Читать книгу "Эксгумация - Тоби Литт"

Многие монологи Тони Смарта были основаны на скрытой агрессии по отношению к аудитории. У него никогда не было особых проблем с остряками из зала. Одевался он как настоящий «авторитет» — шикарные, сшитые на заказ костюмы, ботинки из крокодиловой кожи, золотые цепи. Критики, наделенные не слишком богатым воображением, назвали его стиль «сатирой в посттарантиновском духе». В плечевой кобуре Тони носил муляж пистолета, который он использовал во время своих вооруженных ограблений, — только иронично окрашенный под шкуру леопарда. В известном смысле на сцене он исполнял пародию на самого себя. Он был безопасен. Он был обезоруживающе безоружен. Деньги, которые ему однажды так и не удалось добыть силой (отняв их у перепуганных кассиров), он теперь греб лопатой (зрители сами отдавали их ему через кассы театров). Что вовсе не означало, что он перестал нарушать закон, — за последние несколько лет его задерживали дважды: один раз за вождение автомобиля в нетрезвом состоянии после свадьбы друга и второй раз за драку на вечеринке после выступления. Оба инцидента повысили его рейтинг и дали материал для новой программы под названием «Снова за решеткой».

Когда я решил обратиться к нему, он как раз снялся в рекламе нового средства для чистки унитазов, которое разливалось в бутылочки в форме пистолета, чтобы удобнее было брызгать в труднодоступных местах. Гвоздем ролика была фраза Тони: «Огради свой дом от нечисти вроде меня». Различные общества по защите прав потребителей тут же подняли шум, что послужило дополнительной рекламой для Тони Смарта и его средства. Раньше туалетные «утята» никому не угрожали, кроме хорошо всем известных микробов. Начались разговоры о том, а не запретить ли мистеру Смарту, бывшему уголовнику, получать прямую или косвенную выгоду от своих преступлений. Даже сам Тони не отрицал, что его успех (и весь его материал) во многом связан с имиджем крутого парня, который когда-то был еще круче. Перспектива судебного разбирательства заставляла его проводить с адвокатами гораздо больше времени, чем прежде.

Он получил от жизни все и ничего не хотел терять: ни дом в Излингтоне, ни «ягуар» последней модели, ни жену из стюардесс, ни друзей из десяти самых популярных рок-групп и английской футбольной сборной, ни внимание журналистов, ночевавших на его пороге.

Для паренька из сомнительного квартала Лутона, он взлетел довольно высоко — хотя для этого ему пришлось сначала пройти через Брикстон и тюрьму «Уондзуорт». Как и подобает образцовому сыну рабочего класса, он, добившись успеха, старался не забывать свое прошлое: дарил синтезаторы и сэмплеры музыкальному колледжу Лутона, организовывал встречи между жертвами преступлений и преступниками, выступал спонсором боксерского клуба.

В недавно снятом документальном фильме Тони Смарт в шикарном костюме на «ягуаре» приезжает в свой родной квартал, заходит в многоквартирный дом, в котором вырос. Все постоянно хохочут, но если присмотреться, то можно заметить, как беспокойно мечется его взгляд, как он пытается предугадать, откуда будет нанесен удар: это паника человека, который когда-то расстался с улицей и которого теперь можно подловить на чем угодно, да хоть на новых блатных словечках, в незнании которых он побоится признаться. Но Тони справился и все вынес: подмигивания, перешедшие в тик, похлопывания по спине, обрушившиеся градом; шутки вроде «Одолжи десятку» выслушивал с таким видом, будто они были настолько смешны, что он, возможно, включит их в свой очередной монолог. Не указывая автора, конечно. Ха-ха.

Подлинная уникальность положения Тони Смарта состояла в том, что он был единственным «настоящим» (хоть и, понятное дело, мелким) преступником, которого знали в Лондоне все знаменитости (если умолчать об известных им сутенерах и продавцах кокаина). От Тони исходил блеск насилия, причем насилия совершенного и осознанного. Он постоянно повторял, что завязал с преступным прошлым — а как иначе, ведь теперь его мог узнать любой кассир, — но даже простаки на вечеринках и ток-шоу ему не верили и все время спрашивали, что чувствуешь, когда держишь кого-то на мушке.

Скорее всего именно благодаря репутации Тони Смарта как человека, который знает о преступности не понаслышке, на него вышел Саб Овердейл — социально активный режиссер-постановщик «Макбета». Этот маневр был одновременно ловким пиаровским ходом: гиганты Королевской шекспировской труппы — у ног уличного шута.

Выбрав самый короткий путь, я позвонил Сабу Овердейлу в «Барбикан» с надеждой застать его в кабинете.

Саб был известен тем, что не пропускал ни одного своего спектакля и на другой день раздавал всем занятым в постановке актерам, даже самым незаметным членам массовки, записочки с комментариями. В актерской среде считалось, что с ним «сложно» работать (то есть, попросту говоря, он умел «всех задолбать»).

Мне повезло, он оказался на месте.

Когда меня соединили, я объяснил, что являюсь большим почитателем его таланта и методологии (я сознательно употребил именно это слово) и, как начинающий молодой режиссер (с этого момента он хотел только одного: чтобы я как можно скорее оставил его в покое), ставящий в студенческом театре («Отвали! — мысленно изрекал он) Портсмута («Отвали! Отвали!») «Преступление и наказание» («Да отвали же!»), я хотел бы проконсультироваться с Тони Смартом.

— Знаете, — сказал Саб, — я не могу дать вам его домашний телефон, он очень щепетилен в этом отношении.

— А может, телефон его агента?.. — Я решил сократить свои потери и спасти себя от дополнительного посещения библиотеки.

— Но у меня есть номер его мобильника.

И он дал мне телефон.

Делая вид, что отчаянно хотел бы продолжить разговор со своим гуру, я благодарил его снова и снова, пока он не положил трубку на середине моего благодарственного монолога.

Сначала я решил применить тот же прием в разговоре с самим Тони, но немного подумал и понял, что добьюсь большего, если буду держаться как можно ближе к правде.

— Да? — услышал я в трубке его голос.

— Алло, это Тони Смарт? Вы меня не знаете, но Саб Овердейл дал мне ваш телефон. Меня зовут Конрад Редман. Может, вы помните, меня хотели застрелить вместе с Витой, то есть Лилиан Айриш в ресторане «Ле Корбюзье» на…

— Неплохой ресторан.

— Сейчас я пишу книгу о пережитом, но полиция не слишком помогает мне. А хотелось бы побольше узнать о пистолетах, выстрелах и тому подобном.

Теперь он понял:

— Ясно.

— Я надеялся, может, вы поможете мне связаться с определенными людьми?

— Ты с ней встречался, так? С той самой телкой из рекламы?

— Да.

— Завтра в девять у меня выступление-сюрприз в «Комеди-Стор». Хочу попробовать новый материал, понимаешь? Подойди ко мне после выступления.

Я пропускал очередного «Макбета», но меня это не особенно волновало: мое отсутствие должно было причинить Алану и Дороти не меньше вреда. После антракта они смогут немного расслабиться, но окончательно все равно не успокоятся. А если повезет, в пятницу вечером в зале может оказаться кашляющий человек, которого они примут за меня.