Читать книгу "Прививка для маньяка - Алексей Макеев"

— Сигнализация у них — прошлый век, — фыркнула Война. — На натяжение срабатывает. Я сейчас.

Минут через десять она сбросила вниз закрепленную веревку и велела Глебу:

— Пристегивайся, я тебя подниму. Томуру возьми на руки, да смотри, не урони — летать она не умеет.

Судя по тому, что девушка шутила, пока все шло хорошо. Ветеринар четко выполнил все инструкции, пристегнул карабины своей страховки, и вскоре тихонько зажужжала маленькая электрическая лебедка, и Глеб поплыл вверх, прижимая к себе собаку. Томура висела смирно, высоты не боялась. Когда Звоницкий оказался наверху и неосторожно глянул вниз, у него закружилась голова — казалось, земля далеко-далеко внизу.

Высоты он не любил. К тому же у него было живое воображение, которое услужливо предложило ему картину — омлет у подножия стены. Это именно то, что останется от Глеба, если он со своими двумя метрами роста и весом в восемьдесят кило грохнется со стены. Некстати всплыла в голове песенка:

Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне, И вся королевская конница, и вся королевская рать не может Шалтая собрать!

— Не переживай так, веревка рассчитана на вес килограммов в триста, — негромко сказала Война. — Лучше посмотри туда. Что скажешь?

Глеб заглянул через стену. Перед ним лежала территория, засаженная невысокими туями и каким-то кустарником типа бересклета. Ни то ни другое нельзя было использовать в качестве укрытия. Может, потому и посадили? В центре периметра располагался фонтан — брызгал себе лениво струйками в раскаленный воздух. По обе стороны фонтана стояли какие-то приземистые сооружения — похоже, что-то типа кухни и прачечной. А в центре — трехэтажный корпус постройки, как прикинул Звоницкий, начала восьмидесятых — отвратительный позднесоветский минимализм.

Территория выглядела ухоженной — дорожки чисто выметены, цветы на клумбах торчат, окна в здании чистые. То есть санаторий нельзя было назвать заброшенным. Странность состояла в том, что здесь не было ни души. Дворник не шаркал метлой, садовник не подстригал траву, охранники не скучали у ворот, отдыхающие не сидели на скамейках вокруг фонтана. Территория будто вымерла.

— Глеб, здесь что-то не так, — тихо проговорила Война.

Звоницкий и сам уже догадался — место выглядит крайне подозрительно. Он ожидал, что столкнется с вооруженной охраной, а в реальности все оказалось куда хуже.

— Ну что? Будем спускаться? — спросила девушка.

Теперь решение оставалось за Звоницким. Достаточно ему сказать: «Уходим», — и можно будет вернуться в привычную, нормальную, безопасную жизнь… Впрочем, как это Глеб забыл — нормальная жизнь кончилась этим утром, когда он обнаружил под окнами своего дома машину Яны, а в ней труп «Любочки Тутышкиной», и теперь его подозревают в убийстве.

Война бросила всего один взгляд на лицо Глеба и принялась прилаживать веревку для спуска. Вскоре ноги ветеринара коснулись земли. Он снял снаряжение и поспешно переместился в тень чахлой туи — хоть какое-то, но укрытие.

— Что дальше? Командуй, — прошептала Война, беря Томуру за поводок.

— Главный корпус. Сначала нужно обследовать его, а уже потом служебные здания.

Стараясь оставаться незамеченными, заговорщики пересекли площадку с фонтаном в центре и подобрались к главному корпусу. Слепые окна из зеркального затемненного стекла были непроницаемы. Интересно, хоть кто-то их сейчас видит? И если да, то что этот «кто-то» собирается предпринять?

Звоницкий достал пистолет и снял его с предохранителя.

— Ты что, собираешься вломиться туда через центральный вход? — изумилась Война.

— А как ты планируешь попасть в здание? — злобно бросил Звоницкий. — Наверное, через крышу?

— Не понимаю, чем ты недоволен, — сощурилась девушка. — Ты же хотел узнать, где прячут Казимирову? Ну вот теперь знаешь. Хотел попасть на территорию — и вот ты здесь. Пока я тащила тебя на себе, как щенка за шкирку. Собираешься проявить инициативу? Валяй, я посмотрю.

Глеб стиснул зубы. Никогда еще женщины не позволяли себе такого тона по отношению к нему! С другой стороны, если отбросить обиды, Вера права — он позволил девчонке захватить инициативу, она сделала всю работу, а он только висел, как куль с мукой, и задавал идиотские вопросы… Неудивительно, что она смотрит на него как на пустое место.

— Вот что, Вера, — твердо проговорил Глеб. — Я войду в эту дверь, и никто меня не остановит. А ты можешь лезть через крышу, рыть подкопы, проникать через канализацию или вентиляцию — как пожелаешь. А разумнее всего, если ты вернешься в машину вместе с собакой и подождешь меня там.

— О, как тебя разобрало! — оскалила сахарные зубы Война. — «Мачизм» взыграл, да? Да ты без меня трех метров не пройдешь!

Не обращая внимания на эти язвительные комментарии, Звоницкий поудобнее перехватил оружие и размеренными шагами двинулся в сторону входа.

— Ну и дурак! — крикнула ему в спину Вера. Глеб слышал, как она свистнула собаку и исчезла за кустами, но оборачиваться не стал.

Он толкнул дверь из закаленного стекла, и та неожиданно подалась — бесшумно приоткрылась. Глеб замер на пороге. Пистолет придавал ему уверенности, но открытая дверь — это очень плохо. Он шагнул вперед и оказался внутри, в кондиционированной прохладе. Надо подождать, пока глаза хоть немного привыкнут к темноте, на это нужно совсем немного времени.

Но времени ветеринару как раз и не дали. Руку с пистолетом словно сжало стальными тисками, на голову обрушился чудовищный удар, и Глеб послушно полетел в колодец без дна, полный шорохов, шепота и ослепительных звезд.

Глава 8

Когда Звоницкий пришел в сознание, то обнаружил, что лежит на полу, что по шее стекает струйка крови, голова то и дело стреляет дергающей болью, а руки и ноги связаны и уже успели онеметь. В бок впивался металлический корпус будильника в кармане куртки. Видимо, Глеб был без сознания не очень долго — кровь не успела свернуться. Он завозился, пытаясь оглядеться, и тут же кто-то зашептал ему на ухо:

— Лежите, голубчик, лежите спокойно. Не надо провоцировать конфликты.

Глеб все-таки извернулся и сел. Мир поехал влево, покачался и вернулся на место. Он огляделся и увидел, что в помещении не один. Просторная светлая комната — по виду гимнастический зал, судя по зеркалам на стенах и матам, — была полна людей. Все сидели на полу, не пытаясь подняться, и старательно не смотрели на Глеба. Звоницкий некоторое время разглядывал их — два десятка незнакомых мужчин — и только потом сообразил, что именно показалось ему странным: все присутствующие в спортивном зале были стариками, кажется, ни одного младше семидесяти.

Глеб повернулся к тому, кто советовал ему лежать спокойно. Субтильный старичок в темно-синем спортивном костюме и чистых белых кроссовках смотрел на Глеба с доброжелательным интересом.