретического, но и научно-практического характера. Так, в январе 1945 года он передал информацию по урановой бомбе и одновременно сообщил о начале работ в США по созданию плутониевой бомбы.

Фукс не считал себя шпионом и денег за свою работу на советскую разведку не получал. Передавая СССР секреты атомного оружия, он полагал, что лишь восстанавливает историческую справедливость. Ведь Советский Союз, ведя каждый день жестокую борьбу против нацизма, не мог, в отличие от США, позволить себе роскошь тратить миллиарды на урановый проект.

Но Фукс не был единственным источником советской внешней разведки по атомной тематике.

Охота за данными уранового проекта Америки началась по инициативе начальника отдела научно-технической разведки НКВД Л. Квасникова еще в 1942 году, но полностью развернулась только после прибытия в Вашингтон известной пары советских разведчиков-нелегалов: Василия Зарубина и его жены Елизаветы. Именно с ними взаимодействовал резидент НКВД в Сан-Франциско Григорий Хейфиц, сообщивший, что виднейший физик Америки Роберт Оппенгеймер и многие его коллеги выехали из Калифорнии в неизвестное место, где будут заниматься созданием какого-то сверхоружия.

Перепроверить данные «Харона» (псевдоним Хейфица) было поручено подполковнику Семену Семенову (псевдоним «Твен»), работавшему в США с 1938 года и собравшего там большую и активную агентурную группу. Именно «Твен» подтвердил реальность работ по созданию атомной бомбы, назвал код «Манхэттенского проекта» и местонахождение его главного научного центра – бывшей колонии для малолетних преступников Лос-Аламос в штате Нью-Мексико. Семенов также сообщил фамилии некоторых ученых, работавших там, которые в свое время были приглашены в СССР для участия в больших стройках и которые, вернувшись в США, не потеряли связей с левыми организациями.