Читать книгу "Осколки нефрита - Александр Ирвин"

Это был его сон о Монровии, его мечта об Африке, которая ждет его и в которую он так жаждет вернуться. Однако с каждым разом — а сон повторялся почти каждую ночь — Стивен все больше убеждался в том, что этот город вовсе не был Монровиллем, столицей Монровии, и находился совсем не в Африке, да и смотрел он на этот город чужими глазами.

Сновидение стало его пугать.

— А ты уверен, что никто в Боулин-Грин не проболтается? — Ник Бренсфорд сидел в одной из двухместных колясок доктора Крогана, глядя в сторону гостиницы, словно Кроган немедленно выскочит из-под земли, стоит лишь упомянуть его имя.

Стивен попросил разрешения вместе с Ником уехать на ночь в Боулин-Грин на свадьбу двоюродного брата — всего лишь предлог, чтобы получить возможность спуститься в одиночку в пещеры вопреки запрету Крогана. Только Ник знал, что Стивен задумал на самом деле, и, как обычно, нервничал.

— Все будет нормально, — сказал Стивен. — Просто поезжай и не разговаривай ни с кем из посторонних. Увидимся завтра.

Он хлопнул задремавшую лошадь по крупу, и Ник скрылся в утренней дымке.

Стивен, как мальчишка, поскакал вниз по тропе, торопясь оказаться под землей, прежде чем станет совсем светло. Под ним зияла пасть пещеры, и ее теплое дыхание щекотало ноздри сладким обещанием новых открытий. Трепет предвкушения всегда охватывал Стивена, когда он оказывался с пещерой один на один, — сегодня посетителей не будет.

Солнце еще только заблестело на подмерзшей коре деревьев, когда он ступил в мир сумрака. Стивен быстро прошел через Щель Гучинса и величественную Ротонду, освещая фонарем пыльные остатки разработок селитры. Впереди изгибалась Главная пещера — гипсовый потолок ярко поблескивал там, где пока не успел почернеть от дыма. Стивену очень хотелось найти способ залезть на тридцатифутовую высоту и прикоснуться к потолку. Вот уж чего еще никому не удавалось.

Через полчаса он дошел до Гроба гиганта и остановился передохнуть, сделать пару глотков и решить, куда идти. Если продолжать идти через Главную пещеру, то выйдешь к Храму, а потом к Дальнему пределу, где пещера заканчивается гигантским обрывом. Через него наверняка должен быть какой-то проход, однако Стивен до сих пор не сумел его найти. К тому же до Дальнего предела далеко — мили три просто идти, прежде чем начнется собственно лазание по пещерам.

С другой стороны, если пройти под Гробом гиганта и через Бездомную яму, то можно налазаться вдоволь: куда ни глянь, везде пещеры, в которые он не заглядывал с прошлой осени.

Стивен надеялся, что призраки выскажут свое мнение, однако ожидание было напрасно. Духи молчали, и все решило предвкушение новых открытий. Стивен отхлебнул из фляги и юркнул в круто спускающуюся вниз галерею под Гробом гиганта.

За час до рассвета сон повторился.

Арчи поднял лицо к солнцу, ожидая момента, когда оно окажется прямо над головой — время фальшивого света, когда проделки Кролика ослепляют Глаз Древнего бога. Слева от него стояла мумия — она называла себя «чакмооль» — в роскошной накидке из зеленых перьев кецаля, по виду совсем как человек, за исключением золотистых глаз с кошачьими зрачками, которые следили за взглядом Арчи, обращенным к солнцу. Справа от Арчи стоял Майк Дайн, истекающий потом и одетый лишь в лохмотья изодранного пальто. «Нет, Арчи, не надо», — говорил он, повторяя слова, словно молитву, и изо рта у него вырывались призрачные язычки пламени. Внизу, у основания ступенчатого каменного храма, на вершине которого они стояли, пылал огромный костер, и воздух над ним колыхался от жара. Арчи посмотрел сквозь волны горячего воздуха на широкую площадь, заполненную народом, — казалось, что все они слились в едином танце. Там были Райли Стин, и Удо, и Беннетт, и Ройс Макдугалл. Позади Стина стоял полнотелый Финиас Т. Барнум, наморщив лоб, как будто пытался определить, какую роль он играет в происходящем.

Прямо перед Арчи Джейн лежала на каменном блоке, стороны которого покрывали иероглифы, почерневшие от засохшей крови. На ней была такая же накидка, как у чакмооля; глаза обведены красными кругами — от бровей до скул; вокруг талии, словно юбка, обернута шкура ягуара. В глазах стоят безмолвные слезы, но она лежит спокойно и смотрит Арчи в лицо.

— Тониату, — сказал чакмооль. «Солнце».

Арчи посмотрел вверх и увидел, как изменилось солнце, как его свет прогнулся под тяжестью Того, кто заставляет все расти. В центре пустого горящего шара появились тени — призраки Плеяд.

— Тлалок, интонан интота, — продолжал чакмооль. «Наша Мать, наш Отец».

Чакмооль улегся на каменный блок рядом с алтарем, согнув колени и сложив руки на животе.

— Имакпаль ийолоко. — «Он держит людей в своей ладони».

Арчи осознал, что сжимает в руках кухонный нож Хелен.

Волна молчания разлилась по толпе, и Арчи увидел Барнума, который все еще сосредоточенно хмурился с видом человека, упорно пытающегося вытащить что-то из памяти.

— Нет, Арчи, не надо, — сказал Майк.

Арчи поднял нож, и чакмооль произнес:

— Йоллотль, эцтли; омпа онквизан тлатликпак. — «Сердце, кровь; мир выливается».

Он проснулся с ножом в руке, а талисман с перьями кецаля трепетал в такт пульсу на его горле. В непроглядной темноте погреба Арчи наблюдал, как на остром лезвии ножа играют отблески фальшивого солнца.

Голоса нет, голос, тот самый голос, вернулся, когда Стивен осторожно обошел по краю Бездонную яму. В уголках его глаз разбежались морщинки зарождающейся улыбки — теперь это название всегда вызывало у него улыбку. Но стоило ему услышать голос, и улыбка побледнела.

Пещера перестала шептать, когда он нашел мумию. Голоса, то есть призраки, исчезли. В те немногие разы, когда Стивену удавалось побывать в пещерах одному, он понял, что такое одиночество. Уединение само по себе не есть одиночество. Одиночество — это когда ты хочешь, чтобы кто-то был рядом, а никого нет. Стивен никогда не думал, что ему придется испытать это ощущение в пещерах. Раньше с ним всегда были шепоты, направлявшие его. А теперь он понял, почему некоторые боятся пещер.

Стивен, скоро придут посетители. Я вернусь в ближайшее время.

— Посетители всегда приходят, — сказал Стивен. — Как я их узнаю?

Ты узнаешь меня.

Стивен остановился и присел на корточки возле поворота коридора. Впереди галерея сужалась в забитую грязью щель, по которой нужно ползти. Он назвал этот проход Извилистой дорожкой. Извилистая дорожка вела в Зал огромного облегчения — похожую на тарелку комнату, где едва можно было выпрямиться в полный рост. Имечко, конечно, чересчур громкое, но было очень точным в тот момент, когда Стивен впервые добрался до зала и смог передохнуть после изнурительного пролезания по Извилистой дорожке. Нос и рот забила грязь, фонарь надо было толкать перед собой, а в одном узком месте пришлось повернуть голову набок, чтобы пролезть. Однако он чуял впереди большую пещеру, точно так же, как и в ту ночь, когда нашел мумию.