Читать книгу "Дело чести, или "Звезда Бенгалии" - Максим Афанасьев"

— Что это у вас?

— Отмычки.

— Что-о-о-о!?

— От-мыч-ки, — произнёс Кромов по слогам, дрожащим от волнения голосом. — Нам надо попасть в кабинет, что вы ещё можете предложить? Ах, и не смотрите на меня таким порицающим взором Важин.

— Откуда они у вас?

— Одолжили, сегодня ночью одолжили. Давайте-ка не отвлекайте меня.

Кромов выбрал одну из отмычек и стал возиться с замком, пытаясь открыть дверь. От волнения меня прошиб пот. О господи! Если бы я только знал, что затеял этот умник, то не за что не пошёл бы с ним в дом. Я стоял, оглядываясь то на дверь, то на другой конец коридора. В любую минуту мог вернуться Брюсов или появиться кто-нибудь из слуг. Первая отмычка, видимо, не подошла, Кромов взял следующую и просунул её в замочную скважину.

— Так-так-так — услышал я, как он бормочет себе под нос, — как он мне говорил? Вперёд до щелчка и лёгким движением руки поймать собачку замка.

Кромов навалился на отмычку чуть ли не всем телом, но результата не было.

— Да что ж такое, — снова забормотал он, — вперёд до щелчка и поймать собачку замка!

О боже! Да он ещё и пользоваться ими не умеет!

— Пётр Михайлович! — воскликнул я, схватив его за плечо, — убирайте обратно в карман этот ваш инструмент и пойдемте отсюда!

— Ничего, ничего. Сейчас я открою. Только не кричите вы на весь дом, привлечёте внимание. Так-так-так, — он стал дёргать за отмычку, пытаясь вынуть её из замка. Отмычка резко выскочила, Кромов не удержал всю связку, и она с грохотом упала на паркет.

— Ну и ну, — произнес он, — не так-то это и легко, как он говорил.

— Кто ж вам их дал?

— Кто-кто? — Кромов вынул платок и трясущейся от волнения рукой вытер лоб. — Известно кто.

— Этот ваш полицмейстер Листопадов?

— Конечно, — Кромов убрал платок и снова принялся за дело, — вперёд до щелчка… вперёд до щелчка… да где же эта собачка замка!?

Несколько мгновений слышался только скрежет металла о металл. Наконец, раздался заветный щелчок, и дверь приоткрылась. Мы бросились в кабинет и, чуть не столкнувшись в дверях, буквально ввалились внутрь. Я захлопнул дверь, Кромов дважды повернул ручку замка и, тяжело дыша, повернулся ко мне.

— Удалось! — полупрохрипел-полупрошептал он.

В это время в коридоре послышался шум, и кто-то дернул снаружи за дверь. Мы застыли как вкопанные.

— Закрыто, — послышался мужской голос.

— Знаю, я проверил, — услышали мы в ответ голос Брюсова, — но куда же они делись?

— Да кто ж его знает, — снова мы услышали прежний голос, видимо, кого-то из слуг, — видать, прошли из зала на улицу.

Брюсов проворчал что-то весьма нелестное в наш адрес, и послышались удаляющиеся шаги.

Мы облегчённо вздохнули. Я прошёлся по кабинету и осторожно выглянул в окно. Оно выходило на внутренний двор, в котором росло несколько деревьев и кустарников, сюда же выходили окна конюшни и кухни, где полным ходом шло приготовление к празднику. Я услышал, как в кухне переговариваются несколько человек.

— Эй, Тимоха, слыхал историю?

— Какую?

— Наш премудрый Ияков Иоаныч потерял в доме двух господинов.

— И как так?

— Говорят, что он бегает и всех спрашивает, не видел ли кто двух мужчин в пальто, ходящих по дому. По его словам, он впустил их, а потом они исчезли.

— А кто они такие?

— Не знаю. Может, жулики?

— А так почему?

— Он сказал нашему повару, чтобы повнимательнее приглядывали за погребом. Особенно, за токайским вином.

— Совсем помешался на своих винах. Сам не дурак выпить, вот и думает, что в доме, кроме его вина, и украсть нечего. Он скоро около погреба круглосуточное дежурство организует.

— Ха-ха-ха.

— А может, у нашего премудрого господина Иякова Иоаныча начались видения, и ему кругом мерещатся господа в пальто?

— Ха-ха-ха, го-го-го, хи-хи-хи, — видимо, слуги вовсю потешались над своим начальством.

— Важин! — окликнул меня Кромов. Он бросил пальто на спинку стула и расположился за столом князя. Очутившись в своей стихии, среди книг и бумаг, он приобрёл свою прежнюю уверенность. — Не стойте около окна! Вас могут заметить!

— Может, вы объясните, — я подошёл к столу и облокотился на него руками, — что вы задумали? То, что мы сделали, вы называете войти как порядочные люди? И неужели полицмейстер Листопадов одолжил вам отмычки, что бы вы взломали дверь в кабинете князя Вышатова?!

— Говорите тише, Важин. В дом мы и вошли как порядочные люди, но кто же знал, что этот Брюсов пристанет к нам как репей? Надо было от него как-то отвязаться.

— Вы разыграли свое возмущение?

— Конечно. Не думаете же вы, что меня всерьёз могли задеть слова этого высокомерного болвана? Надо было каким-то образом оставить дверь в зал открытой, чтобы за шумом он не услышал, как мы спрятались. А полицмейстер… Вы знаете прекрасно, что я пользуюсь его доверием и попросил дать мне этот воровской инструмент и показать, как им пользоваться.

— И он не спросил зачем?

— Он поморщился, недовольно промычал и всё. Порядочные люди должны иногда оказывать друг другу услуги. Есть черта, которую нельзя переходить, и он и я это прекрасно знаем.

— Значит, мы и пришли во дворец, чтобы попасть в кабинет князя?

— Да.

— Зачем?

— Для обыска.

— По-вашему, делая обыск без ведома князя, черту мы тоже не переступаем?

— Послушайте-ка меня и поправьте, если я ошибаюсь. Во время вашего совещания князь стоял за своим столом, а вы стояли здесь, — Кромов описал рукой полукруг напротив стола, — а когда вы разговаривали с князем, вы отошли в тот угол кабинета, — Кромов показал рукой в угол за моей спиной.

— Да, всё так и было.

— Так-так-так, — мой друг окинул кабинет внимательным взглядом.

— Какой смысл обыскивать кабинет? Он был заперт все время, пока сюда не привели Бехтерева.

— Посмотрим, посмотрим, — Кромов подошел к бюро и открыл верхний ящик. — Тут, вряд ли, — проговорил он, — а тут? — Кромов заглянул за висящую на стене картину, — тоже маловероятно.

— Мне помочь вам?

— Нет. Лучше стойте у двери и дайте мне знак, если услышите чьи-нибудь шаги.

Я подошёл к двери, а Кромов продолжил свой осмотр. Глядя на него, я тоже невольно стал осматриваться вокруг.

— А что мы ищем?

— Всё, что может иметь отношение к этому делу, — Кромов приблизился к большой карте мира, висящей на стене, которую с двух сторон обрамляли занавеси, перетянутые широкими подвязками. Он подошёл к правой занавеси и начал тщательно её осматривать. Через секунду он удовлетворенно присвистнул.